Хаан посмотрел на Вирна взглядом, которого хватило бы на десяток Ольгиных истерик. Правда, в отличие от сей некрасной девицы десятник знал, что означает это взгляд не больше чем усталость, близкую к смертельной.
- Так что они пели там, пока я не пораспугивал? - скорее с досадой, чем с интересом осведомился наемник, раскатывая очередной свиток бумаги по столу.
- Бред какой-то. - пожал плечами Вирн. - Что девица не от мира сего совсем, причем буквально. Несла чушь какую-то, то ли что... Сам ничего не понял.
- Насчет мира я не особо сомневаюсь. - поймав удивленный взгляд десятника, Хаан пояснил - На одежду ее глянь. Видел такую хоть где? Нет? Так вот и я не видел. А болтался я всюду и всяко.
С таким доводом Вирн если и не согласился, то вида не подал. С поведением же сотника он был несогласен в корне - девицу, на его вкус, следовало снабдить более надежной охраной, чем умотанный до полного непотребства сотник. Да и допросить обстоятельно, а не строчить сходу послание гарнизонному магу с искренним пожеланием порыскать-пошарить, не просиходило ли вокруг чего по его, маговой, части. Высказываать эти соображения он, правда, не стал - с устатку Хаан мог послать его куда дальше, чем в город к магу, причем не только словом, но и делом. Например - услав за стрелами, три дня пути в один конец, между прочим. Не особо, конечно, далеко, но на редкость лениво.
- Передашь лично в руки и ходу обратно. Понял? - скорее по привычке спросил сотник.
- Понял. - мрачно ответил Вирн.
В животе десятника предательски заурчало. Хаан поднялся, выгреб из печи полдесятка испекшихся в золе яиц, налил остатки отвара во флягу и сунул в руки покрасневшему десятнику.
- Иди и больше не греши. Сожрешь по дороге. - и улыбнулся то ли саркастично, то ли отечески. Вирна уговаривать не пришлось.
Отправив гонца в гарнизон, Хаан тяжело вздохнул, оперся локтями о стол и запустил руки в волосы. Потрепать не вышло - только попортил косу. Вяло ругнувшись, развязал кожанный шнурок на ее конце, распустил волосы и взъерошил их уже основательно, с мукой и блаженством на лице. Голова болела, глаза слипались, а на столе, приводя в отчаяние одним видом, покоилась стопка документов, полученных с утра. Откладывать ознакомление с ними было, как минимум, недальновидно. Тем более, что "сосед" получил нахлобучку, а значит и ему самому высовываться не стоило. А то ведь могут и подмять, разойдясь.
С сонливостью надо было что-то делать. Вариантов было негусто, наиболее надежный был один. Хаан растопил печь, разделся, натянул холщевые широкие штаны и вышел во двор, к колодцу. Два ведра ледяной воды освежили отлично, даже, пожалуй, лучше, чем надо - сотник резво проскочил сенцы и влетел в комнату. Осмотрелся, тихо выругался - домашняя рубашка осталась за ширмой, где посапывала носом "небесная" девица - и сел за стол, разбирать бумажные завалы.
... Предчувствия бывают всякие. Иногда они оказываются полной липой, воплем перегруженного мозга. Иногда - попадают в цель если не всмысле конкретных событий, то хотя бы в смысле степени гнусности ситуации. А бывает как сегодня - конкретный такой недолет...
Хаан выругался, увидев вместо приказа о подготовке к походу тысячниковый контракт. На его, между прочим, недоброе имя. На добротной желтоватой - под пергамент - бумаге в витиеватых формулировках предлагалось наемнику, продавшему Империи свое кровавое умение, не ограничиваться сей сделкой и продаться заодно и самому. То есть - поступить на Гвардейскую Государеву службу. В обмен на его бренную шкуру и (хотелось верить) не столь бренную душу предлагалось немалое денежное довольствие, возможность верной службой заслужить дворянский титул и, конечно же, полное обмундирование и снаряжение - в противовес нынешней сиротливой повязке на рукаве затерханной, видавшей виды кожанки. Такую бумагу Хаан получал уже дважды. Третий раз означал возможность или принять щедрое предложение, или катиться на все четыре стороны. На раздумие оставалось чуть менее двух недель - аккурат на нынешний день, подходивший уже к середине, а для облегчения выбора к контракту предлагалась пухлая стопка бумаг - от разночинных клятв до заявок на обмундирование и лошадей.
