Ольга страдала молча. Дешевое пиво (впрочем, цена его была таковой лишь за пределами клуба, в нем оно очень даже ощутимо грызло карман) плескалось в потрохах в количестве полубутылки, выполняя роль анестезии для музыкальных терзаний, но не для гудящей головы. Играло "Беспамятство", ради чего ее, в общем-то, сюда и занесло. Только вот ожидаемого кайфа не получилось. Во-первых, с первых групп натянулась пива - слушать лажу на трезвую голову хоть и хотелось, да не смоглось. Во-вторых - с группой откровенно творилось что-то не то. Первые песни она привычно купалась в бархатном голосе Вити - вокалиста, с дивной легкостью метавшегося по нотам, чередуя гроул, грим, скрим - что угодно, кроме чистяка. И при том голос, невзирая на брутальность вокальных форм, обволакивал тепло и мягко, сохраняя мелодичность и богатую окраску красивого, мощного драмматического тенора. Будь ей лет на пять, а лучше семь, меньше, Ольга непременно за Виктором ухлестнула бы. Но проболтавшись по белу свету четвреть века, путать человека со сценическим альтер эго отучилась, и кайф предпочитала ловить в форме посещения каждого концерта с непременной медитацией под вокал и ударку.
Собственно, ударные были второй ее страстью. И "Беспамятство" кормила ее страждущую душу и такой сдобной булочкой - в лице молодого и талантливого мальчика Игоря, обрабатывавшего тарелки со сказочной нежностью, заставляя их сыпать в зал звенящую медь. Прочие достоинства, правда, были скромнее, но класса хватало для нормального восприятия. А это уже было достаточной редкостью, чтобы не особо переборничать. Только вот сейчас на сухощавом личике Игорька блуждало не шаманское сосредоточение прошлых концертов, а хищная полуулыбочка пополам с мрачной сосредоточенностью. Ударник откровенно загонял темп. Гитаристы еще как-то успевали, пропуская местами ноты, но в общем-то не особо комкая музло. Вокалисту повезло меньше. Витька дышал все тяжелее, слова комкал зверски и к пиву прикладывался вдвое чаще, чем обычно. Когда же Игорь отмечал начало куплета на пол-секунды раньше, у набравшего воздуха Виктора глаза конкретно вылезали на лоб. В общем, картинка была поганая и, похоже, преднамеренная.
Ольга допила пиво, дежурно коснулась языком дырки на месте правых нижних и верхних шестерок - зубов не хватало давно, денег на сменщики им тоже. Настроение упало ниже плинтуса окончательно и бесповоротно. "Беспамятство" закончило сет и сползло со сцены, уступив место "Варге", а Ольга, в свою очередь, выползла из-за столика и побрела к гардеробу - "Варгу" она не переносила, кайфа не вышло, и вообще послезавтра два собеседования, а завтра - хоть и одно, но зато в полдень и на другом конце города. Так что с полуночничаньем пора было завязывать.
На улице моросило. Легкий весенний дождь - скорее даже изморось - лишь слегка увлажнял и воздух, и затертую Ольгину кожанку, прилично освежая горящее лицо и гудящую бедовую голову, пока сия голова брела вдоль трамвайных путей по направлению к дому. Март выдался теплый до непотребства, город купался в туманах и бесстыже зеленел, снег грязными кучами лежал под деревьями. Так что она пользовалась случаем и дышала всласть - пока не полезло комарье, пока пустые улицы не "задышали" машины...
Грабежа Ольга не боялась. Старые потертые джинсы и примерно той же свежести кожанка слишком четко очерчивали ее финансовое положение с одной стороны, а с другой - недостаточно эпатировали скинов. Преступления же иного рода отменно совершались в любое время суток, так что этим риском можно было пренебречь. Шагалось легко физически, а вот морально в холостяцкую ее берлогу на окраине идти не хотелось совершенно. Однако альтернативы не было, так что Ольга на прямых ногах - тощий циркуль в джинсе и коже - передвигалась по узкому тротуару шагом экономным и быстрым.
Дверь открылась как обычно - крякнув замком и со второй попытки. Ольга осторожно закрыла ее, одновременно щелкая выключателем, и только потом вспомнила, что любимая кошка уже почти два года как отдала душу своему кошачьему богу. Всего на месяц пережив Ольгину мать. Никаких шевелений в направлении создания семьи от непутевой девицы они не дождались, о чем сейчас жалеть было поздно, но вот так - по пьяной лавочке - неизменно жалелось. Вот только срываться на пьяные слезы было нельзя - так можно уйти в депрессию и к чертям собачьим спиться. Способ борьбы был стар как мир - поллитра минералки, слив лишней жидкости в порядке вечернего туалета, и то ли сон, то ли пьяный ступор до утра. Привычно проваливаясь в беспамятство, она отметила, как ярко и красиво подсвечен полной луной туман за окном - и все.