Рыжих никто не любит. Ни котов, ни мужиков.
Сразу припоминают им невинно убиенного лопатой деда.
И крыть-то вроде нечем.
Фольклор, мать его.
В соседний дом недавно переехал мужик.
Со средневековым именем Иннокентий.
Так как масти он вышеупомянутой, то сразу стал кумиром местного алкогольного кружка.
В приятной беседе за круглым столом нет-нет да и помянет кто-нибудь его безвременно почившего родственника.
Сегодня по случаю грядущей пятницы возле детской площадки образовался стихийный фуршет и шведский стол.
Шрайбикус, Иннокентий, Гена и сосед вкушали дары ближайшего гастронома, обильно орошая закуску веселящими напитками.
И тут этого старого хрена Шрайбикуса потянуло на поэзию. Процитировав всем известный отрывок, он посмотрел на Кешу добро и по-отечески.
Иннокентий молча встал из-за стола и пошел домой.
Не успели сосед с Геной высказать бестактному старику все наболевшее, как Иннокентий показался из подъезда.
На плече он нес, как знамя, штыковую лопату.
Шрайбикус попытался спрятать голову в грязный воротник и притвориться урной.
- Ну все, дедушка. - меланхолически заметил Геннадий. - Кранты тебе.
- Ты на гроб-то собрал? - вставил тактичный сосед.
Шрайбикус испарился почище Копперфильда. Только что был и сразу же нет.
Иннокентий, не меняя выражения лица, продолжал движение в сторону стола. Неумолимый, как Командор.
- Валим отсюда. - высказал резонную мысль сосед.
Гена согласился.
Сосед полдня просидел на кухне с холодным компрессом на высоком челе.
- Не, ну а чё он? - вопрошал он периодически, закатывая глаза и всплескивая руками.
Я предположил, что Иннокентий явно не любит поэзию.
И первопричину, как говаривал старина Фрейд, надо искать в детстве.
Возможно, в школе.