В чем проблема, чувак? – сидел и думал он, в очередной раз, оставшись один.
- Тебе нравится это состояние.
- Почему?
- Состояние стресса. Ты на краю. Получив качественный пинок – оценку твоих действий. Далеко видно.
- ?
- Время решений для изменений. Время оценки ситуации.
-Как долго это будет повторяться?
-Всегда. Это даже не зависит от того, куда ты хочешь. Вверх или вниз. Что ты хочешь понять.
-?
-Ты сам моделируешь ситуации. Быть в плюсах или в минусах.
-Но я же всегда был лучше всех.
-Неправильная оценка ситуации. Дурак не тот, кто попал в дурацкое положение, а тот, кто не понимает это.
«Дура, дура, дура я, дура бестолковая»,– песня гениев.
- …31.07.2005.
- Любовь и ненависть – один вид энергии, только с разными знаками, два полюса души. И если ты не можешь прятать, перерабатывать минус, тем самым, увеличивая плюс, ты начинаешь гибнуть.
- ?
- Получил двойку в школе, или тебя бросила подруга, не смог подтянуться или отжаться 20 раз, или, или, или… Время перерабатывать минус на плюс.
- Как?
- Можешь подтянуться за один подход - один раз. Сделай 40 подходов ежедневно в течении нескольких месяцев.
- А с подругой как? Если без унижений.
- Покажи, что любишь. Сделай то, что она давно просила.
Выехать из города удалось только после 21.00.
Целый день пришлось собирать вещи и загружать в машину, стараясь ничего не забыть, и наводить порядок в гараже, в котором я жил уже месяц, после того, как сдал свою квартиру в центре Ньювасюков на год.
День через день, третью неделю шли дожди, в гараже было сыро, он кое-где протекал.
А во время ливня, вода ручейками медленно поднималась из щебня,
затопляя весь пол гаража, оставляя маленькие островки.
Всё было сырым. Книги, одежда, постель, обувь. Я немного простыл.
Пришел Доктор. Мой друг Толя. Экстрасенс, поэт, шаман.
Опять хлынул дождь.
И он сидел в кресле, стоявшем на щебёнке, подняв ноги, наблюдая, как поднимается вода, ручьями затопляя пол.
Играло «Жлобик радио».
Потоп в гараже.
Я допивал оставшееся пиво и смеялся, наблюдая за ним.
- Здесь хорошо медитировать. – заметил он.
- Управлять процессами. – Поправил я. - Никто не мешает, но ты в центре событий.
Вода сплошным потоком текла по полу. Ливень усилился.
Порыв ветра распахнул створку ворот.
- Меня подруга выгоняет из квартиры. – Пожаловался он. – Демонстративно затеяла ремонт.
- Попробуй понять, где накосячил. А хочешь, так переселяйся ко мне вгараж. – Засмеялся я. – Места хватит.
- У меня же куча барахла. Компьютер. Твоя картина.
- Да, ты прав. Мне бы со своим барахлом разобраться. А потом, у тебя же куча подруг. Уйди к какой-нибудь.
- Ты прав. – Заметил он.
Мы сидели, смотрели на ливень в открытую створку ворот, на поток машин вверх и вниз спешащих по асфальту дороги в трёх метрах от гаража, в самом центре России.
Когда ливень кончился, он ушел.
Горянка не пришла ко мне, когда я жил в квартире, и сказал ей: «Приходи и живи».
- Ей Черногольская сказала: «Он лучше».
Конечно,я тогда не поехал за беспонтовкой в деревню. Какой смысл. Палево даром.
Цена вопроса. 200 рублей? 500?
А сейчас приходить в гараж.
Приехав из отпуска, загорелая, красивая, как никогда, распустив свои черные густые волосы, с высоты своей красоты, вдруг обронила фразу:
«К тебе сейчас можно в гараж приходить». - Отель музыканта.
Но в глаза не смотрит. Отводит. Закрыто.
«Я далеко. Я не с тобой. Я глубоко. Я прячусь. Я прячу свои чувства».
Я почему-то вижу её другой, совсем не такой, какой она видит себя в зеркале.
Да и «другие» люди тоже. Спящая красавица.
Я вижу её такой, какой её всегда видела мама.
Безумно красивой весёлой девчонкой. Именно девчонкой, а не девушкой.
С яркими, сверкающими от любви, прожекторами черных глаз, с таким ярким светом, что даже больно смотреть.
Может она, хоть когда-нибудь, во сне себя такой видит.
- Да она каждый день видит себя такой.
- Как?
- А ты не догадываешься?
- Не спрашивал бы.
- No comment.
- ? …Тогда зачем она окружаетсебя кривыми зеркалами?
- Вот ты и разберись.
- Я перебью их, к ё…ной матери!
- Ах, как страшно! Или нет! Повеселимся, чуваки!
- Кому-то будет не до смеха!
- Да, у козлов уже давно репа чешется. Ты разве не видишь?
- Мне смешно наблюдать их ответные телодвижения. Такой дерибас!
- Бесы всегда смешно двигаются. Отвлекают беспомощностью. Берут на понт. Типа крест носят, в церковь ходят, искренне верят…
-Но я то вижу их рога и копыта.
- Будешь приёмщиком?
- Нет, заготовителем!
