Взмах небрежно поднятой руки, еле заметная, но искренняя улыбка, знакомый пляжно-шахтерский цвет лица, лёгкая сутулость. Я тут же изменил направление своего мысленного дрейфа.
- Подскакивай завтра, — сжимая мою ладонь в своей морщинистой клешне, произнес Март, — есть повод протрезветь.
- Приду обязон, — добродушно улыбаясь, ответил я и на следующий день, ближе к ледяному закату, не с пустыми руками и с большим интересом пришёл в означенное место.
На входе меня встретили. Правда, не слишком радушно.
- Это ко мне, — донеслось из чрева помещения и белобеззубая улыбка озарила скуластое медвежье лицо встречавшего.
- Кто это? - спросил я, указывая на атланта, подпиравшего входную фанеру.
- Виталик, — улыбнулся Март и добавил тихим, хрипящим, гортанным басом, — Виталий aka Зубодробильня.
Я расхохотался.
- Думаю, есть и логическое объяснение столь витиеватому прозвищу?
- А как же. Но не всё сразу. Пойдём для начала познакомлю тебя с элитой.
Увлекая за собой, Март проследовал вглубь полуземного подвала, навевающего убранством что-то радостнозагробное. В соседнем помещении взору предстали несколько смущенно-недовольных лиц. Март аккуратно ткнул меня локтём в бок.
- Ах да, извините, — я произнёс своё имя и выставил на добротный, советский, покрытый лакированным шпоном столик содержимое поклажи. Звон бутылей райской трелью оживил почившую на литре братию и постепенно, в слабоалкогольном экстазе, я слился с присутствующими римскими патрициями.
Длинные белоснежные тоги, римские профили, блеск злата и майолики по стенам, вино потопленных коринфских кораблей.
- Всё что мыслимо..., — провозгласил, поднимая свой белый пластиковый кубок, человек эдак лет тридцати-шестидесяти, походивший на колонизатора Гренландии.
- … существует и подвластно, — продолжил его мысль сосед слева, лицом напоминающий умудрённого седовласого до сих пор юнгу.
Я взглянул на Марта.
- Бомжи с «амурских», — шепнул тот, - «Кирпич» и «Кафель»... Братья...
- Сводные?..
- Зачем!?.
Просто веселые циники. Вместе написали как-то письмо с запросом денежного займа президенту Содружества узников Освенцима. В конце письма, после заверений в своей платежеспособности, воткнули слово «Garantiren!».
- Им заняли?
Март тоже улыбнулся.
- Сразу за ними расположился Блюменштайн. Калоидный поэт. Пишет скатологические стихи. Работает подпоясывающей рифмой.
- Кто это справа от него? - я чувствовал, что смеяться еще рано и сдерживался как мог.
- Некто Володька Депресняков. Тоже марает бумагу. Поэзия у него прозаична, а юмор, к сожалению, весьма драматичен. Всему виной прошлое — бывал директором мусороперерабатывающего кластера «Мусоргский» что под Нижним Новогородом.
Март отошёл чуть в сторону. Я следовал за ним по пятам.
- Видишь того в углу?
Как старый прибалт я подёргал лицом вправо-влево.
- Василичь. В миру Василий Ильич. Утверждает, что именно он пропил золото партии. Ещё и должен остался. Не знаю как на самом деле, но то что спал в коллекторе у горкома КПСС это точно. Говорит, там кто-то золотишко и припрятал, а он об него споткнулся. Так и оказался на дне.
- Что за фея средь вас?
- Ксанка Фармуляр. Когда-то давно закончила библиотечный колледж. Единственная женщина в мире, дождавшаяся принца на белом коне и отвалившаяся на первой же кочке.
В помещение вошли двое: бравый гусар и, похоже,.. его конь.
- Тони Позитив. — вещал Март, - поёт исключительно госпелы. И Жан Баптист Консерва. Закончил с консерваторией. Смотри! К ним подходят самонаречённый председатель союза игроманов Вася Игротест и Витус Бухгалтерс, проработавший двадцать лет бухгалтером самоходного цирка. Крайне интересные персонажи. Чуть позже обязательно познакомлю.
Оживлённый диспут где-то позади насытил атмосферу подземелья напряжёнными флюидами.
- С распадом Союза произошла децентрализация бессовестности!
- Естественно. Разум без Бога не менее опасен, чем Бог без разума. И всё же, почему ты не стал слесарем!?
- Потому что глаз мне дороже отрезанной невручную трубы. Ты мне еще скажи, что писательское мастерство — это когда ты веришь, что я это чувствую!
- А как же! Разум чист, если не отягощен иллюзий материи!..
Март продолжал, шагнув в сторону спорщиков:
- Це Игорь Исакович Рапунцель - бывший физик-ядерщик института термоядерной физики холодного синтеза в составе Ставропольского аграрного университета. Написал диссер по политологии на тему "Управление с помощью колдовства, как единственно эффективная система мотивировки Бразилии".
- Здравствуйте, — мужчина средних лет привстал и протянул мне руку, - do you speak Deutsch? Sprechen sie English?
Я молча улыбнулся.
- Почему вы молчите? - спросил бывший физик-ядерщик.
- Nicht sloven, — ответил, неожиданно для самого себя, я.
- Тогда dahliben the bitte! - и протянул мне бокал.
Март продолжал ознакомительную экскурсию.
- А это скупой художник-телефонист Левундырвольтыч. Крайне северный еврей. Это все, что я о нем знаю. Спрашивать что-то противно. Слушать - противней вдвойне.
- Мож я сам погутарю?
- Валяй!
Я подошёл поближе к рыжему лысеющему субъекту. И, как только попытался открыть рот, услышал:
- Мы расстались круто: дети - ей, хата — мне. Был я одно время артистом-абсурдистом. Позже продавал на заре капитализма собственно разработанное средство Volosal de Fua - крем для глубокого массажа пятки волоса. Еще чуть позже армия в службе. Кстати, в церкви бьют духов?
- Бьют еще как, — улыбнулся я, — а как вы оказались здесь?
- В России на тюрьму за правое дело попасть легче, чем за левое, а из тюрьмы одно повышение — в бомжи.
Март окликнул меня. Я распрощался с Ундервольтычем
- Почему у него закатываются глаза? - спросил я Марта.
- Не обращай внимание. Уходит в астрал. У него со вчерашнего сушняк, а он специально не пьет воду и есть свежесолёную сельд без шубы. Десять лет уже применяет сею методу. Говорит результаты фантастические.
Тело атланта проскользнуло мимо нас по направлению к стукам во входную фанеру.
- А про Виталика я услышу сегодня?
- Ах да. Чуть не забыл. Так слушай же!
«Еще в детстве он начал выпивать, что не могло не отравиться на его и так капустном кочане. На ринге всегда сам подбирал себе партнеров. Бывало взглянет одним глазком на соперника и молвит: «да че с ним драться — три минуты и зубы закончились». И уходит с помоста.
Как то поехал в тайгу. Захворал местный лесничий. Поэтому медведи жутко расплодились. Виталю пригласили разобраться в проблематике.
Тот, не долго думая, организовал пасеку. Естественно местные жители крутили у его виска динаму. А он таким образом подманил всем медведей. Будущность оказалась делом техники — выбил им всем все зубы и дело, як гутарят, в шляхте. Вот так и получил прозвище Забодробильня. Виталий aka Зубодробильня.»
С недоверием я глянул на Марта.
- Не веришь всему услышанному?.. Виталий! Соблаговолите подойти, друг мой...