Наступает ночь. Кто другой оценит её красОты лучше нас? Хотя вообще-то желающих хватает. Кому-то милы тёмные чащобы, кому-то бескрайний океан ночного неба, кому-то праздничные огни площадей, магазинов и кафе, а кому вот эти самые тёмные переулки. Для одних романтика, для других просто время охоты, а для нас всё сразу. Когда выбираемся из какого-нибудь подвала и зыбкими тенями скользим вдоль заборов и стен, скрываясь за мусорными баками, стволами худосочных городских деревьев, углами и выступами, бесшумно прошмыгиваем из одной тени в другую, всех охватывает азарт. Непередаваемое ощущение разлившегося во мраке напряжённого ожидания, контрастирующего с излучением уюта, покоя и забавной иллюзии защищённости из окон квартир. А что может быть веселее, когда кто-то проходит в нескольких сантиметрах от тебя, и не замечает? Только последовать за ним и дать понять, что он здесь не один. Как бледнеет тогда его аура, разливая всё сияние прочь.
А пока само ощущение свободы наполняет нас новым сиянием. Дома и фонари стремительно несутся навстречу. Ящики, заборы, газовые трубы так и приглашают вскочить на них, показать свою ловкость или просто сократить маршрут. Воздух пестрит водоворотами запахов и мерцаний. Редкие машины неповоротливо пыхтят по асфальтовым полоскам шоссе, к которым привязаны навек. А мы уступим дорогу – нам нетрудно. Кто-то считает, что если другие перед ним расступаются, значит он сильнее или ещё чем-то лучше. У нас на это свой взгляд…
Вот навстречу неторопливо выбегает пара собак. Рядом, хотя и не вместе. И где та хвалёная сплочённость, которой так славились их предки? Самоосознания тоже почти никакого, но на мир смотрят реально. Сияние отливает деловитым спокойствием с извечными оранжевыми искорками голода. Эти на своей территории, знают где и чем можно поживиться. Но не только корм выискивают в воздухе их чуткие носы. Лёгкая пурпурная дымка настороженности тоже не меркнет. Вот тот, что покрупнее, остановился и решительно вскинул хвост, заявляя о себе. Второй, помоложе, тоже встал, огляделся и слегка ощерился, сразу поняв, с кем имеет дело. Да, этих не проведёшь – гуляйте, собачки. Стремительной вереницей, друг за другом, выбегаем из тени каштана, пересекаем трассу подальше от света фонаря и углубляемся в переулок. Кто-то гавкнул вслед. Не самодовольно, просто для разрядки.
А вот серая кошка в мусорном баке – другое дело. Притаилась, слившись с пакетами, и думает, что её не видно. Самой-то не видно, и даже сияние будто съёжилось вместе с хозяйкой, только его так просто не спрячешь. А на пурпурном фоне чёткие штрихи действий – оценить угрозу, число, направление, расстояние до ближайшего укрытия. Если что, сразу метнётся в подвальное окно одним молниеносным безошибочным рывком – прямо как мы. Ладно, будем считать, мы тебя не заметили.
А ведь кто-то зовёт такое поведение трусливым… Наверно, те, кто привык рассчитывать только на грубую силу. А какой смысл в геройстве, если ты не вышел ростом, зато смекалкой не обижен?
Пробегаем ещё пару кварталов, выбираемся на широкую улицу. Фонарей много, но всю улицу осветить они не в состоянии, да и укрытий хватает. Провожаем взглядами запоздалый трамвай. Ползёт, погромыхивая, этаким сияющим кораблём. Внутри светло и комфортно, снаружи темно и таинственно. Любопытное сочетание, с какой стороны ни смотри. Немногочисленные пассажиры, прильнувшие к окнам, похоже, тоже так считают.
Трамвай скрывается за поворотом, мы продолжаем свой путь и…вот это да! Редкая птица явила себя ночным улицам – вампир! Шагает по тротуару неспешной, немного вычурной походкой. Иллюзорная маска гордого, бледного, с аристократическими чертами, лица, выражает величавое спокойствие, а сморщенная костистая морда под ней кривится презрением. Какими же жалкими и ничтожными считает он несчастных людишек, и всё, что они создают – будто сам может создать лучше. Даже сияния своего нет – сплошная чёрная дыра с мутными разводами чужой поглощённой энергии, да багряно-бурыми сполохами неприязни, высокомерия и…глубоко затаённой зависти к смертным, но таким живым людям, которую он самому себе пытается выдать за снисходительность. Ну да, мы тоже о людях не очень высокого мнения, но понимаем, что являемся их гостями. Да и зачем же постоянно накручивать себя на злобу, вместо простых радостей, доступных каждому? А, что с него взять – проклятый, он проклятый и есть. Врагу не пожелаешь такой не-жизни!
