Павел Романов, наконец, стал совершеннолетним, ему исполнилось 18 лет. Как наследник он должен был вступить в права наследования императорского трона.
Но Екатерина Алексеевна словно не понимала, о чем вообще может идти речь, в смысле власти: она уже императрица и никому свое кресло отдавать не собиралась.
Вместо этого она постаралась «скоропостижно» женить сына, чтобы под свадебный шумок все забыли о совершеннолетии Павла и его правах на престол. Невеста была найдена быстро, но оказалась она не такой покладистой, как хотела Екатерина.
Невестка быстро научилась управлять впечатлительным, податливым и доверчивым мужем. Более того, она вместе с детским другом Павла Петровича Андреем Разумовским начала вести свою политическую игру, направленную против Екатерины, а заодно и на отстранение мужа от всех прежних привязанностей, в чем достаточно преуспела.
Как бы развивались события дальше неизвестно, но жена понесла и при родах скончалась. Злые языки поговаривали, что Наталья Алексеевна была отравлена. Но как было на самом деле, сейчас уже никто не узнает.
Впечатлительный Павел, любивший жену до безумия, был безутешен. Екатерина нашла способ утешить его, показав переписку жены с его другом Разумовским, из которой было ясно, что они были любовниками и умерший ребенок был от самого близкого Павлу друга.
Для Павла Петровича это было двойным ударом. Он замкнулся, на похороны любимой жены не пришел, Разумовского сослали, а Екатерина срочно стала искать новую жену. Ею стала София Вюртембергская из небольшого немецкого городка Монбельяр.
В ней Павел Петрович нашел утешение, она видела своей целью служение мужу, рождение ему детей и исправное ведение домашнего хозяйства. Екатерина встретила невестку холодно, а вскоре отправляет чету в свадебное путешествие по Европе, где Павла встречают как законного наследника, отзываясь о нем очень лестно. Пробыли они в путешествии 14 месяцев.
Павел думал, что при достижении совершеннолетия он будет как минимум соправителем матушки, но все его надежды рухнули: он был назначен императрицей всего лишь генерал-адмиралом русского флота и его допускали только до разбора нескольких государственных писем в строго определенные дни, да воскресными обедами.
Он был максимально удален от государственных дел во избежание неприятностей от его обоснованных претензий на престол.
Но и то малое, что рискнула отдать сыну Екатерина II, было воспринято Павлом с достоинством и серьезно: он, хоть и тяготился своим положением, но хорошо его понимал. Он стал досконально изучать морское дело и навел порядок в подведомственном ему морском флоте.
Кроме того, страсть Павла к военному дело, появившаяся еще в ранней юности, полностью захватила его. В этом деле ему помогал и дал хорошую подготовку брат наставника Павла генерал П.И. Панин, профессиональный и грамотный военный.
Однако, положением Павла не был удовлетворен учитель и наставник цесаревича Никита Иванович Панин, который мечтал привести его к престолу и самому занять при дворе третье место после Павла и его матушки.
Панин составил план заговора, который должен был достичь этой цели, но один из заговорщиков сообщил об этом фавориту императрицы Орлову и заговор был раскрыт.
Павел чувствовал вину перед матерью и делал все, чтобы сойтись с ней, но безуспешно, даже несмотря на то, что Павел, в своем стремлении помириться, многое рассказывал матушке, что негативно сказывалось на многих людях, пострадавших в результате наушничанья Павла.
Павел начинает работать над проектом по государственному устройству, который излагает в труде «Рассуждение о государстве вообще». Сколь бы наивным ни был этот труд, но многое изложенное в нем тогда, нашло потом отражение в многочисленных реформах Павла. Екатерина встретила его труд более чем прохладно, потому что фактически это была завуалированная критика ее политики.
Н.И. Панин после истории с заговором был отправлен в отставку, и вскоре умер. Павел лично закрыл своему любимому наставнику глаза, хотя мог подвергнуться за это очередной опале. После всех семейных потрясений будущий император замкнулся, характер его стал мрачным и нелюдимым. Он отстраняет от себя всех прежних фаворитов и находит убежище в своей семье, где царит любовь.
Екатерина на такое «примерное» поведение откликнулась и даже рискнула обсудить с ним вопрос об аннексии Крыма, натолкнувшись на полное непонимание сына. Между ними состоялся неприятный разговор, на чем сближение матери и сына закончилось.
Вскоре матушка Екатерина подарила Павлу Петровичу после смерти фаворита Орлова поместье в Гатчине. Павлу Петровичу к тому времени было почти тридцать и для него Гатчина стала отдушиной, заточением и одновременно экспериментальной площадкой, на которой он отрабатывал свои будущие представления о государственном устройстве, армии и флоте.
Как генерал-адмирал русского флота Павел Петрович получил себе в управление три батальона, на которых отрабатывает принципы и основы будущей армии: строгая дисциплина, четкий шаг, требовавший ежедневной многочасовой тренировки, новое обмундирование, новая тактика ведения боя и артиллерийская подготовка - все было совершенно новым и не признаваемым в военных кругах.
