НА СНИМКЕ: Татьяна Дмитриевна Третьякова (в центре), о которой я уже писал ранее. Именно она принесла мне статью Симы Соловейчика, а потом стала агентом Веры Августовны Лотар-Шевченко и её близким человеком.
Уже написав этот параграф и поместив его в живой журнал, я связался из Америки по телефону с Татьяной Дмитриевной Третьяковой, живущей в Новосибирском Академгородке. Она обрадовалась моему звонку, и мы проговорили более часа. Это было 4 апреля 2010 года.
У меня создалось впечатление, что она помнит многое, но далеко не всё, а некоторые события и не так, поскольку, отвечая на любой вопрос о Лотар-Шевченко, она вспоминала своего мужа, пианиста, тоже сидевшего в лагерях, умершего 30 лет назад. Богдан кондратьевич Фрис окончил Московскую консерваторию и к началу войны работал в музыкальной школе в г. Энгельсе (столицы республики немцев Поволжья). С началом войны, когда произошла массовая депортация немецкого населения республики в Сибирь и Казахстан, он был отправлен, как немец, вместе со всеми трудоспособными, но бездетными людьми в «трудовые лагеря», которые мало чем отличались от других лагерей ГУЛАГа. Его судьба схожа с судьбой В.А. Лотар-Шевченко, что Татьяна Дмитриевна всё время и подчёркивает. В Академгородке он одно время был директором музыкальной школы №10.
Но самое главное, Татьяна Дмитриевна искренне считает, что переезд Веры Августовны в Академгородок организовала она. Тем не менее, на пару вопросов она мне ответила вполне определённо..
Прежде всего, она вспомнила, с кем пришла ко мне в Объединенный комитет профсоюза, - с Валентиной Николаевной Шепелевой.
Затем она определённо подтвердила, что в Барнаул к Вере Августовне не ездила.
И, наконец, сказала, что она вместе с мужем звонила директору Филармонии Александру Николаевичу Малентьеву по поводу устройства Лотар-Шевченко на работу. Они его знали: муж больше, Татьяна Дмитриевна меньше, поскольку была тогда только распространителем билетов.
Она обещала мне написать всё, что помнит, но не сразу, а после празднования Дня Победы. Шли месяцы, я звонил ей пару раз, но написано ничего не было.
Тогда я попросил киножурналиста Александра Григорьевича Раппопорта взять у неё интервью и дал ему её номер телефона. Это интервью он выложил на YouTube. К сожалению, оно не содержит новых фактов, но какие-то полезные крупицы оттуда выловить можно.
А вот запись интервью, которое Татьяна Дмитриевна дала студентке Новосибирской консерватории Марине Монаховой году в 2008 или ещё раньше и которое сама Марина не переслала мне, поскольку, по её словам, потеряла, я получил от Георгия Георгиевича Угодникова, физика, живущего в Екатеринбурге, который собирает материалы по В.А. Лотар-Шевченко. В детстве она какое-то время была его учителем музыки. Ему Марина это интервью передала раньше.
В этом интервью содержатся некоторые биографические сведения о Вере Августовне и её портрет, каким его видела Татьяна Дмитриевна. Какие-то события она видела по-своему, какие-то вполне объективно.
Субъективность любых воспоминаний неудивительна. Мои заметки тоже субъективны, субъективными будут и заметки любого другого человека. Как ни стараешься оставаться беспристрастным и объективным, но нет-нет, да и проявишь своё отношение к человеку или событию, а оно будет иногда принципиально отличаться от общепринятого. Главное, - чтобы факты были приведены без домысливания их. И оценку моего участия в событиях прошлого не я должен давать, а читатель. Моё дело – сообщить те детали, которые я знаю, а выводы – не моё дело.
Я еще буду ссылаться на Татьяну Дмитриевну Третьякову и комментировать какие-то части её интервью, потому что большая часть фактов, о которых она сообщает, основана на личных контактах с Лотар-Шевченко в течение нескольких лет.
Продолжение следует: http://proza.ru/2013/06/06/212