Вопрос - подписывать или нет - не стоял. В роли тысячника Хаан не продержался бы и полугода: офицеры Гвардии должны были носить не только форму, но и бороду, что обещало наемнику нешуточные проблемы. Империи после череды войн было не до пересмотра законов - раз уж даже в Гвардии сотниками наемники служили. Не пересматривали, соответственно, и один из них, старый, попахивающий анахронизмом и пес знает когда применявшийся в последний раз. Старый или нет - а согласно ему вольнянское отродье, прокравшееся на государеву службу, надлежало как можно скорее ликвидировать любым доступным способом - начиная с повешенья. Хаан на сей счет только усмехался - выходит, работу его покупать можно, а вот его самого - только на плаху волочь.
Сдавать дела Хаан, впрочем, не спешил - уж очень заинтриговало его утреннее происшествие. Но с помощью гарнизонного мага - двух недель на разбор должно хватить за глаза. А последний явно был легок на помине - по улице нечто катилось, по звуку напоминая карету, запряженную парой. Ну а беззлобный мат мальчишки - помощника, слуги, кучера и бог весть чего еще - сомнений в прибытии Тамала и вовсе не оставлял. Маг, впрочем, сомневаться и не заставил, открыв дверь не то что без стука, а и вовсе по-простецки - пинком.
- Достопочтенному представителю непочтенного волчьего племени мой высочайше-пламенный привет! - шутовским голосом провещал маг и швырнул что-то из-за спины Хаану в лицо. Сотник уклонился, и уже в полете не опознав в летучем гостинце ничего вредоносного, извернувшись, поймал пухлый сверток, набитый судя по мягкости и весу тряпьем.
- И тебе, бездомник, не хворать. - осклабился в ответ.
- Стареешь, сотник. А не взрослеешь. Во что ты, тюря, бабу обряжать собрался? - осведомился с ехидцей маг. - Да не тяни ты руки, куда непотребно. Сама разберет.
- Что, знакомая девица? - спросил наемник, заодно изучая старого знакомца, не виденного, почитай, с начала зимы. Сверток он, от греха подальше, зашвырнул на ларь и даже взглядом не проводил.
А знакомец, что ни говори, сдавал. Тамал был почти на десяток лет старше Хаана, и в жидкой чернявой бороде его уже появились первые нитки седины. Лицо за прошедшие месяцы начало покрываться морщинами, однако внимательные вишенки карих глаз смотрели по-прежнему цепко и остро. Маг потер ладонями крылья крупного, но сухого и очень тонкого носа, выдававшего в нем не просто южанина, а кочевника из Золотой Степи, тяжело вздохнул и ответил не Хаану, а своим мыслям.
- Что, так и не пометил в тысячники, сотник?
Хаан понял, что без мага "представление к званию" не обошлось и мысленно выругался. Вслух не стал - хоть и знали они друг друга полтора десятка лет, хоть и общались фамильярно до икоты, но уж слишком не устраивал его получившийся оборот вещей, чтобы не добавить льда в отношения.
- Выходит, не пометил. - Хаан подумал было добавить любезость, но сдержался.
- И правильно сделал. Что-то здесь такое намечается, перед чем на привязь не садятся. А кто сел - срываются... особенно варвары.
Хаан удивленно вскинул брови, искоса глядя на мага. Боковому зрению тот представлялся грудой шафранно-желтого тряпья, прихлопнутого плащом на медвежьем меху. О мифическом происхождении кочевников от смешения людей с Вольным племенем Тамал прежде вспоминал разве что в шутку, то игриво теребя жиденькую бороденку, то дергая себя за приметный, прямо-таки неповторимый нос.
- И все же - давай к делу.