Здесь будущий император написал новые воинские уставы для армии, а забегая вперед, скажем, новая армия Павла была полной противоположностью армии Екатерины, расслабленной и утонувшей в роскоши генералов. Благодаря этой реформе Россия смогла выиграть войну 1812 года.
Образ жизни семьи был спартанский: строгий распорядок дня, никакой роскоши, только самое необходимое, рыцарский аскетизм и молитва. Денег гатчинскому двору выделялось в обрез, Мария Федоровна часто вынуждена была просить денег у своих родителей.
Мария Федоровна, выросшая в тихом и уютном месте, любила природу, уединение и Гатчина ее не тяготила. Один за другим у них рождаются дети. Всего было десять родов. Старших внуков, Александра и Константина, Екатерина II забирает себе на воспитание, как некогда забрала себе Елизавета Петровна ее сына.
Александра и Константина Екатерина считала собственностью государства, рассчитывая воспитать их в своем вкусе. Особенно она любила Александра, которого мечтала оставить после себя наследником, заставив Павла отречься от престола.
Александр, с детства разрывавшийся между Петербургским и Гатчинским дворами, приобрел навыки лавирования и лицемерия. Но отца он любил, и когда бабка завела с ним разговор о престолонаследии, то, согласившись на словах принять престол, направил несколько писем, в котором называет отца «Величеством».Это означало только одно: законным преемником императорского трона Александр считал только отца.
К слову сказать, старшие сыновья любили Гатчину, хотя приезжали туда только на субботу и воскресенье, когда их отпускала бабка. Здесь они, надевая гатчинские обожаемые ими мундиры, участвовали в военных маневрах и мечтали остаться в Гатчине навсегда.
Гатчина стала особым замкнутым миром. Офицерами здесь были выходцы из бедного дворянства, которые готовы были терпеть все, чтобы обеспечить себе будущее. Аракчеев вспоминал, что у него были только одни лосины, которые он вечером стирал, а утром, еще сырыми, надевал.
Павел знал каждого своего офицера, каждого солдата, заботился о них, знал их нужды, мог при необходимости оказать материальную помощь. В своем кругу с близкими ему по духу, он был приветлив, обходителен, весел, любил веселиться и танцевать. С дамами был галантен и вежлив.
Совсем другим Павел становился выходя за пределы Гатчинского двора. Близкие его любили, дальние - ненавидели, считая сумасшедшим, чему способствовала сама Екатерина, представляя сына убогим и юродивым, которому нельзя доверять власть.
Гатчина под его попечительством совершенно изменилась: здесь были построены больница, школа, четыре церкви разного вероисповедания, библиотека, насчитывавшая 36 тысяч томов, построена фарфоровая фабрика, мастерская по производству шляп, сукновальня, на которых были заведены строгие порядки, больше похожие на немецкие. Мария Федоровна занималась садоводством, разводя цветы и облагораживая территорию Гатчины.
В Петербурге гатчинские порядки высмеивались, о них ходили анекдоты, новое обмундирование тщательно разбиралось и подвергалось уничтожающей критике. К Павлу в Петербурге относились свысока, пренебрежительно. Так молодой двадцатилетний фаворит шестидесятилетней Екатерины Павел Зубов однажды публично спросил у Павла: «Разве я сказал какую-нибудь глупость, что вы со мной согласились?».
Павел сносил все стоически, но времени даром не терял. В Гатчине он в очередной раз изложил в завещании перед войной со Швецией в 1788 году свои принципы устройства государства Российского, уделив особое внимание финансам. Он считал, в отличие от Екатерины, что они только государственные, а не частные, и распоряжаться ими надо только во благо России.
Тридцать восемь пунктов этого плана были реализованы лично Павлом I, потом продолжил дело реформирования его сын Александр.
Екатерина перед смертью делала все, чтобы отстранить «сумасшедшего» сына от престола. Сначала хотела привлечь Салтыкова и Лагарпа, потом жену Павла Марию Федоровну, но все они отказались. Последней надеждой был Александр, но и он косвенно отказался, хотя напрямую и не ответил отказом.
Ее планам не суждено было сбыться: пятого ноября 1796 года ее настиг инсульт и на другой день, не приходя в сознание, она скончалась. Тут же гонцы поспешили в Гатчину, первым из которых был брат последнего фаворита Николай Зубов. Павел нервничал, обнимал всех, просил заложить карету и немедленно отправился в Царское село.
Здесь он потребовал все бумаги матушки и, закрывшись в соседней комнате, начал их читать и жечь в камине. Говорят, что сжег он и завещание, согласно которому трон переходил Александру.
Началась недолгая эра Павла, которая, хоть и длилась всего неполных пять лет, стала концом и жирной точкой в правления Екатерины, возврата к которому уже никогда не было. Павел сделал все, чтобы это время было забыто как страшный сон. Но трагедия самого Павла близилась к развязке.
(Продолжение следует)
Автор публикуется в блоге (с иллюстрациями и видео)
http://sotvori-sebia-sam.ru/pavel-romanov-chast-2