http://proza.ru/2012/12/22/897
Ей было 9 лет, когда бабушка Зульфия посадила её к ткацкому стану. До тех пор она чинно стояла сбоку, прислушиваясь к его кошачьей песне. Робко дотрагивалась до странных предметов, которые танцевали в бабушкиных руках и неутомимо создавали маленькие, пёстрые чудеса. Всему, что она знала о коврах, цвете и игре воображения, она научилась у неё.
После бабушкиной смерти сердце не позволило ей "прервать нить". Она продолжила ткать ковры, хотя и речи не могло быть о том, чтобы составлять какую-либо конкуренцию текстильным гигантам. Она создавала один за несколько месяцев, тогда как те выплёвывали сотни в день.
Почему она продолжала это делать? Почему не переориентировалась на что-то новое и более доходное? Почему не выбрала какое-нибудь другое поприще? Это ремесло не было в особом почёте и отмирало верно и необратимо... Что-то её останавливало. Глубокое уважение к памяти бабушки? Или то, что не умела делать ничего другого - по крайней мере так же хорошо, как ткать? Ради себя самой?
Ей нравилось делать ковры. Чувствовать цветные нити в своих пальцах. Ласкать и переплетать их, вытягивать и завязывать в узел. Петь им. Всегда носить в себе чувство, что они - её пуповина. Единственная связь с жизнью. Если бы не было их бесконечности, не было бы и её. Если она не прикасалась к их тонким, тёплым струйкам, её будто бы охватывала жажда. Засыхала, словно роза в песке.
Чем больше её пальцы сплетали волшебных картин и захватывающих дух фантазий, тем более живой и полной энергии становилась она. Вероятно именно по этой причине у неё всё ещё были клиенты. Люди видели красоту её творений. Но главное - чувствовали в них жизнь. Вдыхали её силу и разнообразие, которые - впитавшись однажды через глаза, ладони и босые ступни - заряжали их безмерной добротой, радостью и покоем.
Два года назад один большой человек из Дубаи прислал к ней своего посланца с заказом. Крупным заказом. Серьёзным. Он слышал о её несравнимом таланте. Хотел иметь её шедевр в своих покоях.
Она понимала, что это должен быть необыкновенный ковёр. В сущности, ни один из её ковров не был таким - обыкновенным. Напротив, каждый был единственным и совершенным сам по себе. От самого маленького сотканного лоскутка - метр на полтора - до самого широкого, который мог покрыть целый танцевальный зал, например.
Все были неповторимыми. Рождёнными с любовью её волей, умом и руками. И сердцем.
В этот раз она начала ткать с долей опасения. Заказанный размер предполагал два года работы. Как минимум. Она боялась, что после столь долгого ожидания капризному богатею надоест эта затея и он не оплатит её работу. Но не это её угнетало. Больше она боялась, что ковёр может ему не понравится. Впервые у неё был клиент столь высокого ранга. Нужно было показать себя как можно лучше.
В конце концов мир был таким пёстрым и непредсказуемым, а люди - тем более. Она должна была сделать всё, на что только была способна. Сделать то, что от неё зависит. Остальное - не должно её особенно интересовать.
Когда второй год истёк, появился посланец. Она извинилась и объяснила ему, что не готова. Ей нужно было ещё время.
- Понимаю - человек кивнул. - Мой хозяин умеет ждать... Самое важное - результат.
- Спасибо, господин - вздохнула она. - Я ценю его терпение. Приходите через год.
Человек ушёл, а ткачиха вернулась к своим снам.
Почему к снам?
Уникальным в этом ковре было именно это. По ночам она видела сны, а днём вплетала их в ткань. Превращала их в сногсшибательные, поющие картины. В краски и образы, которые будто бы сами рассказывали о себе. Иногда она даже думала, что никогда не сможет его закончить. Или завершит только тогда, когда перестанет видеть сны. Когда они исчерпаются до дна. Когда дебри её бархатной фантазии проглотят последний из них. Когда он потеряется среди бесчувственных деревьев серой - нет! - бесцветной реальности.
Только тогда.
А сны её очень напоминали те позабытые уже сказочные истории, которые она слышала от бабушки Зулфие. Прекрасные рассказы о чудесах, магии и мастерицах-ткачихах с волшебными пальцами. Они могли заставить морскую пену растворить алмаз, а солнце процедить через сито.
Она знала, что это всего лишь нереальные видения. Другие миры. Выдуманные герои и принцессы, не настоящие... Но они были красивы. Она им верила и любила их так, как любила цвета реального мира, запахи действительной жизни и свои яркие, правдивые сны.
Ещё через год посланец пришёл забрать её творение. Он попросил свернуть ковёр, пока он его не увидел.
- Вы не хотите на него посмотреть?
- Спасибо... Но такая драгоценность достойна лишь очей моего хозяина.
- Вы действительно так думаете? - искренне удивилась она.
- Действительно.
Человек заплатил ей оговоренную сумму и удалился.
У порога она с улыбкой проводила своё последнее детище. Потом вернулась в дом и села перед осиротевшим станом. Поворошила клубки в корзине и выбрала несколько из них. Начала сначала.
И если бы не была слепой от рождения, то увидела бы своими собственными глазами, как все нити, которые она держала в руках, тихо засияли.
Стали золотыми. Точь в точь как сны её сердца.
Перевод с болгарского:
Дмитрий Волжанин