Поезд дальнего следования. За окном степи. Июль. Кондиционер не работает, в купе жарко, хотя солнце уже висит над горизонтом. Двери распахнуты настежь. Еду домой. На мне шорты и шлепанцы. Напротив молодой худощавый рыжеватый парень, Саша, одет аналогично, но весь в тюремных наколках. Мужчина на верхней полке спит. На столе, кроме стаканов и чашек, ополовиненная им бутылка водки. Четвертый попутчик - женщина - вышла, стоит в проходе и смотрит в окно.
Саша тянется к своим вещам, достает пачку чая, высыпает в стакан, наполняя его до половины заваркой.
- Привык к чифирю, - говорит он вполголоса, - ничего не могу с собой поделать. Жена ругалась сначала, но уже привыкла. Зато спиртное я не пью, – улыбается он.
- Да такое дело, - отстраненно замечаю я, демонстрируя нежелание продолжать беседу.
- Отслужил? – спрашивает Саша. – Где служил?
- В авиации. Отслужил. Домой еду, - отвечаю.
- Летчик что ли? – одобрительно отзывается он и поясняет: - Просто не люблю красноперых.
- Откуда узнал, что служил? – интересуюсь.
Я в гражданке еду, форма надоела еще в части. Догадался, стало быть.
- Да вон, посмотри на свои пятки, - отвечает, - след от кирзовых сапог ни с чем не спутаешь. У меня такие же. Были. Но уже сошли
Понятно. Зачем только спрашивал? Будто сам не знаю. Огрубевшая за два года кожа желтой полосой тянется сверху вокруг пятки.
Саша выходит за кипятком, возвращается, ставит стакан на стол, садится напротив.
- Главное мелочи, - говорит с хитроватой улыбкой. – Каждая деталь может говорить о многом. Еще следак один говорил. Холмс погоняло*. Может, слышал? – усмехается он.
Я пожимаю плечами. Еще бы.
- Но Холмс фуфел гонит, - продолжает он вещать на своей криминальной волне. - Не все можно объяснить дедукцией. Вот смотри, такой расклад. Оформляют меня на этап. А на хате каталы** прописаны. Играть с ними без вариантов, в любом случае раскатают. И вот подселяют в камеру пассажира. Мирно селят, не прессуют. Подходит к нему катала и говорит: «Давай сыграем на сахарок. Да не бойся, много не проиграешь, по маленькой зайдешь». Тот, дескать, играть не буду. Короче, базар, то, се. Подваливают еще кореша. Сели играть. И чего думаешь? Пассажир этот раскатал их вчистую. Последняя партия, когда уже лавандоса*** у шулеров не осталось вообще, и когда они точно знали, что зарядили карты как надо, пассажир кидает на стол два туза, которых у него быть никак не может. Катала бросается на банк, закрывает телом с криком «Тряси его, у него колода заряжена!». А колоды вообще у пассажира не было. Вытрясли – чисто. Вот так бывает.
Саша отхлебывает чифирь, я вздыхаю.
- Интересно, - говорю.
- Дальше еще интереснее, - продолжает он. – Слушай. Выводят нас на этап. А контролер жуткий тип. Завалили бы, но статья никому не нужна. Выходим. Контролер считает. «Первый пошел. Второй. Третий…. Шестнадцатый» Последний значит. «Шестнадцатый. Шестнадцатый» Никто не выходит. «Шестнадцатый» - кричит уже. И выходят. Ботинки. Пустые ботинки. Топают сами по себе. Без человека. Шестнадцатого нет. Крик, шум, кипиш, конвойные клацают затворами. И откуда не возьмись, появляется шестнадцатый. Пассажир. Тот самый и в тех самых ботинках. Короче вывели, а контролер тот, говорят, в больницу слег.
Пауза. Саша пьет чифирь.
- Слушай еще, - говорит. – Нас на Колыму определили. Грузят в самолет. Обычный, пассажирский. Сидим в браслетах в одном ряду, гражданские через проход. Конвойный ходит между. Отчалили, мужики разливают водку, зеки смотрят голодными глазами. Выпить охота, но вертухай ходит. Мужик есть мужик, отчего не налить сто грамм, когда есть. Наливает, протягивает в наш ряд. Конвойный кричит: «Отставить, назад!». «Не положено» - говорит мужикам. Вступается наш пассажир. Говорит конвойному: «Да ладно тебе, по пятьдесят грамм можно за удачное приземление». Тот ему грубо так: «Пасть закрой, и чтоб я тебя до конца полета не слышал». Тот ладно, дескать, закрываю. И тут вдруг браслетов на нем нет, в руках бритва и он себя по горлу ловко так – чик! И кровище хлещет, и пассажир валится набок. Конвойный в ступоре, челюсть отвалилось, ничего сказать не может. И падает. Короче, очухался, встает. А крови как и ни бывало. Зеки водку пьют, и пассажир уже стакан накатил и довольный такой сидит. Вот такая история, - заключает он.
- Да ну на..., - усомнился я. – Как такое может быть?
Смотрю, а у Саши ухмылка какая-то подозрительная. И тут краем глаза улавливаю за дверью движение. Идут. Шлепанцы по ковровой дорожке. Сами по себе, без человека. Сашины шлепанцы. Прошли мимо. Поворачиваюсь. Попутчик босой. Были тапки и нет, ушли за дверь. Снова смотрю в коридор и опять оборачиваюсь. Тапки снова на этом фокуснике. Сидит, ухмыляется.
- А ты говоришь, не бывает, - смеется он и отпивает чифирь.
---------------------------------------
* кличка, прозвище (жаргон)
** катала - шулер.
*** лавандос - деньги.