- Ой-ёй-ёй!
Хотя,когда я ей позвонил, сказав, что уезжаю, проводить меня не пришла. Побоялась,может. Сказала, что пообещала быть в другом месте во время обеда.
А мне больно. Шах.
Вставило на целые сутки, отпустило на рассвете, когда…
Я остановился перед Усть-Каном на пригорке, и стал варить кофе. Шел мелкий дождик.
Иногда проезжали встречные машины. Уже почти рассвело. Пятый час. Я пил черный молотый кофе из своей стальной кружки. Положив подушку под голову, растянулся, как можно удобнее в своих стареньких Жигулях, закрыл глаза и заснул. Спал как убитый, проснулся около десяти. Встрепенулся, обулся и поехал дальше.
«Как нежно я хочу любить тебя!»
Ну да ладно.
Проехали.
Признайся, ты специально загоняешь себя в такие ситуации, роль обиженного.
А потом, многократно возвращаясь к прошедшему, рассматриваешь сквозь лупу времени фразы, взгляды, не прозвучавшие мысли, чувства…
Рыба в другом океане…
Счастливого плавания!
Трое музыкантов сидели в небольшой комнатушке завхоза в подвале музыкальной школы заваленной нужным и ненужным барахлом, собираясь репетировать. Паша был завхоз.
У Мишеля был гитарный комбо «Schaller», привезённый им из Германии и чехословацкая электрогитара «Iris». Звучал он конечно классно! У Пашки барабаны «Tacton», тоже, по совковым меркам, очень даже ничего. Яки тогда уже купил басовую гитару «Iris», а играл в самопальный усилитель и колонку, привезённую Мишелем из Грузии. Мишель и Паша были чужаками в этом городе, приехавшими из Германии, где они работали, оставшись на сверхсрочную службу. Рынок музыкантов был мал, но насыщен. И повздорив с местными музыкантами, Паша и Мишель ходили по городу с металлическими прутьями под куртками. На всякий случай.
- Здесь, - думал Мишель, - надо всё время прислушиваться. Плата за право выжить. Надо всматриваться, замирать и не шевелиться. И быть безжалостным. Наносить удар, не дожидаясь, пока его нанесёт другой. Успеть увидеть, услышать опасность, быть в постоянной готовности встретить её и опередить хотя бы на пол-секунды. Главное – распознать опасность, едва завидев, едва услышав её…
- Кто не с нами, тот против нас. – Вслух сказал он.
Паша сидел за барабанами и играл блюз, оттачивая технику звукоизвлечения, открывая и закрывая Хай-Хет. Разнообразный и равномерный звон тарелок, вплетённый в плюханье бас бочки и таканье малого барабана, звучал как сердцебиение, как пульс, рождённый далеко за стенами подвала, пришедший из ниоткуда, как мелодия другой жизни…
Паша нарушил молчание.
- Очень жаль, Мишель, что мы не знаем, где найти постоянную работу. Чтобы играть каждый день.
- Угу, - ответил тот, настраивая гитару.
- Могло получиться неплохое дело, - продолжал Паша. – Играли бы себе кабак, вплетая в репертуар свои вещи. Были бы всегда в прекрасной форме.
- Постепенно сделали оригинальную программу, - заметил Яки, вплетая звучание басухи в пульс барабанов.
- Тексты, - пробурчал Мишель. – Проблема в текстах, отсутствие которых делает проблемы в создании программы. А-а-а-а, - пропел он.
- Десять, пятнадцать песен, - поддержал Паша. – Пару хитов – и на всю жизнь хватит.
Тут Яки заметил, что они пристально смотрят на него, щурясь при свете 150 ваттной лампочки без абажура, висевшей в 30 сантиметрах от потолка на электрическом проводе.
- Я пытаюсь что-то сочинять, но пока не очень, получается, – ответил он.
- У тебя же куча фирменных текстов, - заметил Мишель. – Может просто перевести их на русский.
- Можно попробовать, хотя мне и так нравится переводить, интересно же знать о чем поют.
- Нужен талант. Так бы все и делали. – Заметил Паша.
- Так все и делают, - бросил Мишель.
- Кстати, музыкантов из «Дружбы» за пьянку выгнали, - сказал Яки. – Может, сядем?
- Надо подождать. И выучить десяток другой кабацких песен, – выдавил Мишель. – Опять всё на меня. Поехали «Блюз свободы».
Они начали играть блюз…
Слабые ноты потерянных слов. Крик – кровавый хрип городов.
Атом Солнца над Землёй. Воля слепит глаза.
Воля – это не наша подруга. В горе и страхе не помнили Бога.
Память похмелья чёрной золой. Стоны смоет гроза.
Скоро день последней ноты. Скрыла тень на поле трупы.
Война – кровавое болото. Песня стонет: Глупо, тупо!
Зло темно. А где же Звёзды? Эх, Душа! Спасибо. Поздно.
Всем так хочется грозы! Сердцу боли! Крик!
Душу раздавило песней! Жизнь, как миг. А где столетья?
Покидая это место, Ветром улетают МЫСЛИ!
Песня, ты, шальная пуля! Сталь дождя. Укройся Бурей!
Нам бы, боль перетерпеть! И другую песню спеть... 22.11.95. продолжение следует.