Глава восемнадцатая: СЕКРЕТ УСПЕХА
Успех – это всегда колоссальная удача. Огромная удача. Невероятная удача. Непостижимая удача. Это поцелуй Бога. Это Джек-пот. Это сразу и всё.
Это выигрыш в космической лотерее. Вы можете родиться простой девочкой. Но однажды на вас посмотрит миллиардер и почему-то решит, что вы – та самая, неповторимая и единственная. И всё! Вы – одна из четырех миллиардов, и на вас посмотрел один из трехсот, но один из пяти сейчас незанятых… Что это? Перст Бога? Рука Судьбы? Воля Провидения? В чем ваша заслуга? А в том, что оказались в нужном виде в нужное время и в нужном месте…
Однажды (точнее в ночь с 1-го на 2 июля 2002 года в 00.15 на станции Московского метро) я повернул голову в тот миг, когда кастет бандита летел мне в скулу. Просто повернул голову. Из любопытства. И кастет прошёл мимо. В милиметре от цели. Это был мой Джек-Пот. Это был мой «взгляд миллиардера». Это была моя личная невероятная удача.
Вы можете всю жизнь мыть песок на берегах реки Конго, и не найти ни одного алмаза.
А можете оступиться на отмели и обнаружить алмаз весом в пятьдесят грамм. И это будет ваш личный успех.Ваше неповторимое и никому непонятное чудо.
Главное здесь – вовремя и в нужном месте попасть голой пяткой в песок. И ощутить то, что подвигнет вас присмотреться к подножию.
Вот супруги Кюри в сарае перемыли тонны руды (говороят об одиннадцати тоннах) и нашли грамм радия. Один грамм. Настоящий. Точно радиоактивный.
И если вы хотите добиться успеха вопреки воле богов, вам необходимо вычислить всех миллиардеров и побывать под взглядом каждого. Неплохо бы при этом иметь еще и родинку именно на том месте, на котором она им понравится. Ну или вырастить родинки сразу на всех местах… Впрочем о чем это я?
Ах, да! Простите старого маразматика.
Я не ждал в тот момент успеха. Не готовился к нему. Не искал его. Я просто честно работал. Вкалывал. Трудился в поте лица своего. В натуре! Ля буду!!! Дело было на четвёртой торцовке Соломбальского ЛДК. Я добросовестно кидал доски на громадный стол торцовки. Цепи ползли. На верхнем креплении у меня обитала «Критика чистого разума» Иммануила Канта. Её я просматривал понемногу в паузах, возникавших неизбежно по техническим причинам. То обрезная вставала, то рамщик перебивал постав, то торцовщицы выключали цепи и ковырялись в пилах.
На нижнем креплении у меня была двадцатая по счету тетрадь в клеточку, и в ней я рисовал возникающие позиции. Всё в тех же промежутках по техническим причинам, и в обеденный перерыв. Тюха (еда из дома с собой в баночке и кулечке) уничтожалась за пять минут, а двадцать пять минут я блаженствовал с тетрадкой. Смены выпадали в тот год тяжёлые. Поставы шли крупные – пяти и шестидюймовые доски. По ширине шестидюймовые. Да толщиной в пару дюймов, да длиною от четырех до шести метров…
Так что технические промежутки – это две-три микропартии в смену. Это буквавльно тридцать – сорок позиций… Работали тогда в две смены (своя и на прихват в первом цехе, где поставы были тоньше, а досок больше и валили там кучно!)… В общем за ночь и тяжкий день - картинок восемьдесят, плюс на перывах картинок двести. Тетрадка улетала.
Картинка – это полноценная шахматная диаграмма. Пешки – треугольнички, ладьи – квадратики, слоны – ромбики, король – знак бесконечности с треугольником вверху, ферзь – фрагмент солнышка с четырьмя лучиками. Доска чертится легко: квадрат, потом его вадоль и поперек пополам, потом пополам все пространства внутри, и еще раз всё пополам.
Я достиг высокой скорости рисования диаграмм и потому строго фиксировал каждую позицию. Следствием специальной теории игр (созданный мной инструмент для анализа игр на плоскорганизованных структурах) была теоретитческая возможность перемещения всего массива фигур одного цвета за один ход (серию ходов – для тех кто далёк от).
Точнее говоря не было никакого вразумительного объяснения тому факту, что ходят только одной фигурой. Интуитивно я понимал: имеющий преимущество выступки (право начала) имеет колоссальный перевес во «времени» - темпах, и поэтому должен быстро и гарантированно победить. Но эта моя "интуиция" была на самом деле усвоенным с детства принципом классической шахматной школы («развитие!»). Именно её и предстояло мне преодолеть в первую очередь. Ломку своего мышления я переживал здесь – на торцовке.
Предстояло проверить четыре основных топа: играющий обязательно ходит каждой фигурой, имеющей ход, играющий ходит только фигурами имеющими право хода в стартовой позиции, играющий ходит фигурами имеющими право хода в стартовой позиции не обязательно, и, наконец, играющий делает прооизвольную серию ходов, сам решая, какими фигурами сходить, делая каждой фигурой только одно движение в серии.
Вот эти-то искуственные партии сам с собой я и разыгрывал. Проверяя разные пути развития фигур. Первый вывод, к которому я пришел, был такой: проигрывает тот, кто первым начинает рубить фигуры и пешки партнёра. Затем я обнаружил, что нельзя брать короля при вскрытом шахе. Методологическое и философское значение этой универсалии было слишком глубоким, чтобы я сразу оценил всю важность этого открытия. Только на третьем месяце (декабрь, январь, февраль) я вдруг отчетливо осознал: это ДРУГАЯ ИГРА!
А точнее – целый класс совершенно других игр!!! Что это – ВЫХОД в пространство богатейших игр на плоскости. Вот в момент осознания этого факта я пережил то самое чувство, которое, смею полагать, испытал Архимед. Я вскочил на стол своей торцовки (она как раз стояла – вы же помните!) – и затанцевал!!!
Тут то мне и открылся главный секрет любого успеха. Надо просто вкалывать. И не думать ни о каких успехах. Надо просто делать свою работу, заниматься своим делом. А поцелует Вас Бог или нет – это уже его часть работы. Главное – выполнить свою часть. И всё.