«Вперёд!» - крикнул инженер, когда на основанный накануне участок железной дороги приходил уже второй поезд, полный людей, угля, инструментов и продуктов. Степь слегка накалилась под жёлтыми лучами солнца, а в голубоватом тумане на горизонте рисовались горы, поросшие лесом. Дикие собаки и удивлённые буйволы наблюдали за тем, как на пустоши начиналась работа и беготня, как на зелёной траве возникали кучи угля, пепла, бумаги и жести. Первый рубанок завизжал на испуганной земле, первый ружейный выстрел раздался и откатился в горы, первая наковальня звонко зазвучала под быстрыми ударами молота. Возник дом из жести, на следующий день – ещё один из дерева, и ещё один, и каждый день – новый, и вскоре начали появляться дома из камня. Дикие собаки и буйволы ушли, местность стала плодородной и безопасной, и в первую же весну равнины были полны зелёных плодов, над которыми возвышались дворы, конюшни и сараи, а заросли были пересечены улицами.
Вокзал был готов, и его торжественно открыли, затем открылись правительственные здания и банк, и менее чем через месяц поблизости возникло скопление меньших городов. Люди стекались со всего света: строители и горожане, продавцы и адвокаты, проповедники и учителя; была основана школа, три религиозных общества, две газеты. На западе обнаружили нефтяные скважины, что сильно обогатило молодой город. Ещё через год появились карманные воришки, сутенёры, взломщики, торговый дом, общество противников алкоголя, парижский портной, баварская пивная. Конкуренция с соседними городами возросла. Всего было вдоволь: от предвыборных речей до забастовок, от кинотеатра до союза медиумов. В городе уже можно было найти французское вино, норвежскую селёдку, итальянскую колбасу, английские ткани, русскую икру. Певцы, танцовщики и музыканты средней руки прибывали в город на гастроли.
Медленно возникала культура. Город, который изначально был только основой, стал Родиной. Здесь уже можно было найти искусство, которое слегка и тонко отличалось от искусства других городов. Люди, которые принимали участие в основании города, пользовались почётом и популярностью, от них образовалось мелкое дворянство. Проснулось молодое поколение, которому город уже казался старым, принадлежащим вечности. Время, когда здесь раздался первый стук молотка, произошло первое убийство, когда провели первую церковную службу и отпечатали первую газету, уходило далеко в прошлое, становилось историей.
Город высился над соседними городами и стал столицей округа. На широких весёлых улицах, где некогда рядом с кучами пепла и лужами стояли первые дома из тёса и гофрированной стали, возникли офисные здания и банки, театры и церкви, студенты неспешно шли в университет и в библиотеку, кареты скорой помощи тихо ехали в больницы, автомобиль депутата замечали и приветствовали прохожие, в огромных школьных зданиях из камня и железа ежегодно отмечали основание города с песнями и докладами. Прежняя степь была покрыта полями, фабриками, сёлами и пересечена двадцатью железными дорогами; горы отодвинули, к ущелью тоже провели дорогу. Там, а также далеко на море, располагались загородные виллы богачей.
Через сто лет после основания город был полностью разрушен землетрясением. Его возвели вновь, но всё деревянное стало каменным, всё маленькое – большим, всё узкое – широким. Вокзал был самым большим в стране, биржа – самой крупной на континенте, архитекторы и художники украсили помолодевший город общественными зданиями, сооружениями, фонтанами, памятниками. За новый век город приобрел репутацию красивейшего и богатейшего в стране, стал достопримечательностью. Политики и архитекторы, инженеры и бургомистры прибывали из всех краёв, чтобы изучать здания, водопроводы, управление и другие учреждения знаменитого города. В то же время началось строительство ратуши - одного из самых больших и великолепных зданий в мире. Со взлётом общественного вкуса, строительства и ваяния начался расцвет города, он стал быстро расти и превратился в дерзкое и привлекательное произведение искусства. Центр, где здания возводили сплошь из благородного светло-серого камня, был окружён широкой зелёной полосой великолепных парковых зон, по другую сторону кольца курсировали трамваи, а дома простирались до самых окраин. Люди стали часто посещать великолепный музей, в сотне залов, дворов и павильонов которого была представлена история города от возникновения до последних изобретений. В первом же огромном дворе была представлена бывшая степь с эндемическими растениями и животными и точными моделями первых жалких жилищ, переулков и учреждений. Там прогуливалась молодежь и созерцала ход истории, от палаток и деревянных сараев, от первых кривых железнодорожных путей до блеска современных улиц большого города. И при этом они, наставляемые учителями, изучали чудесные законы развития и прогресса, как из грубого возникает прекрасное, из животного – человек, из пустоши – новостройки, из нужды – излишек, из природы – культура.
