Заячья лапка

               

  Двор, окруженный четырьмя деревянными  одноэтажными домами,  в каждом из которых было по восемь-десять  квартир, был большой и неблагоустроенный. Лишь кое-где под окнами росли черёмухи и лиственницы. В самом же центре  размещались помойка, туалет и многочисленные сараи. Помойка – дощатый, огромный короб, куда сливались нечистоты, и выбрасывался ненужный хлам, зимой замерзала, превращаясь в большую, грязную глыбу льда, которую периодически разбивали кайлом и вывозили на машине, в теплое время года часть зловонной жижи впитывалась в землю, часть просачивалась сквозь щели и растекалась по двору. Деревянный, беленый домик с несколькими кабинками, густо засыпанными хлоркой, был чист и опрятен круглый год – работники ЖЭКа выполняли свою работу добросовестно. Треть двора занимали сараи с многочисленными  пристройками и загородками. Кроме дров и угля в них содержали скотину. 
  Между хозяйственными, необходимыми в быту, постройками и жилыми домами было много свободного места. Ни деревьев, ни лавочек, ни детских песочниц здесь не было. Теплыми летними вечерами жители домов усаживались на завалинки. Обсуждали последние мировые новости, услышанные по радио, в том числе и недавнее столкновение советских войск с китайцами на озере Хасан. Мужики распивали дешевое вино, продаваемое на розлив, которое почему-то называли «бормотухой». Часто дети и взрослые объединялись и играли в лапту  и городки. Здесь же выясняли как соседские, так и семейные отношения.
  Всё взрослое население работало на лесозаготовках или не железной дороге, вернувшись с работы, кололи дрова, носили на коромыслах воду из колонки, что находилась в ста метрах от дома, топили печи, стирали в корыте на металлической ребристой доске вещи. Никто не жаловался, все ещё помнили войну и радовались, что дети растут в мирное время, холода-голода не знают.
  А у детей была своя жизнь.
  Подростки покуривали за сараями. Их гоняли бдительные старухи, справедливо опасаясь, что от брошенного окурка все сараи погорят.  Мальчишки помладше возводили из хлама крепости, потом брали их штурмом, теряя зубы и набивая шишки. Девочки за сараи не ходили, скакали через веревку возле своих дверей.
  Среди младших детей пытался верховодить  десятилетний Андрей Ельцов. Он был самым высоким, упитанным, с румянцем и яркими веснушками на круглом лице. На его шее всегда был повязан пионерский галстук.
  Его отец работал машинистом паровоза, что в поселке считалось очень престижно, держал в страхе всё пугливое своё семейство, состоящее из тёщи, жены, тихой и незаметной как тень, младшей дочери Анютки и сына Андрюхи.
  Когда отец возвращался из поездки, бабка и мать бесшумно и стремительно передвигались по квартире, желая угодить кормильцу. Анютка затихала в своём уголке с куклой в руках, Андрюха смотрел на него восторженно, замерев от страха и восхищения. Отец всегда и во всём был для него примером, непререкаемым авторитетом и он точно знал, что став взрослым, будет машинистом, и в семье его все будут слушаться и бояться.
  Во дворе Андрюха пытался создать такие же отношения, как у него дома, и, подражая отцу,  поглядывал на мелюзгу свысока, говорил грозно-снисходительным тоном:
  -  Щас двину по соплу, юшкой захлебнёшься. А ну, подвиньсь! Встань сюда! Встань сюда, куда я сказал. У, мокрица колченогая!
  Всё сходило ему с рук, поскольку жаловаться родителям не было принято. Его побаивались и сильно не любили, старались с ним не играть и, если было возможно, отходили в сторону.

  В тот  майский день было  по-летнему тепло, и все, кто учился в первую смену, высыпали во двор и носились, радуясь солнцу, прогретому воздуху и скорым летним каникулам.
  Во дворе появилась Нина Кругликова. Держась за руль, она катила невиданное чудо – оранжевый, под цвет апельсина, новенький, блестящий велосипед «Школьник».
  Нина, умница и отличница, успешно заканчивала второй класс, и родители приготовили ей сюрприз. Вернувшись из школы, она обнаружила в квартире велосипед и тут же выкатила его во двор.
  Поначалу ей не удавалось удержаться вертикально. Ребята ходили рядом и поддерживали её. Девочкой она была настойчивой и упорной, и через полчаса езду на велосипеде освоила, и вскоре весь двор по очереди учился кататься.
  Андрюха Ельцов долго наблюдал за ними издалека, презрительно сплёвывал себе под ноги, посвистывал, потом его громоздкая фигура приблизилась к детворе, и толстая, в цыпках, рука легла на никелированный руль. Все расступились, и только Нина крепко держала велосипед двумя руками.
  Андрюха  дернул велосипед к себе, она к себе.
  -  Ты чё!? В сопло захотела? – Удивился её неслыханной дерзости мальчишка. – А ну, отвали, козявка.
  -  Тебе не дам! – Решительно заявила девочка. -  Отойди! Папка придёт с работы, я ему всё расскажу.
  -  Да в гробу я видел твоего папку!. Мой папка твоему папке быстро рога пообломает. – Он снова с силой дернул руль и вырвал велосипед из рук Нины.
  Они стояли посреди двора и смотрели друг другу в глаза. Андрюха насмешливо, а Нина решительно. Она отчаянно соображала, как ей вырвать свой велосипед из его цепких рук.
  Воздух вокруг них был переполнен весенним теплом и запахом цветущей черёмухи, но здесь, на крошечном пятачке он был заряжен гневом и мог взорваться в любую минуту. Стоявшая вокруг ребятня, застыла в ожидании развязки.
  Вдруг Нина опустила руку в карман курточки и вынула заячью лапку. Покрытая серой шерстью, с когтями, она была длиной не больше двадцати сантиметров. Девочка поднесла её к лицу Андрюхи и  дернула за торчащую белую жилку. Лапка сжалась и разжалась. Увидев на лице обидчика ужас, она дернула ещё и ещё.
  Неопознанное живое существо дёргалось перед Андрюхиным носом и леденящий страх сковал его тело, обездвижил ноги и он почувствовал, что теплая, предательская  струя начала стекать по ногам.
  Ни от кого не укрылось, как синие, с начесом, Андрюхины  штаны  потемнели, и под ними образовалась лужица. Дворовая собака Фомка обнюхала его ноги и брезгливо отошла.
  И в ту же секунду все рассмеялись, и Андрюха, бросив велосипед, побежал к дому.
  Не ожидавшая столь сильного эффекта, Нина растерянно протянула ребятам лапку:
  -  Заячья лапка. Мне дядя Гоша подарил.

  Андрюхина бабка приходила к родителям Нины, жаловалась на дочь, но понимания не встретила и долго потом кричала на весь двор, призывая на голову всей семьи всевозможные кары.
  Андрюха  неделю сидел дома, потом вышел во двор, несмело приблизился к стайке ребят, готовый к насмешкам и отпору. Но все уже забыли его конфуз и приняли в игру в «пекаря».
12.04.2012г.