Гуманную цель в литературе – остановить подростка от жестокости, предупредить ее возможные последствия нежалости к себе подобным, ставит Владимир Железников в своей повести «Чучело». В этой повести мир детей рассматривается, как сказал писатель А.Лиханов «через строгое испытание общественного нездоровья». Он говорил: «Я глубоко убежден: все мы, наше общество переживаем состояние духовного испытания. Литература должна играть роль в деле душестроения ребенка. Поразительный парадокс нашей современной жизни: можно, оказывается, любоваться мужеством героя и тут же демонстрировать малодушие и предательство. Задача воспитать массовый иммунитет к социальному нездоровью дело более острое, чем создать непостижимого героя-победителя для детей».*
В искусстве, как и в жизни, давно известен закон излечения боли болью. В этом оно сродни хирургии. Самая трагическая суть деформации личности состоит именно в попрании личности. При этом ломается личность и того, кто вершит зло, и того, кого этим злом попирают. Именно эти проблемы ставит В.Железников в своей повести «Чучело».
Первое издательство повести В.Железникова вышло в 1981 году в журнале «Пионер» под названием «Всего несколько дней», и только после того, как автор работал над сценарием фильма, совместно с режиссером Роланом Быковым, в 1983 году была названа «Чучело». Впервые на экран фильм вышел в 1984 году. Главный кинорежиссер Р.Быков проделал огромную тонкую творческую работу. После его просмотра был большой наплыв зрительской почты с различными точками зрения на него. В основном выделились две точки зрения. Первая, это то, что этот фильм учит только жестокости ; вторая, что это фильм «глубокой правды, умный, мужественный, благородный».
Сам Ролан Быков сказал: «В «Чучеле» Владимира Железникова я сразу ощутил социальный заказ, вернее приказ. Я был захвачен ею, ее героями, драматургией, остротой конфликта между высокой нравственностью, имеющей глубокие корни, духовностью, добротой и стихией мещанского равнодущия, жестокости. Я увидел в героине и себя и многих, кого люблю, потому что каждый из нас так или иначе находится или находился в положении «чучела». Было множество вопросов в адрес кинорежиссера, такие, например, как «почему вы изменили своему жанру?» - «Я не изменял жанру. Просто конфликт между ничтожеством и личностью реально изменился – из комического он на глазах превратился в трагический: мещанин и обыватель, ничтожество и бездарность не испытывают больше комплекса неполноценности перед личностью. Появился тотальный комплекс полноценности обывателя перед личностью, а это уже не смешно. Нет, хороших людей любят, на них мир держится. Их ценят, их судьба волнует, их ищут днем с огнем, их находят…».*
Взгляды на творчество В.Железникова не однородны. Первая его книга вышла в 1960 году под названием «Разноцветная история», куда вошли его лучшие произведения: «Путешественник с багажом». «Жизнь и приключения чудака», «Каждый мечтает о собаке», «Белые пароходы» и др. В 1974 году В.Железникову была присуждена Государственная премия за сценарий фильма «Чудак из 5 «Б». Снятый режиссером Ильей Фрэзом. Автор сказал: «Я не ошибся, ставя во главу угла всей своей литературной работы историю нравственного возмужания подростка, перед которым лежит неизведанный, полный таинственности мир. Все еще в нем робко, неясно, он идет ощупью, приобретая жизненный опыт».
В творчестве В.Железникова ощутимы два периода. Для первого характерны такие произведения, как сборник рассказов «Разноцветная история», адресованный младшим школьникам, где раскрывается наивность детского восприятия и радость освоения окружающего мира. По словам автора, действовало убеждение, что все беды детей – от взрослых и от непонимания детей взрослыми. За эти двенадцать лет и совершился переход ко второму этапу творчества, когда пришло критическое осмысление жизни и поступков самих детей. Детство и отрочество стали восприниматься как определенные отрезки жизненного пути.
Повесть «Чучело» является кульминационным произведением второго периода творчества писателя. Первоначально Железникову хотелось, чтобы произведение это было трагедией по своему эстетическому звучанию. Этим он хотел очистить души подростков, если в них уже есть ростки зла. Слова, завершающие повесть, которые Рыжий написал на доске: «Чучело, прости нас!» - Это самовыражение веры писателя в здоровое начало растущего поколения. Недаром А.Лиханов писал: «Золотым времечком детство становится на расстоянии прожитых лет: мы забываем, сколь оно драматично, сложно, сколько таит в себе обид и разочарований. И может быть, самое серьезное испытание, которое проходит растущий человек, - испытание его достоинства».
Сюжет повести основан на конфликте между личностью и коллективом. Уже первая глава настораживает читателя: что за «волки, лисы, шакалы» гонят по узким улочкам эту девчонку и за что? Вторая глава выполняет функцию экспозиций. Николай Николаевич и его дом с картинами. «Ночью дом был как свеча в непроглядной мгле… и стал в городке своеобразным маяком…». И уже по этим словам можно догадаться, что этот дом сыграет особую роль в жизни этого маленького городка на берегу Оки.
