Когда я была маленькая, я жила в замечательном пятиэтажном доме из красного кирпича. Он находился в уютном дворе в самом центре города. Для того что бы прожить полноценное красочное детство, полное битых коленей, заноз, синяков и царапин, в нем было все: школьный стадион с разнообразными турниками и брусьями, открытые чердаки и подвалы домов, заброшенный маленький сад с яблонями и грушами и полуразвалившиеся старые сараи в 2 этажа. Мой двор был окружен домами от проезжих частей и дорог, и поэтому мама достаточно рано начала отпускать меня в "свободное плавание", с каждым годом расширяя территорию, доступную для познания мира. А еще рядом с домом находилась моя же 14 школа, что обеспечивало постоянное нахождение в округе разновозрастной детворы. В общем, мой двор казался мне каким-то особым миром, специальной детской территорией, на которой происходили самые увлекательные игры, самые невероятные приключения и самые яркие события. Это был мир свободы, ограниченной лишь маминой властью. Тут происходило познание мира, других людей, отношений, чувств. Вспоминая то время, я очень четко ощущаю то свое отношение ко всему происходящему: все события совершенно не имели никаких оценочных суждений, лишь эмоциональную окраску. То есть, когда тебя кто-то обижал, тебе просто было обидно, а обидчик дурак. Ты не вдавался в многочасовой анализ его поведения, не обдумывал мотивы его поступка и не делал никаких выводов. Ты просто чувствовал. Просто плакал и просто смеялся, просто радовался и просто злился. Все было очень легко.
Из моего любимого двора мы уехали, когда мне было 12. Меня почти уже не интересовали казаки-разбойники, сколько раз нужно постучать в 35ую квартиру и убежать, прежде чем выйдет старый дед с палкой, и какое стекло лучше использовать в девчачьих "секретиках". И я не испытывала никаких особых чувств по поводу переезда. Я несколько раз возвращалась в этот двор, спустя может 5 или 6 лет, видела те изменения, которые с ним происходили, скучала, ностальгировала. Но вот несколько последних лет обходила это место стороной, хотя яркие и четкие картинки, сохраненные еще детской памятью, прочно сидят и иногда совершенно неожиданно всплывают в моей голове.
И вот несколько дней назад, гуляя по городу от магазина к магазину, ноги сами привели меня во двор. И это было так неожиданно и странно. Казалось, я знаю здесь каждый бордюр, каждое дерево и куст, каждую трещинку в асфальте, но все уже совершенно другое, не мое.
Я долго стояла и смотрела на дверь своего подъезда - сколько раз за 12 лет я входила и выходила из него. А в той угловой квартире, коротая сейчас выкуплена под магазин, жила замечательная старушка. Однажды я сильно поранила палец в песочнице, не заметив острую стекляшку. И истекая кровью, с огромными глазами от ужаса, я бросилась домой. Но будучи уверенной в том, что до пятого этажа я точно не дотяну и умру от потери крови, я позвонила в ее квартиру, хотя кажется, даже не здоровалась с ней до этого. Она пригласила меня к себе, и уверяя в том, что рана не смертельна, приняла необходимые меры по моему спасению. Тогда мне казалось, что она просто ангел милосердия, я очень полюбила ее и, наверное, никогда ее не забуду, хотя бы из-за шрама на пальце правой руки.
А еще, перед самым подъездом рос раскидистый высокий каштан с шикарными крепкими ветвями. Он был идеален для оттачивания навыков лазания по деревьям. Помню, как мы часами сидели на нем, скакали с ветки на ветку, добираясь до самой макушки. Надо отметить что та самая макушка дерева отлично просматривалась с моего балкона на пятом этаже, и однажды мама вывешивая белье на просушку, увидела свою маленькую девочку совсем неподалеку от себя, вцепившуюся одной рукой в самую верхнюю ветку и приветственно размахивая другой. А сегодня мне оставалось лишь забраться на низкий пенек и поздороваться с тем, что осталось от моего каштана.