В следующее столетие город достиг апогея развития, быстро разросся и роскошно развернулся; это продолжалось до самой революции, устроенной низшими слоями. Революцию разожгла чернь, пришедшая с отдалённых нефтяных скважин, и большой участок земли, застроенный фабриками, дворами и сёлами, наполовину сгорел, наполовину был разорён. Но город, хотя и пережил резню, всё же выстоял и продолжал медленно отдыхать в последующие остывающие десятилетия, уже без прежней бурной жизни, не в силах более строиться. В это тёмное время неожиданно расцвела земля на другом берегу, поставлявшая хлеб, железо, серебро и другие богатства и охотно отдающая свои сокровища. Целина привлекла внимание старого света, её начали стремительно осваивать, безрассудно вырубать леса и приручать водопады. Прекрасный город начал медленно беднеть. Он больше не был центром мира, рынком и кошельком других стран. Он должен был довольствоваться тем, что выжил, а не погиб в суматохе новых времён. Свободным силам, не исчезнувшим в далёком новом мире, нечего было строить и завоевывать теперь и практически нечем торговать. Вместо этого на старой культурной почве зародилась духовная жизнь, в затихшем городе появились люди науки и искусства, художники и писатели. Потомки тех, кто некогда возводили дома на молодой земле, с улыбкой проводили дни в позднем расцвете духовных удовольствий и стремлений, писали красками печальное великолепие старых мшистых садов с потемневшими статуями и зелёными водами и воспевали в нежных стихах старые героические времена или тихие мечты усталых людей в старинных дворцах. Тогда славное название города прозвучало в мире ещё раз. Какие бы внешние войны ни потрясали народ и какие бы крупные работы ни выполнялись, в городе царило умиротворение, люди жили в молчаливом уединении и смутно вспоминали блеск ушедших времен: тихие улочки, увешанные цветущими ветками, обветренные фасады величественных строений над бесшумными площадями, заросшие мхом обшивки фонтанов в тихом лепете водяных струй.
В течение нескольких столетий старый мечтательный город был для молодого мира любимым местом, воспеваемым поэтами и посещаемым влюблёнными. Но жизнь стремилась пробиться на другие земли, и в самом городе потомки старых семей начали вымирать и разоряться. Последний духовный расцвет давно прошёл, осталась лишь гниющая ткань. Уже давно разорились маленькие соседние городишки, превратившись в груду руин, время от времени посещаемые лишь бродягами и преступниками.
После ещё одного землетрясения, которое, впрочем, пощадило город, течение рек изменилось, и часть пустынных земель превратилась в болота, а часть стала бесплодной. С гор, где разрушались остатки каменоломен и хижин, медленно спустился старый лес. Он увидел перед собой необъятные пустынные просторы и медленно поглотил кусочек за кусочком, покрыл болота шепчущей зеленью, а горные обвалы – молодым густым сосняком.
В конце концов, в городе уже почти не осталось жителей, остался только сброд – грубый, дикий народ, нашедший пристанище в покосившихся осевших дворцах и пасущий тощих коз в бывших садах. Постепенно и они выродились и вымерли, а земля превратилась в сплошное болото, сеющее лихорадку, и пришла в запустение.
Остатки старой ратуши, которая в своё время была гордостью города и мира, ещё внушительно возвышались на фоне неба, их воспели на всех языках, и соседние народы, чьи города тоже давно были заброшены и чья культура измельчала, слагали о них бесчисленные предания. Название города и упоминания о былой славе ещё проскальзывали иногда, искажённые и присочинённые, в детских сказках о привидениях или печальных псалмах, а ученые далёких народов, находившихся в расцвете теперь, совершали опасные экспедиции в город руин, над загадками которого жадно спорили заморские школьники. Говорили, что там есть ворота из чистого золота и надгробия из драгоценных камней, а племена кочевников сохранили забытые остатки тысячелетнего знахарского ремесла из былинных времён.
Лес всё больше спускался с гор в возникающие и исчезающие долины, озёра и реки, продвигался вперёд и медленно захватывал и покрывал весь край: остатки старых уличных стен, дворцы, храмы и музеи; на пустоши поселились лисы и куницы, волки и медведи.
Над одним из разрушенных дворцов, от которого не осталось и камня на камне, выросла молодая сосна, ставшая первым предзнаменованием и посланцем разрастающегося леса. Через год она превратилась в высокое дерево.
«Вперёд!» - крикнул дятел, стучащий по стволу. Посмотрев вдаль, он увидел великолепный подступающий зелёный лес, знаменующий новый виток развития, и застучал ещё веселее.
1910
(Переведено в 2012)