В дальнейшем сравниваемый портрет «Машки» с лицом Лены Бессольцевой, также неоднозначен. Автор хотел этим показать, что «героиня повести не одинока – за ней правда и справедливость, за ней весь славный род Бессольцевых, русских интеллигентов – патриотов, целые поколения замечательных людей, несущих в себе великую народную традицию милосердия и духовности, верности и великодушия. Героиня едина со всем родом – Родиной, поэтому она героиня нашего времени». Высоко сказано, но в этом есть своя символика.
Символично в композиции повести и то, что Ленка бросает вызов обществу в лице своих одноклассников. Состригая волосы наголо, она смело заявляется к Димке Сомову на торжество. Не для того, чтобы испортить настроение этим «бедным людям», нет, не в этом цель ее прихода, а в том, чтобы покончить с самопредательством. Ей надоело быть «без вины виноватой» Разве это не «выстраданное сознание своего морального превосходства над всеми? Из «гадкого утенка» вырастает «белый лебедь», из Чучела – личность!».*
Фильм «Чучело» мало чем отличается от повести. Лишь некоторые эпизоды и микросцены изменил кинематограф, Драматург Гельман умело нащупал конфликт между детьми и взрослыми, где довольно драматично слышать, как девочка Мотя говорит в адрес матери: «Да пошла она!». Чем же так провинилась мать перед дочерью? За что такие слова? В фильме детально это не рассматривается, но так же как и в повести, понятно одно: у подростка нет отца, как у других, и это, конечно же, озлобляет. И в том, что она такая – не ее вина, а вина ее родителей. В повести нет сцены избиения Лены, а в фильме она просто необходима для зрителя, как яркое средство выражения художественности и силы переживаний.
Фильм есть фильм – он должен поглощать зрителя своей эмоциональностью. Поэтому мизансцены, музыка, ритм, пластика – от которых веет угрозой и подавленностью, были так необходимы создателям этого фильма. Они не делают из того, что Лена Бессольцева взяла на себя чужую вину «сюжетообразующей» тайны, их волнует другое – феномен детской жестокости. Его причины – социально-психологические и нравственные. Их волнует внутренняя драма подростка. «Именно здесь реализует себя наиболее полно эстетика кино, его психологизм».
В фильме почти неправдоподобная сцена избиения девочки, костер, разожженный под чучелом, наряженным в платье Ленки. Вот где содрогнется пусть душа зрителя! Эта сцена по художественной логике просто необходима - это тот психологический предел, к которому нужно было подвести и героев и зрителей. Лену – чтобы сообщить ей импульс к активному сопротивлению, ребят – чтобы смогли потом понять, куда завела их ложно понятая идея и нравственная глухота, зрителей – чтобы шоковым зрелищем заставить работать самосознание.
Так чего же они добиваются, эти дети? Молчит – значит не раскаивается, значит гордость свою имеет, значит не смирилась. А раз так, ату ее…! Беспощадные эпизоды, бег, погоня – это то, что задает фильму лихорадочный ритм. Ритм, единство, цель. Они танцуют, когда перебрасывают платье Ленки, гоняя ее по кругу как затравленного зверя. Они отдаются этому ритму с той истовостью, которая настораживат. Оператор фильма А.Мукасей снимает эти сцены экспрессией. Может именно в эти минуты они чувствуют себя особенно сильными? Может быть, сейчас обретают ощущение вседозволенности? «Переполняющая подростков энергия стремится не только обрести форму, но и наполняется смыслом. И ритм становится иллюзией смысла».* Ребятам кажется, что они вершат правый суд, наказывая предательство, на самом деле все это превращается в преступление.
Бойкот против Лены перерастает в травлю, и это объединяет и сплачивает. Срабатывает "закон стаи".
Ведь ни что иное, как Ленкина простота и бесхитростность подталкивает ребят на гнусные проделки. Показав коллективную стихию, которая обрушивается на подавление чужой воли, чужого «я», авторы фильма сумели показать и высоту человека, принявшего и выигравшего бой.
Прекрасно создан образ деда Бессольцева в фильме, который создает благоприятный «климат для выращивания «розы души», для утверждения милосердия в Ленке. Невольно в воспитании ее чувств принимает участие не только дед, но и окружающие ее картины, быт дома. Вот поэтому, и в фильме и в повести так важно показать дом Бессольцевых, и климат, царивший в нем. «Умение слушать – это вообще редкий дар души. Все мы больше любим говорить сами, а слушать почти разучились. Это и рождает глухоту взрослых к миру детства».* Для фильма этот дар бесценен – родилась важнейшая для всего идейно-художественного построения фильма духовная связь между Ленкой и дедом, между судьбами, разделенными временем, между поколениями этой замечательной русской фамилии, несущей в себе традицию нравственности, милосердия и мужества.
Образ молодой учительницы и в фильме, и в повести тоже неоднозначен. Именно через образ Маргариты Ивановны показана некоторая оторванность взрослых от детских проблем. Главная ее ошибка в том, что она упрощает своих учеников как людей. Ей кажется, что дети играют в каких-то предателей. А ведь известно, что фундамент физического и морального здоровья закладывается в детстве, школе, где определенную роль психотерапевта должен играть учитель. Но, к сожалению, эта общая болезнь взрослых, воспринимать мир детей, как игру. Ну а «что наша жизнь? – игра!».