Однако лучше бы нам скрыться. При всех недостатках, чутьё и зрение у этого типа даже поострей нашего. Хотя он, вроде, не на охоте, чужого сияния в нём ещё хватает. Видно, просто прогуливается, присматривается. Поиграть с огнём, что ли?..
Нам не надо даже переглядываться, чтобы действовать разом, как одно целое. Беспечной трусцой выбегаем из-за трамвайной остановки на тротуар, «замечаем» чудовище, замираем на месте, старательно придавая сиянию бледный оттенок испуга, и суетливо прячемся обратно. Вампир останавливается, снимает морок и усмехается во все клыки. Мы ещё сильнее сжимаемся в кучку, осторожно выглядывая. Давай-давай, «повелитель ночи», иди сюда, тебя ждёт сюрприз. Но он, то ли чуя подвох, то ли просто не желая возиться, окидывает нас презрительным взглядом и шагает дальше, снова облачаясь в личину солидного спортивного дяденьки. Ну и ладно, связываться с демоном однозначно не стоит. При таком характере он наверняка злопамятен до чёртиков.
Не таясь, выкатываемся из-за остановки весёлой стайкой и, оставляя за собой золотистые смешливые искорки, ныряем в подвальные окошки. Если этот прогнивший аристократ приготовил ответную каверзу, пусть сначала тоже сюда протиснется. Но он даже не обернулся. Однако лучше пока не высовываться. Порыскав по подвалу, находим лазейку к лестничной клетке. У кого-то возникла новая идея, моментально осознанная и одобренная остальными.
Бесшумно скачем вверх по ступенькам. Правду сказать, здесь порядком неуютно. Почти на всех этажах горят лампочки, озаряя всё ярким, и в то же время каким-то мертвенным светом. Спрятаться негде, разве что за трубой мусоропровода, только как мы все вместе туда втиснемся? На самом деле, конечно, при шумной и медлительной неуклюжести здешних хозяев удрать не проблема. Проблема в том, что они всё-таки здесь хозяева, хотя точно так же считают эти пустые гулкие ночные коридоры страшно неуютными. Но и коридоры насквозь пропитаны людским сиянием – добротной зеленоватой силой, превращающей бетонную коробку в живую обитель, не допускающей разрушения, упадка и… Много чего и кого ещё не допускающей.
Вот и мы идём, как вежливые гости, лампочек не бьём, не воем, не стонем и не рычим, вселяя ужас, смотрим по сторонам, в какую бы дверь позвонить…
Пятый этаж. Вроде, сюда добирается не так уж много случайных прохожих, чтобы нас просто проигнорировали. Поддерживая друг дружку, дотягиваемся до ближайшего звонка, и где-то за двумя дверями – железной наружной и одной из двух псевдо-деревянных, ведущих непосредственно в квартиры – слышится механизированная пародия на соловьиную трель. Это мы слышим хорошо, а вот угадать, кто, недовольно ворча, шагает к двери, можно только приблизительно. Зелёная преграда хранит своих владельцев. Вроде расчёт верен – из троих обитателей квартиры один крепко спит, а второй стоит перед дверью в сомнении, не вернулся ли третий, которого как раз нет дома. И даже внутреннюю дверь открывать не спешит, логично считая, что кто бы ни был на нашем месте, он это услышит, и отговорка «все ушли в астрал» не пройдёт.
Звоним снова, но решение принято. Обдав нас ядовито-оранжевой волной раздражения и ругнув задолбучих звонарей, хозяин удаляется. У всех его домочадцев есть ключи, а прочим нечего шляться по гостям в такое время. Что ж, справедливо. Не будем навязываться, тем более что будить второго в наши планы не входит. Скачем дальше наверх.
Восьмой этаж. Аура дома делается мягче, чужие здесь не ходят. Обычно… Тщательно обследуем все двери. Да, вот он, наш клиент! Теперь главное хорошо разыграть партию.
Молодая женщина, сидевшая за какой-то электронной игрой, как раз вышла в кухню, когда раздался тихий, вкрадчивый, словно приглушённый, звонок. Бесшумно открыв внутреннюю дверь, она выглядывает в глазок. Площадка пуста, дверь на лестницу в противоположном конце, дом погружён в тишину. Пожав плечами, она разворачивается обратно, когда звонок повторяется – на сей раз более требовательно. А за дверью по-прежнему никого. Хозяйке, точнее, гостье, приехавшей к родственнице на выходные, становится не по себе. Она отступает в дверь квартиры, когда в наружную кто-то начинает мягко стучать и скрестись. Причём звук перемещается по углам, словно ночных визитёров несколько, или один невероятно шустрый. Женщина решительно крестится. Всё стихает.
