Николай Петрович сидел на кухне и с задумчивым видом потягивал холодный чай. В серебреном свете луны его старая матроска, «семейное» нижнее белье и носок (в котором, вопреки всем существующим тенденциям моды, имелось пару «отверстий») - магическим образом преображались. Полумрак – делал своё дело.
С женой, после очередного скандала, они не общаются. Если брать во внимание пристрастие жены «поболтать» - давно, минут пятнадцать.
Ссоры происходили и раньше, но, в этот раз, все зашло слишком далеко. Крикнув мужу: «Теперь пенсию буду получать сама!», она громко хлопнула дверцей шкафа, бросила пустой кошелёк мужа на стол и скрылась в спальне. «Вот стерва» - мелькнуло в голове у Николая Петровича.
Покончив с чаем, он отправился на балкон. Поудобнее устроившись в стареньком кресле, закурил.
«И чего она взъелась?».
И действительно, причин для ссоры абсолютно никаких.
Возвращаясь домой с почты, Николай Петрович встретил своего давнего знакомого – Андрея Яковлевича - химика с большим стажем, который, даже после увольнения из института здравоохранения (за пьянство), продолжал практиковать вечерами у себя в гараже. Андрей Яковлевич бережно взял под локоть старого друга и что-то шепнул ему на ухо. После чего они оба скрылись в неизвестном направлении. Восемь часов спустя их обнаружила соседка: они мирно спали в детской песочнице.
Позже, на допросе, который устроила ему жена, стало известно, что Николай Петрович не «напился как свинья», а принял активное участие в научном эксперименте, который ставил многоуважаемый Андрей Яковлевич.
Докурив сигарету, он вернулся в квартиру.
«Надо срочно сделать что-то полезное, может тогда она успокоится» - мелькнуло в голове у Николая Петровича.
Взглядом чуткого блюстителя правопорядка он оглядел гостиную. Любовь его дорогой жены к чистоте совершенно не оставила ему шансов «показать себя с лучшей стороны»: вся мебель отполирована до блеска, паутина по углам собрана, ковер бережно вычищен щеткой и отстиран двумя шампунями.
«Вот ведь зараза, » - подумал Николай Петрович, - «В коем-то веке захотелось сделать что-нибудь приятное – не дают!».
Побродив по комнате еще какое-то время, он, наконец, поднял голову вверх – в большой «трехэтажной» люстре отсутствовала одна лампочка. «Вот оно!».
Немного поразмыслив, Николай Петрович пришел к выводу, что выключить свет и вкрутить лампочку – глупо и слишком «просто». И к тому же – не потащишь же ты жену за руку в гостиную, показывать новую лампочку. Нужно сделать так, чтобы жена заметила, что он занят каким-то делом. Тогда она сама придет посмотреть.
Отыскав крестовую отвертку и надев тапочки, Николай Петрович вышел на лестничный пролет. Спустя три минуты раздался, сперва, небольшой хлопок, а затем - долгий томный стон. Как потом выяснится, в потемках Николай Петрович перепутал провода, и его ударило током. Вследствие чего - весь дом на два дня остался без электричества.
Затея с лампочкой явно не удалась.
Николай Петрович вернулся в квартиру. Искать в полумраке очередные «недочеты» жены было бесполезно. Он глубоко вздохнул и сел на диван. И тут его взгляд случайно упал на единственное хорошо освещенное место в комнате – подоконник. На самом краю, в небольшом глиняном горшке росла «китайская роза», которую жена случайно нашла на соседском балконе. Земля в горшочке больше напоминала кучку камней, несмотря на это - роза цвела.
Со словами «попытка номер два», Николай Петрович медленно побрел на кухню. Проходя по коридору, он залез в стенной шкаф, достал из старой обувной коробки декоративную свечу и зажег ее.
Подойдя к раковине, Николай Петрович, неожиданно для себя, вспомнил историю, которую поведал ему Андрей Яковлевич. Это история про то, как одним январским утром елка, купленная на рынке и установленная дома в ведро с песком, неожиданно пустила корни и на ее ветках появились маленькие шишки. Все это – результат очередного химического опыта, проведенного Андреем Яковлевичем в ночь с тридцать первого декабря на первое января. Иными словами – в ведро с песком было вылито полбутылки водки.
«Точно!» - воскликнул Николай Петрович, - «Роза расцветет, жена обрадуется и забудет о моем проступке!».
В холодильнике водки, к большому сожалению, не оказалось. Тогда Николай Петрович решил пойти на крайние меры – достать бутылку дорогого вина, тайно купленного от жены и бережно спрятанного за кухонной плитой.
Мысленно похвалив себя за сообразительность, он взял бокал, бутылку вина, свечу и вернулся обратно в гостиную.
Поставив свечу, Николай Петрович сел на ковер. Открыв бутылку, он налил себе полный бокал вина. «Это мне за сообразительность!». Остальное предназначалось цветку.
Подойдя к подоконнику, он поднял бутылку, чтобы полить цветок. Но тут произошло непредвиденное: рука неожиданно дернулась, и горшок с грохотом полетел вниз. Из спальни послышался топот и гневный голос жены. Быстро опомнившись, Николай Петрович принялся ногой прятать останки «китайской красоты» за стоявшее рядом кресло.
«Все, это конец…».
Входит жена…
Тамара Анатольевна ни разу не испытывала такого удивления. За все сорок лет, которые они прожили вместе с Николаем Петровичем, ее муж никогда не отличался особой чуткостью. Он не делал никаких необычных подарков, не устраивал романтических вечеров… И вот теперь – он отключил свет, зажег свечу, усыпал ковер лепестками роз, достал где-то бутылку дорогого вина и стоит перед ней на коленях.
«О боже, неужели он так меня любит?».
Увидев застывшую в дверях жену, Николай Петрович понял – сейчас его будут бить. И чтобы хоть как-то смягчить неминуемое наказание, он собрал все свое мужество и тихо-тихо сказал: «Дорогая, а я ведь тебя очень люблю»…