Вокруг меня прыгали мрачные клоуны, показывая свои опухшие шершавые языки и оголяя грязно - красные промежности. Они пытались доказать, что жизнь состоит из отвращения, похоти, безразличия и непонятного мне лицемерия. В их огромных бездвижных глазах зияла пустота, прикрытая оболочкой знания абсолютной истины. Одни клоуны своими скрипучими голосами и тяжелыми звуками духовых инструментов изображали подобие музыки, больше напоминающей скрежет преисподней. Другие читали фальшивые стихи, в которых всё было клевета, обман и искусственность. Третьи малевали устрашающие картины, щедро смешивая краски своей чёрной густой кровью.
Среди них находился клоун, который, надрываясь и краснея от напряжения, кричал сквозь слёзы: "Остановитесь, прекратите, оглянитесь вокруг: всё не так плохо, мы можем измениться. Мы в состоянии одолеть одиночество, объединившись и поговорив, обнявшись и сказав друг другу тёплые слова. Все вместе. Навсегда. Откройте захлопнутые форточки ваших сердец. Выпустите измождённых птиц ваших душ. Цените, любите себя и других. Прошу вас. Слышите, слышите меня?!" Он сел на сырой холодный пол, захлопнул печальные глаза и притих.
Остальные клоуны, оторвавшись от своих дел, лишь слегка ухмыльнулись, подошли к бунтарю, открыв широкие красные рты и показав острые безобразные зубы, и начали его поедать, издавая звуки диких животных, вразнобой, невпопад. Закончив трапезу, они намазали лица ещё более обильным слоем клоунской пудры и, толкая друг друга, продолжили свои бесполезные занятия, гримасничая и рыча.
Тут я проснулся.