После мучительно долгой минуты колебаний, она на цыпочках приближается и снова выглядывает… И, не сумев сдержать крика, шарахается назад – с той стороны на неё в упор тоже смотрит чей-то тёмный глаз! А потом раздаётся негромкий, скрипучий, жалобный и в то же время жуткий голосок: Пусти, пожа-алуйста. Ну пусти-и-и-и! – голос переходит в визжащий скрип, словно дробящийся на множество отдельных. Внутренняя дверь захлопывается, обитательница злополучной квартиры вжимается в стену прихожей, стискивая в руках высокую подставку для шляп и исходя безумным страхом. Снаружи больше не слышно попыток проникновения, но даже сквозь две запертые двери чувствуется чьё-то молчаливое насмешливое присутствие.
А мы сидим по эту сторону, блаженствуя в океане разлившегося вокруг сияния. В нём все мысли, чувства и воспоминания этого жилища и его обитателей, весьма нечёткие, но любопытные, как для людей интересный фильм или та же игра. А ещё в нём сама жизнь, которой эти самые обитатели наполняли квартиру многие годы. Да, ты не впустила нас (вот чем бы повергла в шок и растерянность), но всё же открыла нам дверь. Дело даже не в страхе – дело в осознании собственной беззащитности и бесполезности всех запоров. Тем самым была снята защитная завеса, и сияющая энергетика выплеснулась наружу, захлестнув нас с головой и, честно говоря, даже заставив порядком ошалеть. Как домашнего пса, увидевшего незакрытую дверцу холодильника с колбасой. Пожалуй, выскочи ты сейчас с автоматом в руках – мы даже удрать не успеем.
Но ты сидишь в прихожей, и страх постепенно сменяется усталостью, что и немудрено. Скоро тебя сморит спасительный сон, а наутро ты даже засомневаешься, было ли всё это на самом деле. Брешь закроется, всё вернётся в своё русло, оставив только жуткое сомнительное воспоминание. Которое, кстати, может послужить нам повторным приглашением. Шутка ли, знакомая жуть вернулась, как не испугаться её пуще прежнего! А прочтя твоё сияние, мы кое-что о тебе узнали, и теперь, при желании, сможем отыскать везде…
Только мы, в смысле, наша весёлая компания, больше предпочитаем свободу и простор ночных улиц. И не в меру крутых гуляк, которым некуда деть энергию. А таким промышляют в основном одиночки. Находят места, где в сиянии самой земли появилась брешь – места жутких преступлений, разорённых кладбищ, просто неблагоприятные для человека зоны. И, воздействуя на жильцов неудачного дома через эту брешь, имеют постоянную кормушку.
Хотя, конечно, помимо таких как мы, хватает и других всяких разных. Этой девчонке, к примеру, ещё повезло, что на нашем месте не оказался тот тип с улицы. Он бы не ограничился шалостями. И внутрь как-нибудь бы проник – прикинулся бы её женихом Вадимом, или даже той самой двоюродной сестрой Леной… А если кто-то думает, что простое выпивание жизни гуманнее тех кошмаров, что устраиваем мы, он очень, очень сильно ошибается. Для вампиров тоже пища не главное. Главное посмаковать чьё-то страдание, боль, агонию – бр-р, даже мне вспоминать противно!
Но есть и так называемые светлые силы. Те, что пробуждают в человеке радостное сияние – самое яркое, самое щедрое, которым хочется поделиться. Иногда и мы так делаем для разнообразия. Только непопулярны почему-то в последнее время эти самые светлые силы. Всем подавай кровожадных монстров да жуткие кошмары. Мы, как вы уже, наверно, заметили, совсем неплохо владеем человеческим языком и понятиями – с волками жить, по-волчьи выть – но этой тяги к саморазрушению понять не можем. Да и не пытаемся. Мы вообще не заморачиваемся излишней философией, предпочитая жить простыми радостями, и находя простые радости во всём.
Потому и не спрашивайте, кто мы такие. Нет, любопытство, это, конечно, похвально, но на этот вопрос мы бы не ответили, даже если бы захотели. Мы просто живём так, сколько себя помним. Мы не копаемся в прошлом и не загадываем на будущее. А вот вы можете ли сказать, кто ВЫ такие? Люди, да… И считаете такой ответ исчерпывающим… А на самом деле знаете о себе не больше. Откуда пришли, сколько живёте на Земле, почему так непохожи на других зверей, где подхватили разум, какими богами, и главное, на кой чёрт были созданы. Так что думайте…
Но нет. Никаких советов мы вам давать не станем. Живите, как хотите, а мы всегда будем где-то рядом. Мы тени во мраке, мы шуршим в закоулках, мы стоим за спиной и мелькаем на грани поля зрения. Мы те, о ком вы не знаете, в кого не верите, но кого вы боитесь. Те, кто прячется в темноте и любуется сиянием ночи.