Введение в литературу
эссе
Есть авторы, которым нужно обязательно постараться сформулировать, «как все начиналось» и куда они движутся, не столько ради потенциальных читателей или критиков (хотя и для них, разумеется, тоже), сколько ради себя.
Мне в интернете приходилось читать забавные автобиографии, написанные с юмором, создавалось такое впечатление, что авторы стали бояться серьезности… примета нашего времени? Если серьезность, то тут же напрашивается слово «пафос»? К юмору, самоиронии я отношусь хорошо, но и здесь нужно чувство меры, переизбыток чего бы то ни было воспринимается мной как излишество… Думаешь: а не жалко времени людям так долго, так многословно «стебаться»? Пусть даже и над собой. Впрочем, это – их личное дело: как тратить переизбыток свободного времени.
Читать я любила всегда, но своеобразно – абсолютное равнодушие к приключенческой тематике, миру природы и животных. Даже в самом раннем детстве. Интерес к людям, их внутреннему миру. Внешний мир занимал весьма мало. О переживаниях и мыслях героев я готова была читать бесконечно. Все, что касается мира материального, предметного, бытового, конкретного мне было скучно. Идеальный мир представлялся мне таким: все без конца умствуют, пережевывают свои переживания, произносят длинные монологи, пикируются. Быта как бы «не существует». Или он есть, но условно – как будто люди могут нажать на какую-то кнопку, и все бытовые проблемы решатся сами собой. За мгновение. Во всяком случае, на описание этого автором тратится минимум. Счет идет не то, чтобы на страницы, на фразы. На буквы.
А в каком жанре такая картина мира была бы возможна? Конечно же, пьесы. Я обожала драматургию, «глотала» тома классиков с пьесами, предпочитала этот жанр всем прочим – прозе, поэзии. Одни диалоги и монологи, и нет практически никаких описаний. То же можно сказать и о литературном сценарии фильма (без режиссерских указаний по поводу камеры и прочего). Соответственно, самым любимым моим жанром стал телеспектакль советских времен. Тогда их было много. Это и не художественный фильм, где все-таки надо уделять внимание и природе, и предметно-материально-конкретному миру вещей, столь скучному для меня. И не спектакль в театре, где с задних рядов и даже в бинокль не видны мелкие детали.
В телевизионном спектакле много крупных планов, можно уделить внимание малейшее нюансам в актерской игре. И все отчетливо видно. Этот жанр казался мне идеальным – он сочетал в себе достижения и театра, и кино. К сожалению, сейчас телеспектакли делают редко, а жаль.
Но у меня даже мысли не было написать пьесу, казалось, я этого не смогу. Я вообще не ставила перед собой планку литературы высокого качества. Мне казалось, для меня это в принципе недостижимо.
Почему я вообще начала писать, как у меня смелости хватило? Насмотревшись телесериалов низкого качества, я поняла, что уж ТАК-то точно смогу. Мне был двадцать один год, когда я поставила перед собой цель: написать сценарий. В стиле итальянских сериалов компании «Берлускони» - «Эдера», «Камилла, или Нераскрытые тайны», «Страсти».
Этот стиль я схватила с легкостью – герои говорят гладко, напыщенно, сладко, красиво. Банальными фразами. Но, поскольку эту речь сопровождает не менее сладкая музыка, все вместе кажется гармоничным и милым. Я просчитала объем произведения: решила, что будет 400 сцен, каждая из которых напишется кратко (буквально – конспективно) длиной в полстраницы. Лишние слова всегда можно потом добавить. Растянуть? Это легко. Главное – все время движение сюжета вперед, развить каждую линию, раскрыть абсолютно все тайны, отразить логику этой истории.
Я начала писать сразу же в диалогах. Заставила себя каждый день писать по несколько сцен. И в течение нескольких месяцев усилием воли все-таки дописала сценарий. Тогда еще не было компьютера, интернета. Я сделала все это от руки. Потом, научившись печатать «слепым методом», перепечатала. Знакомому из мира кино это показалось вполне нормальным, местами даже захватывающим. Для меня этот эксперимент был важен как «первый блин» - будет ли комом, смогу ли? Смогла.
Причем я знала – диалоги средненькие, это не классическая драматургия высокого образца, но я такую цель и не ставила. Некоторые сцены были даже ниже среднего, но все в целом получилось довольно логично и стройно. Для первого опыта такого рода.
Знакомый предложил мне придумать сюжет и попробовать написать роман о жизни за границей. Тогда, в начале девяностых годов, таких переводных любовно-детективных историй было много. Я придумала сюжет и начала писать прозу… опять же – никаких мыслей о прозе высокого образца, я знала, что делала. Пыталась стилизовать развлекательную литературу (ширпотреб) для широкого круга читателей. Считала, что ЭТА задача мне по плечу.
