«Однажды, летней порой одна тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года благочестивые жители одного из Оркнейских островов плыли на небольшой лодке по заливу Лонг-Хоп, направляясь в церковь, на воскресную мессу. И вдруг перед их глазами предстало чудище, которое неожиданно и с большим шумом вынырнуло из глубины и вцепилось блестящими белыми клыками в деревянный панцирь лодки: женщины закричали от ужаса, мужчины, быстро придя в себя от изумления, схватились за оружие, но пастор, плывший с ними в лодке, остановил мужчин: «Не трогайте беса! Разве не видите, это посланец самого дьявола!2
В самом деле, трудно было людям в ту пору не испугаться: на них угрожающе и с ненавистью смотрели налитые кровью глаза морского чудовища, глаза прямо-таки сверкали на сморщенной и страшно уродливой морде. Острые клыки, похожие на бивни слона, грозно торчали из-под верхней губы, украшенной щетинистой и, по-видимому, очень жесткой бородкой…
Таково было первое знакомство жителей этих островов с моржами. И далеко не сразу признали островитяне, что морж вовсе не посланец дьявола, он не так страшен, каким показался…»
Я отложил страницы в сторону, придавил их ладонью, словно желая впечатать в стол. Находился в состоянии резкой раздвоенности: пытался сделать вид, будто ничего не происходит, и в то же время понимал, что тучи вокруг меня сгущаются. Невозможно было не думать, что ждет вашего покорного слугу в самое ближайшее время. И тут меня вдруг посетила сумасшедшая мысль: взять бы эту рукопись, да и сжечь. Возможно, тогда исчезнут страхи и наваждения, рассеются неприятности, как тучи, что сгущаются над моей головой. Но я же не Гоголь, чтобы жечь свои сочинения, у меня кишка намного тоньше, чем у Николая Васильевича.
А нехорошие предчувствия не исчезали. Мне почудилось: кто-то осторожно прошел мимо моей комнаты, туда и обратно. Ясно слышал шаги. Никогда не представлял, что одиночество в огромном полупустом или вовсе пустом доме может стать настоящей пыткой. И вот тут-то меня обуял настоящий страх – липкий, противный, безоглядный. Плачь не плачь, кричи не кричи, никто не услышит. И дом далеко, и Музыкант, как назло, затаился и помалкивает.
Не в силах больше оставаться в неведении, я распахнул двери. Ни-ко-го! Ни единой живой души. Стремглав выскочил в коридор. Тоже никого. Лишь бородатые греки да моржи с белыми медведями осуждающе смотрели на меня со стен. Им было легче, они находились в своем доме, а я…
Без стука ворвался в комнату Музыканта, намереваясь рассказать другу о своих подозрениях и страхах, однако его комната также оказалась пуста. На столе белела записка, которую я осторожно взял за краешек, боясь, что она предназначена не мне. Однако все оказалось намного прозаичней. Музыкант как бы оправдывался передо мной: «Алексей, ты так сладко спал. Я не решился тебя разбудить. Я отправился на репетицию в местную филармонию. Вернусь, перетолкуем».
Записка меня не успокоила, наоборот, еще больше напугала. Зачем друг лжет? Ведь я же почти не спал, мучился сомнениями. Неужели эта вилла унаследовала традиции старинных английских замков, в которых обитают привидения? Должен же кто-нибудь здесь находиться.
– Эй, люди! Отзовитесь! Господа! Сеньоры! – что было силы закричал я, но ответом была тишина.
Лишь гулкое эхо прошелестело по коридору, да моржи на картинах, казалось, загадочно заулыбались.
– Есть тут хоть одна живая душа, отзовитесь! – У меня появилось странное желание: взять тяжелый предмет и ударить с размаху по настольной фарфоровой вазе, мгновенно прибегут хозяева, и слуги, но этот разбойничий жест ничего, кроме лишних неприятностей, мне бы не дал. Пришлось, как побитому псу, возвращаться в свою, теперь уже не столь привлекательную комнату, наполненную тайнами.
В двери торчал ключ. Серебряный. Был ли он здесь раньше, или его вставили только что, неизвестно. Я вошел, запер дверь на ключ, балкон – на задвижки. Снова сел в кресло и медленно, подражая Шерлоку Холмсу, обвел глазами комнату. Метр за метром, предмет за предметом. Сердцем чувствовал: сюрпризы еще не завершились. В правом углу комнаты, под потолком, с краю узорчатой лепнины, заметил кругленький, словно нарисованный глазок электронного сторожа. В левом углу – тоже. «Глазки» были наклонены вовнутрь, таким образом, вся комната просматривалась от края до края. Если хорошо подумать, то это тоже не было сенсацией – на западе давным-давно применяют электронику для охраны помещений, однако мое воспаленное воображение принимало все более остро.
Наверное, можно было и дальше продолжать обследование, наверняка обнаружилось бы еще много любопытного, но сил моих больше не было.
Чтобы отвлечься от будоражащих мыслей, я снова принялся читать рукопись, вовремя сообразив: раз мне ее подсунули, значит, хотели, чтобы я кое-что освежил в памяти. «О, милые мои моржи, Божьи создания! Вы похожи на людей, но наверняка если не внешне, то внутренне лучше их. Дьявольски уродливые, благородно-наивные, свирепые в гневе, смекалистые в опасности. Теперь, по прошествии стольких лет, кажется, я понял ваши души, ваши характеры, сумел приоткрыть краешек вашего таинственного появления во льдах, и, страшно сказать, вы, чудища, оказались намного благородней и чище существ, именующих себя людьми.
Моржи – звери единственные в мире, которые, образно говоря, ходят на зубах. Они до сих пор – представители малопознанного и изученного мира, увлекательного и загадочного. Без них вряд ли смогли бы выжить народы Заполярья. Более тысячи лет назад люди начали охотиться на «китового коня», безжалостно истреблять его. Полярный исследователь Р. Перри писал: «За последние сто лет в одном только Беринговом море было истреблено до трех миллиардов моржей. Однако основная часть зверей выжила потому, что обычно укрывалась среди ледяных полей, труднодоступных для охотников…»
Я вновь отложил страницы, почувствовав, как знакомый азарт охотника, вышедшего на след зверя, овладевает моим существом. И сразу улетучился страх. Я налил еще одну рюмку коньяка, нарочно запил его двумя крупными глотками ликера и почувствовал, что поплыл. Голубой вязкий туман разлился в голове, стало легко и весело, веки стали смыкаться. «Да здравствует чудесный и загадочный остров Кипр!» – прошептал я и крепко уснул…