Рассказ первый

 

 «С бодуна»

 
Рассказ первый

Надежда Сульжицка
 

    Я давно не решалась на этот шаг, но необходимость в работе, да и желание наконец то увидеть напечатанными мои стихи, подвигнули меня к собиранию денег на приобретение компьютера.
   И вот – сбылось! Простенький, без «прибамбасов»,  по выражению продавшего  мне его в рассрочку умудренного и расторопного частного предпринимателя, он сразу пришёлся мне по нраву.
  В нём было всё, что нужно для написания текста, построения таблиц, рисования, в общем и для работы хорошо, и для души. Но увы…это продолжалось недолго.
  Ни много, ни мало, как через неделю я  невольно нарушила строгую инструкцию. Она дана была мне «безвоздмездно» представителем частного бизнеса после очередного внезапного отключения электричества. Опыт общения с «персоналкой» был так мал, что при включении после отключения я нажала случайно какую- то не ту клавишу и …понеслось. Экран почернел, а на чёрном фоне появились огромные  цветные надписи на английском. И тут я не на шутку перепугалась.
   Первое, что я услышала, когда с помощью «мужской силы» притащила ПК к исходному хозяину, было:
     – Так это вы таки  и наделали! Это ни я, ни компьютер не виноваты. -   
  Я ждала приговора, так как в этом случае гарантия на изготовленный  «комп» отменялась. Впрочем боялась не столько за мзду на ремонт, сколько за то, что я испортила персоналку совсем. Однако, страхи обошлись малой кровью – через несколько минут после общения моего ПК и частником, стоявшим в арендованном им углу магазина, всё стало на места, а я, выложив за процедуру всего 15 гривень, получив указание установить принтер самостоятельно , отправилась восвояси.
   Да, я напрасно была такой самонадеянной! Я ещё, не могла и  предположить, какие подводные камни мне уготованы!   Выражение - «компьютер – это болезнь» было давно на слуху, но не думала я, что это когда либо коснётся меня.
   Начиналась вторая половина года – последнего из трёх лет срока выполнения государственной бюджетной научной конкурсной темы. Мне, как ведущему специалисту, предстояло писать отчёт за всё это время, поэтому я усиленно осваивала язык общения с персоналкой.
   Следует заметить, что кое какой опыт у меня всё - таки был и не только с компьютером. Когда-то у меня уже была электронная машина – пишущая машинка по прозвищу «Завихея». Она имела память и могла также служить запоминающим принтером. Со временем она потихоньку сходила с ума, путала буквы, перестала понимать и помнить и была снесена на работу, как источник деталей. Поначалу своё новое приобретение я воспринимала так же, как пишущую машинку, или что-то вроде, но…  А начиналось  всё исподволь.
   Меня потянуло напечатать так и не изданный, из-за отсутствия средств,  второй сборник стихотворений из задуманной мною трилогии. Ещё три года назад его набрали и сбросили в дискеты мои аспиранты – почитатели, чтобы хоть как-то помочь в его появлении на свет. И тут я заметила, что при исправлении неизбежных ошибок при таком наборе, мой курсор стало тянуть, как магнитом, к некоторым   словам. Потом, не поверила своим глазам, – текст стал как бы подставляться сам под  курсор.
   Но это были только цветочки, а за ними пошли сначала подсказки в вежливой форме, потом комментарии, предложения , наконец, замечания по поводу смысла, но, что самое главное – устранение целых предложений или их перефразировка. Когда же вместо известного всему культурному миру ПАРИСА в одном и том же месте текста всё время стал возникать не менее известный тому же миру ПАРИЖ после очередного моего исправления, я почувствовала,  что со мной ведут борьбу.
     «Скрепочник» стал открыто появляться на экране монитора, шпионить за каждым моим действием, что-то лихорадочно записывая красной ручечкой в свой блокнотик, тыча мне в глаза грамматику, исправляя и подчёркивая по своему разумению. Не понимая, что такое есть стихотворные формы,  он стал делать гигантские глаза, или накрываться сковородкой с крышкой, показывая всем своим видом, что у меня «крыша поехала». Потом он и вовсе стал складываться в какую то лягушку, мол «ну тебя в болото», но однажды сделался  глазастым велосипедиком и уехал довольно надолго.
    После недели упорного отстаивания своих прав на творчество, чувствовала себя измочаленной. Прошло ещё некоторое время пока и я постепенно стала успокаиваться,
                НАПРАСНО!
   Это было затишье перед бурей, нет скорее ураганом, который перерос в торнадо и которым с лица монитора и из памяти было стёрто впоследствии всё, что досталось мне такими усилиями. Но это было позже, когда работа моя по исправлению ошибок подходила уже к концу, а пока...
   Великий знаток и комментатор приехал на своём велосипедике на очередную страницу текста и прилёг на свою подстилочку в полоску, прикрыв глаза, которые казались мне совсем закрытыми и крошечными, делая вид, что его ничего не касается.               
  Он просто как бы спал.
  Иногда он приподнимался, пялился  рачьими глазками, выставляя их в направлении курсора, а потом полностью уложился, распластавшись и положив голову на свой полосатый листик.
   Я обрадовалась и решила для разнообразия перейти от правки к набору моей первой и пока единственной пьесы, которая ещё  недавно, также впервые, была  прочитана мною на авторской программе в доме учёных. Пьеса была ироничной, с откровенными намёками на современность, хотя её участниками были древнегреческие боги и герои.
   Я написала её, что называется, на одном дыхании на берегу Хаджибея под звуки одной из многочисленных современных радиостанций, Позже пришло название – «Гермес на подтанцовке». Гермес, весьма одиозная и противоречивая фигура древнегреческих мифов, как бог торговли, очень подходил для обыгрывания современности и, естественно, он говорил на современном наречии, которое  русским языком теперь трудно называть.
   Но ...вернёмся из лирического отступления, как говорят теперь на этом нынешнем наречии «...к нашим баранам».
   Итак. Обманутая крепким, якобы, сном «Скрепочника», я набирала фразу из речи Гермеса. Но как только на экране появилось « с бодуна», краем глаза я заметила какое-то движение в углу монитора, где «крепко спал» «Скрепочник». 
    Я всмотрелась.
Монитор у меня маленький – ЖК TV для автомобилей. Он, как развернутая книга. При работе с мелкими изображениями не сразу различишь, что произошло.
    Я потянулась за очками. Такого я ещё не видела. Крошечные спящие глазки не только были удивлённо открыты, на моих глазах они превращались в подзорную трубу, потом его скрючило а на экране, закрывая набранный текст,  внезапно  из ничего выскочила табличка, на которой жирным шрифтом было высказано такое «ФЭ», что я оторопела.
  Дословно это было так – « Если вы употребляете такие грубые выражения...». Конечно же я нажала опцию – «пропустить», но вдруг подумала: - А откуда он может знать, что это? – Пока я думала, он снова возник с комментарием, предлагая убрать, или заменить, подчёркивая при этом выражение красной, жирной чертой. Это повторялось снова и снова. Табличкой он не давал мне набирать дальше. Я устала, я злилась, но ничего это не изменяло. Тогда я решила его наказать и додумалась добавить это слово в словарь.
  Ура!.. Получив пищу для размышления, вставив свои округлённые огромные глаза в велосипедик, он быстро укатил с монитора, я думаю, чтобы переварить «с бодуна».


2006г.