- Что - к делу? - откровенно обиделся маг, глянул осуждающе, но тему продолжил. - Нет в твоей девице ничего военного. Человек как человек. Хочешь - ушли куда-нибудь, хочешь - себе оставь, хошь - на березе развесь. И вообще, Совет искать изволит не то, что сюда пришло, а то, что отсюда вышло...
Хаан опять вскинул брови - еще выше и выразительнее, даже взгляд на мага перевел. Мозг не ко времени требовал сна - просчитывать, что это могло означать не было ни сил, ни желания. А вот запомнить и обмозговать потом было можно.
- Девица твоя, как понимаешь, не с неба свалилась. Хотя лучше бы с неба - было б понятней, как можно швырнуть человека сквозь миры, и не поставить на уши всех мало-мальски чутких в каждом из них. Пока теория такая - раз нечто к нам без шороху прибыло, значит что-то от нас без него же и убыло. А раз прибыток наш к магии отношения не имеет, да и как здесь оказался - ни в зуб ногой, то выходит, убыток наш гораздо существеннее. Кто-то смылся отсюда, погасив биения не собственной шкурой - разнесло бы вклочья - и не оставив их летать в эфире, на манер сигнального файера, а элегантненько так, противовесом. Вот противовес к тебе в гости и прилетел. Нам толку от него - чуть, есть - ну и ладно, а тебе - не знаю. Вдруг - жизнь наладишь... личную...
Маг перешел на личности так резко, что будь Хаану чем в него запустить - запустил бы, уже потом сообразив разность весовых категорий. Панибратство панибратством, но щупленький сморчок-кочевник мог его в блин закатать и в рот запихнуть, не поперхнувшись. Можешь быть хоть мечником, хоть арбалетчиком - а магов так по-глупому злить не стоит. Но - по совести - и кочевнику трогать больные Хаановы места было опрометчиво. Особенно когда у наемника мозги не работают с недосыпу.
Пока кочевник по хозяйски обшаривал котелки - впустую, в них со вчерашнего вечера разве что мыши водились - наемник медленно выходил из ступора. Почти бессонная ночь, девица из ниоткуда, злосчастный контракт - все это сделало свое черное дело, и от Хаанова хваленого самообладания не осталось и следа. Внешне он как-то еще держался, а вот внутри... внутрь лучше было не соваться.
К сожалению, кочевнику об этом никто не сказал, а самому ему было несколько фиолетово. Обычно чувства наемника он щадил - благо, знал его еще сопляком, а не сотником - но сейчас был погружен в свои мысли и внимания на окружающее обращал ровно столько, чтобы не врезаться в стулья. Правда, через несколько минут гробового молчания часть мыслей мага устремилась таки к бренному миру.
- Перегнул, да... - далеко не вопрошающим тоном выдавил кочевник. - Но подумай и ты - что с ней сделать-то? Она же ничего не знает здесь. Порядки, законы... В Обитель загнать? Так свихнется... И что тогда будет - никто не знает, даже я.
- Знаешь. - тон наемника был абсолютно спокойным, но таким отстраненным, что у кочевника по спине прошелся холодок. - Если бы не знал, не пытался б повесить ее на мой ободранный волчий хвост. А если навешиваешь - значит, сошка она даже моего мельче. Что жива, что сдохла - один Путь. В Обитель же вашу чудную не волочешь потому, что переть далеко. А телепортом не хочется - и сил жрет много, и возиться лениво, когда рядом такой подходящий олух присутствует.
Наемник смотрел на мир расфокусированным, мутным взглядом. Магом он не был, но общие принципы знал. Если бы девица была уж вовсе не от мира сего, маги бы ни глаз с нее не спускали, ни других органов чувств - потоньше. Не ровен час - сорвет красотку обратно, грешно же не проследить, куда умчалась, болезная. Значит, знают, что не перекинет ее. А не перекинуть может только если хоть что-то у нее - отсюда... и еще - если связь ее со вторым миром не оборвана, а только скрыта. Но если девицу прибьют ненароком - вполне возможно, что таинственный "убыток" отрыгнет в родной ему мирок... А если они так спокойно отправляют девицу восвояси, значит абсолютно уверены, кого и куда отрыгнет.