Глава третья. Заговор
На ежиную свадьбу съехалась куча родни. Приплелась, опираясь на клюку, даже троюродная бабушка из соседнего леса, а еще одного ежа, назвавшегося дядей, ни Пафнутий, ни Глафира Карповна так и не вспомнили – чей же он родственник? Впрочем, места хватило всем, а угощения – и подавно! Ох и топотали же ежи, отплясывая развеселую польку! На полках в шкафу подпрыгивали чашки и блюдца, лампа под потолком качалась маятником, грозя свалиться кому-нибудь на голову. Особенно разошлась та самая троюродная старушенция: плясала так, что упала в кресло, обмахиваясь платочком и переводя дух. Пафнутий было забеспокоился о ее здоровье, ан нет – неугомонная ежиха вскочила и снова пустилась в пляс!
Гости разъехались только на третий день. Ночевали, кто где место нашел: в подвале у Чуниной семьи, под навесом у сарая, на крыльце. Парочка юных племянников Пафнутия даже сумела вскарабкаться к Трошке на чердак, правда, их пришлось подпихивать сзади. Зато спуститься оказалось проще простого: свернулись клубком – и кубарем вниз по лестнице!
У молодоженов начался медовый месяц. Глафира Карповна, напевая, целыми днями летала по дому, прибирала, протирала тряпочкой и без того сияющую посуду, смахивала невидимую пыль. Каждая вещь стояла теперь только на своем месте, даже книжки были расставлены строго по росту, как солдаты в строю. В маленькой печке постоянно что-то варилось, жарилось, пеклось, наполняя комнатку невероятными ароматами. Пафнутий просто не мог налюбоваться на хорошенькую жену-хлопотунью.
Только почему-то через неделю-другую Трошка и Чуня стали замечать: неладно что-то с ежом. Все чаще стал он задумываться, вздыхать, подолгу пропадал в лесу, отговариваясь, что надо-де рябины запасти на зиму. Наконец Трошка не выдержал и вызвал Пафнутия на откровенный разговор.
- Не знаю, что и сказать, - признался вконец расстроенный Пафнутий. – Всем моя Глафира хороша, только… чересчур уж хозяйственная. Такой порядок навела – не дом, а музей какой-то. На мою мебель взъелась, а ведь я ее сам делал, своими руками, до последнего прутика. А эти пирожки бесконечные, - Пафнутий с тоской глянул на заметно округлившийся живот, - не лезут уже, проклятущие. Мне бы грибков с картошечкой… Да как ей скажешь?! Чуть что не так – носиком зашмыгала, слезки закапали… Жалко мне ее, ведь для меня же старается. Эх! Махнул лапкой еж и побрел к лесу.
- Да, дела! – почесал в затылке домовичок. – Выручать друга надо!
В тот же день на чердаке состоялось экстренное заседание: Трошка и Чуня спорили до хрипоты, придумывая, как бы и Пафнутию помочь, и Глафиру не обидеть. Наконец хитрый план был готов.