Я сидела в палатке в самом беспробудном отчаянии, временами переходящим в глубокую депрессию.
Иногда хватала небольшое зеркальце и яростно вглядывалась в него. Ничего не получалось, по-прежнему отражалась почти безбровая физиономия, украшенная следами недавних ожогов, почти лысый череп, кое-где поросший кустиками коротких волос, тоже пятнистый и даже непристойный в своей наготе. Более омерзительного зрелища мне видеть не приходилось. Лишь железное самообладание удерживало от того, чтобы не разбить зеркало и не разнести всю палатку.
В полог поскреблись.
- Заходи, Стас – откликнулась я.
Во всем отряде был только один такой отчаянный смельчак, который мог решиться навестить меня в этот момент. Стас согнувшись пролез в палатку огляделся и передал мне небольшой сверток.
- Вот, девчонки собрали все, что было. Намажься и поехали.
- А парик у них не нашелся?
- Ладно, повяжешь бандану, сойдет, особенно когда все выпьют.
- Ну я пошел – сказал он, возвращая мне перехваченное на лету зеркальце.
- Собирайся.
И он удалился, насвистывая мотив « Но ты мне лысая дороже кудрявой девушки любой». Кидать вслед сапог у меня не было уже моральных сил.
Ехать совершенно не хотелось, тем более встречаться с Володей в центральном лагере. Вторая попытка отрастить волосы решительно провалилась. Первый раз это случилось в 5 лет, когда я закрепила прическу столярным клеем, и вот сейчас, когда на голову свалилась горящая ветка.
Сообщение о таежном пожаре пришло заблаговременно, поэтому мы особо не спешили. Сворачивали палатки, спальники, собирали всякую мелочь. Остановившись, чтобы вытереть пот, заливавший глаза (день был очень жаркий) я увидела, что чуть впереди справа поднимаются клубы дыма.
- В-в-в – вырвалось у меня.
Я ткнула рукой в ту сторону, привлекая внимание.
Побросав все, что не успели загрузить, мы заскочили в кабину вездехода, Миша врубил газ и началась сумасшедшая гонка через лес. Вездеход бросало из стороны в сторону, трухлявые пни крошились под гусеницами, я большую часть времени парила над сидением, пытаясь не врезаться головой в потолок кабины. «Как лягушка в футбольном мяче» - вспомнилось знакомое.
Затем помню страшный удар, все-таки достала головой до потолка, вездеход развернулся на месте, Миша заглушил двигатель, они со Стасом выскочили из кабины и теперь возились в траве с чем-то тяжелым. Преодолевая головокружение я вывалилась следом и то, что увидела, мне очень не понравилось. Одна гусеница слетела, порванная ударом о моренный валун и теперь мужики тащили ее к вездеходу. Я подскочила, взялась за провисающую середину, приподняла и тут же наступила на крупную лесную крысу, бегущую от уже близкого огня. Свалилась я очень удачно, как раз под гусеницу, которая легла мне на спину и основательно впилась траками. Чтобы спасти остатки кожи на спине я со всей возможной прытью побежала на четвереньках, неся на себе гусеницу и тихонько подвывая.
Заменили лопнувший палец быстро, я бросилась к правой двери и столкнулась с Мишей, который тащил здоровенный тюк с палатками, вылетевший из кузова в момент удара.
- Брось! - заорала я, пытаясь отобрать у него тюк.
Он не отдавал и пытался запихнуть его в кабину. Тюк явно не пролезал в дверцу. Я пнула его в колено, сильно рванула тюк и вместе с ним повалилась на землю. Подоспевший Стас за шиворот забросил Мишу в кабину и повернулся ко мне. Я уже выбралась из-под тяжелого брезентового свертка и тут что-то тяжелое и неимоверно горячее шарахнуло меня по голове. Я заорала, замахала руками, стало темно и ужасно душно, запахло паленым. Я вырвалась из рук Стаса, сорвала с головы его куртку, но ничего сказать не успела. Он закинул меня в кабину, прыгнул сам, придавив меня и заорал:
- Гони!
Вездеход прыгнул с места и понесся вперед. Тряска позволила мне освободится от Стаса и я выглянула через ветровое стекло. Впереди дымились кусты. Неожиданно вспомнив карту я крикнула
- Бери левее, там прогалина!
Вездеход проломился через горящие кусты , вылетел на берег речки и пополз через брод. Я почувствовала, что лицо и головы невыносимо щиплет, из носа течет.
- Умыться бы – жалобно проныла я.
- … - слаженным дуэтом ответили суровые мужские голоса.
В базовом лагере нас издалека заметили, народ высыпал из палаток. Стас и Миша с разных сторон вылезли из кабины, из толпы раздались вопросы, восклицания, начался галдеж. Покачиваясь я тяжело выбралась на гусеницу. Мгновенно пала зловещая тишина.
- Ой, кто это? – раздался одинокий голос.
- Богатая буду- ответила я, спускаясь на траву.
И вот сейчас мы стоим с Володей на берегу ручья, я смотрю на него и ничего внятного в голову не приходит. Потом, наконец, доехало. У меня даже дыхание перехватило. Ведь он в самом деле ждал, когда я приеду, слухи о нашем отряде и пожаре ходили самые разные, а я приехала и бегаю от него. Поэтому я строго посмотрела на него и заявила:
- Вообще, я на тебя обижена.
Он удивленно заморгал.
- Почему?
- Ты так ничего не сказал о моей новой прическе.
И решительно сняла бандану.
- Блестяще! – он прикрыл глаза рукой и добавил
- Ослепительно!
Я ткнула его кулаком в бок, мы наконец обнялись…