Еще во дворе была своеобразная металлическая тринога с горизонтальными перекладинами в два ряда и высотой с две меня. Естественно, для нас это была ракета с регулярными рейсами на луну. Завидев ее издалека, я направилась к ней и схватившись за перекладину, ощутила такое знакомое прикосновение холодного ржавого метала к руке. Я стояла, держась за огромную железную конструкцию и закрыв глаза, я поняла, что совершенно четко знаю как пахнет эта штука и даже какая она на вкус! Лизать железяку я конечно не стала, побоявшись неодобрительных взглядов редких прохожих, но вот понюхать ее не удержалась. Втянув носом холодный кисловатый запах металла, в моем мозгу разблокировались все, так называемые психологами "якоря". И вот перед моими глазами уже яркие и точные картинки, и я не взрослая странная женщина, намертво вцепившаяся в железную конструкцию, я маленькая тощая девочка с кофейным летне-пыльным загаром и длиннющей косой до попы. Я, пропустив одну из горизонтальных перекладин под коленями, вишу на ней вниз головой. Кончик заплетенной косы подметает асфальт, а кровь приливает к голове, и я краснею как помидорка. Но смотреть на перевернутый мир, ни с чем несравнимое удовольствие! Хотя так бездарно тратить время непозволительно, ведь во двое столько важных дел. Нужно проверить закопанные вчера "секретики" из цветов и камней под зеленым стеклом, ведь пацаны из дома напротив видели как мы их тщательно и с усердием мастерили, и теперь наверняка вырыли их под частую. Нужно во что бы то ни стало выиграть соревнование по висению на турниках у соседа из последнего подъезда и показать ему кто есть кто! А еще обязательно украсть у мамы из холодильника пару сосисок и накормить всех окрестных кошек и тех котят в подвале дивятиэтажки, что родились на прошлой неделе. Я поднимаюсь легко и просто и усаживаюсь на металлической жердочке. Голова немного кружится от долгого висения верх тормашками, но это сейчас пройдет. И я ловко спрыгиваю на асфальт, смотрю на свои руки - они красные и в остатках уже почти совсем слезшей краски, которой когда то красили нашу ракету "земля-луна". Я подношу ладоши к лицу и делаю глубокий вдох - резкий холодно-кислый запах металла. Я возвращаюсь в реальность, в сейчас...
Вижу как рыжая бодрая старушка смотрит на меня, застыв с ключом возле подъезда. Я узнаю ее. Мы так и звали ее "Рыжая", второй подъезд, первый этаж. Кажется, она совсем не изменилась с тех пор. С тех пор, когда мы кидали на ее широкий белый подоконник выдранные с огромными земляными корнями лопухи или другой разнообразный мусор. Она выходила с веником или шваброй припугнуть нас, а мы в восторге разбегались. А потом еще весь день прятались по всему двору в страхе и ужасе, думая, что она все еще ищет нас, желая наказать. Мы строили планы и стратегии как пробраться мимо ее окон в другой край наших территорий, не будучи замеченными, и не понимали, что она уже и думать про нас забыла!
Сейчас ее образ был мне так мил и близок, что я в последний момент остановила себя в порыве подойти и напомнить ей о себе, поняв что для нее то эти воспоминания, наверное не самые приятные.
Я направилась далее, совершенно погруженная в воспоминания позабыв обо всех своих планах. И проходя мимо девятиэтажки, в которой мы когда то выхаживали котят сосисками, замерла в изумлении. На первом этаже этого дома были большие лоджии, но они как бы нависали над асфальтом, образую своего рода порталы, и под этимх порталах под балконами можно было замечательно прятаться. Правда, до поры до времени. Помню как однажды, в середине лета весь двор разъехался как обычно по деревням и дачам. А когда в сентябре все вернулись, многие из нас так выросли за лето, что перестали помещаться в наши чудесные доты! Это произошло так резко и было так обидно, и, наверное, было первым ненавящевым звоночком заканчивающегося детства.
Вообще как заканчивалось детство (такое настоящее, беззаботно-сладкое, ведь все таки есть надежда что его нано-частички еще есть во мне), я помню очень хорошо. Это время полное противоречий, контрастов и терзаний. С одной стороны у тебя уже есть ботинки на платформе и супермодная блестящая клеенчатая куртка, а с другой стороны, вчера сильным ветром погнуло старую яблоню и ты не можешь на нее не залезть. С одной стороны мальчишки уже пишут любовный записки и зовут целоваться за школу, а с другой стороны недавно начали сносить старые гаражи, и в них обнаружилось столько ненужного старого хлама, что нельзя не собрать его и не построить из этих обломков шалаш в кустах сирени. Вроде бы скоро школьная дискотека и обязательно будут медляки и кто-то наверное пригласит танцевать, но возможно я вообще не пойду туда, потому что Инке с первого этажа купили велик и мы пойдем им хвастаться в соседний двор, а это чревато дракой.
Это было сложное время принятия решений, и они как то сами собой принимались в пользу более взрослых занятий. И ведь никто не сказал тогда о том, что старой яблони, шалаша в сирени и драки в соседнем дворе больше не будет. Никогда! А танцев, мальчишек и шмоток будут еще очень много. Да даже если бы и сказал кто то, ну разве бы мы поверили? Разве могли мы 12-13-летние понять, что теряем навсегда то, о чем человек помнит всю оставшуюся жизнь. То, о чем каждый взрослый вспоминает со сладкой болью и грустью, где то в районе солнечного сплетения, и готов отдать многое, что бы хотя бы на миг вернуться туда, в мир больших деревьев, молодых родителей и беспечного счастья.
Спасибо моим "якорям", буквально на миг, но мне все же удалось )