Так и вышло. Роман издали. Я получила (по тем временам) неплохой гонорар. Но поняла для себя две важные вещи. Первая – при всем моем кажущемся «цинизме» в отношении текста оказалось, что мне архиважно, какая будет редактура, я страдала физически, если мне не нравилось изменение того или иного слова. Вторая – зарабатывать деньги такими романами у меня вряд ли получится. Современные издатели требуют слишком большой объем, но если они когда-нибудь и начнут платить большие гонорары, ждать этого придется долгие годы, а то и десятилетия. Надо, чтобы в книжном магазине скопилось штук двадцать книг одного автора, только тогда он перейдет в ранг раскрученных и начнет зарабатывать так, как мечтает. То есть писать надо не одно произведение, а собрание сочинений, чтобы стать высокооплачиваемым на этом рынке. А на это у меня, как я чувствовала, не хватает сил – ни душевных, ни физических. Меня и написание 400-страничной книги вымотало до предела… «Гнать» по столько каждый месяц я не могу.
После романа я восстанавливалась. Думала: почему я так страдаю из-за каждой точки и запятой, если изначально настраивалась на то, что это – лишь заработок, «халтура», как говорится? Издание книги и вовсе не принесло радости – из-за редактуры, с которой я была не согласна. Казалось бы, подумаешь, поменяли слова местами, а где-то добавили прилагательное или существительное, это что – причина таких душевных терзаний?
Так почему же я не рада, не счастлива, не горда изданием этой книги, а видеть ее не могу… Никогда в жизни я так не переживала, это было что-то невероятное… Чувствовала себя так, будто новорожденного ребенка (если сравнить книгу с ребенком) кто-то искромсал по своему разумению… Да, коммерческую, да, развлекательную, да, не оригинальную по замыслу и исполнению… но, как выяснилось, неописуемо для меня дорогую, родную… жизненно важную.
Ответ на этот вопрос я нашла годы спустя. Видимо, что-то внутри меня стало пробиваться наружу, приоткрылась внутренняя дверца, и хлынул эмоциональный поток… Я почувствовала, что мне надо «найти себя», отточить мастерство, ведь некоторые места в книге и тогда показались мне не такими уж и банальными…
Весь этот поток развлекательной переводной литературы я хорошо изучила – он неоднороден, авторы, пишущие эти книги, разного уровня, и у них есть, чему поучиться. Для множества пишущих и такой уровень – запредельный, они и так-то никогда не напишут, не то что, как «классики»…
Разделить литературу на высокую и низкую теоретически легко, а на практике сложно – в самых лучших книгах есть слабые места, недостатки. В самых худших бывают свои достоинства, если изучать под увеличительным стеклом.
Тогда я приступила к освоению близких мне жанров – дневниковой прозы (повествование от первого лица - монолог), классической пьесы, сказки. Это стоило колоссального внутреннего напряжения, хотя читалось легко. Роман, написанный от первого лица, издали с минимальной редактурой (и я была счастлива!). Вторую изданную книгу, пьесу в трех действиях и сказки я показала литературному переводчику, в советские времена – известному человеку. Тогда он еще был жив. Мы встречались несколько раз, обсудили все очень подробно. Ему все понравилось. Он сказал: стопроцентно профессионально.
Параллельно с этими, назовем их «серьезными» исканиями, я продолжала искать издательства, где требовались любовные романы небольшого объема, чтобы зарабатывать не 500-страничными, а 150-страничными коммерческими романами. Писала их, издавала. Но поняла, что есть некая опасность – можно испортить свой стиль.
В этом критики упрекали Бальзака, пишущего на заказ огромные объемы и за счет «быстрого темпа» не всегда успевающего откорректировать качество. Я знаю, что такое «гнать объемы» по собственному опыту работы сценаристом телесериалов и написания книг по чужим сценариям. Оказалось, что это – тяжелая физически и для нервной системы работа, оплачиваемая отнюдь не так, чтобы гонорар компенсировал все «издержки». То есть, человек не испытывает ни морального, ни материального удовлетворения. Качества – нет, денег по большому счету – тоже…
И я решила: пусть будет хотя бы что-то одно из двух… Выбрав качество.
Местом действия всех моих – и «серьезных» и «коммерческих» - произведений до поры до времени была другая страна. Америка, Англия, Бразилия или Германия. Мое романтическое воображение пасовало перед нашей российской действительностью. Не возникали герои, сюжеты…
В интернете я познакомилась со многими людьми (в основном, это женщины или юные девушки), которые хотели читать только про «заграницу», богатых и знаменитых. Мне, выросшей в большей степени на зарубежной литературе (как классической, так и коммерческой), все это было близко, понятно.
Прошло много лет, прежде чем мне это наскучило. И возникло желание изучать реальную действительность – мир, который меня окружает. Произошло это уже после тридцати лет. Реалистические рассказы, пьесы, повести… место действия – Россия.
Социальная сатира, социальная драма – все это стало меня привлекать. От несколько «пригламуренного» романтизма к реализму? Таким получился «мой индивидуальный путь»? Если выражаться высокопарно, что нынче не модно…
А фантастика, фэнтези – это меня никогда не влекло. Сказки – да, но маленькие, в духе Андерсена или Уайльда. Но не такого художественного уровня.
Пишу теперь мало. И редко. Надо восстанавливать силы, обдумывать, стремиться к тому, чтобы в произведении было как можно меньше «общих мест» и банальностей.
Если коротко: мой девиз – лучше меньше, да лучше…
В эссе это просто. Ведь это – самый свободный из жанров. Пиши сколько хочешь. Как хочешь.