КАЗАНСКИЙ ВОКЗАЛ
Мы всей семьёй едем из Архангельска домой. Вся семья – это Люба, Володя, Светлана и я. Происходит это летом 1989 года. Свете – 11 лет, Володе уже 13. Мы прибыли к камерам хранения минут за пятьдесят до отправления поезда. И вот тут всё и началось. Ячейка не открывается. Наша, самая надежная ячейка в нашей самой надежной в мире камере хранения не открывается. Мы в прохладном подземелье, вокруг нас стоят стеллажи таких же точно ячеек. У всех они открываются, а у нас – нет. И у администратора какой-то странный перерыв. В общем мы провозились с этой непокорной ячейкой минут тридцать. Наконец все открыто. Поезд уже должен быть подан. Поезд Казанский вокзал Москвы – Свердловск. С кучей вещей мы вчетвером бежим по ступеням вверх, вверх… Наконец мы наверху, на площади перед перронами во внутренней части вокзала. Я тащу самые большие кульки и сумки, штук пять, по паре тащат Люба и Володя. Светланка тащит две небольшие. Опережаю своих. Бегу. Оглядываюсь: все бегут друг за другом в таком порядке: Володя, Люба, Светланка. Наш поезд похоже самый крайний. Минуем один перрон, уходящий перпендикулярно нашему маршруту вглубь, второй, третий…
Вот и наш состав. Бежать далеко не надо – наш вагон второй от хвоста поезда. А поезд и стоит к нам хвостом. Подбегаю. Рывком выхватываю одной рукой билеты и сую проводнику. Хватаю свою ношу и в вагон, в пятое купе… За мной протискивается Люба, за ней – Володя… Садимся. Закидывая вещи под нижние полки и наверх… И тут до меня доплывает: Светланки нет!!!
-Где Света?
-За мной бежала, - отвечает Люба.
Выскакиваю на перрон. До отправления минут пять- семь. Светланы нет!
Мчусь по перрону к вокзалу. Площадь. Море людей. Туда-сюда, многие спешат, бегут, торопятся. Светланы нигде нет!!
Возвращаюсь к вагону.
- Не прибегала? – спрашиваю у вышедшей наружу Любы. Она растерянно мотает головой.
- Куда она делась?
- Ты чего такой бледный, - спрашивает она.
В отличие от неё я этот вокзал знаю не понаслышке. Как и множество других железнодорожных вокзалов России. Московские бандитские вокзалы – самые бандитские из всех бандитских вокзалов. Пощадь трех вокзалов в Москве – это сосредоточие криминала со всей страны. Здесь все вымазано соплями и спермой криминалитета. Здесь каждый метр обильно полит слезами ограбленных и обманутых, кровью избитых, блевотиной перепивших. Здесь нельзя зайти в туалет не рискуя головой в прямом и переносном смысле. Здесь запросто могут украсть человека.
Оттого я и побледнел. Только что моя дочь была с нами, а теперь перед нами огромный, битком набитый народом вокзал, где смешались в кучу языки и народы мира, и он забрал мою дочь себе…
И тут я очнулся – поезд тронулся.
И тогда я запрыгнул в вагон и решительно оторвал ручку стоп-крана… Поезд встал.
Я знал, что после срыва стоп-крана минут десять будут проверять, кто, что, как и зачем…
Состав запустить – это целое дело. Это и проверки и осмотр подвагонного пространства и масса других важных и обязательных движений. Это доклады диспетчерам, это режим стрелок, это перекрытие путей другому подвижному составу… И поэтому я стремительно рванулся обратно к вокзалу. Вот где пригодилась моя марафонская подготовка. Вылетев на площадь, объединяющую перрроны, я стремительно пронесся по нашему пути, влетел в одни открытые двери вокзала, вылетел в другие и пошел прочесывать перроны… И тут вокзал смилостивился надо мной! Она стояла на втором от нас перроне, растерянная и подавленная. Я схватил её за руку и мы бегом пустились к составу… Через три минуты он, наконец, тронулся. И потом было всё! Расспросы, уточнения, пояснительные, ответы...Ко мне приходил бригадир, мы писали длинные протоколы, я давал пояснения милиции прямо в поезде… Но мы ехали все вместе. Самый страшный вокзал в моей жизни разжал челюсти и отпустил мое сокровище, мою Светочку в семью… А мог бы и не отпустить. С тех пор я всегда двигаюсь по вокзалам последним. Чтобы всех своих контролировать. Потому что второй раз такой фантастической удачи точно не будет…
СВЕРДЛОВСКИЙ
1985-ый год. Конец лета. Я везу в Качканар громадный цветной телевизор. Именно громадный и именно цветной. Много чего я возил по железным дорогам. Но такой громадный телевизор везу впервые. Дотащил его в троллейбусе. Потом с передышками, поднимая и отпуская пёр к вагону. Вокзал в Свердловске простой. По подземному переходу до нужного перрона. А потом вдоль вагонов до нужного. Тут я всё знаю. Дотащил. Проводнику подмигнул: сейчас поставлю в купе – и предъявлю билетик. А то уж больно громоздко всё. И в вагон. Дотащил до седьмого купе. Это я так пишу – купе. На самом деле это плацкарт, но седьмая полукабинка все равно именуется нами так: купе.
Смотрю на часы (у меня тогда были часы!!!) – до отправления минут пятнадцать. Сую руку в карман и с меня начинает сочиться испарина ужаса. Карман пуст! Билета в нём явно нет. А билетик заметный: такая конкретная коричневая картоночка с дырочками. С красной буковкой П и с наименованием состава, вагона, пункта назначения. Билетик не простой. И, самое страшное, у меня нет денег на другой билет. Какие-то копейки остались на подачку проводнику за ненормированный багаж, благо поезд не очень и дальнего следования. А в Качканаре меня встречают друзья с машиной… А билета нет!!!
Не показывая проводнику вида, что я чем-то расстроен, выскакиваю из вагона и бегом по перрону осматривая свой путь. Билета не видно. По лестнице в туннель под землей. Билета не видно. По туннелю с восьмого пути до выхода в город – билета нет, не валяется! А здесь уже толпятся люди… но не мог же я его здесь выронить. К месту остановки троллейбуса, вдоль всего фасада вокзала…. И о, чудо! Под второй аркой лежит новенький чей-то билетик… Поднимаю и не верю собственным глазам: Он!!!!
Бегом назад, к вагону. Состав уже трогается, но я набегая влетаю в свою дверь….Едем!!!
ПОЛУСТАНОК ПО ФОРМУЛЕ
Вообще-то это вокзал. То ли Половинка, то ли Зима… Мы не знаем. 1972-ой год. Май. Призыв. Мы в эшелоне. Нас везут матросы в черных бушлатах. Куда – военная тайна. Этот состав идет «по формуле», то есть никто толком не знает, где и как… Около нашего вагона, битком забитого призывниками (я сплю на третьей верхней полке сбоку – тут не дует) целуется молодой офицер в форме и его девушка. Целуются уже второй час. Просто стоят и целуются. Прощаются. Вокруг почти никого. Нас выпустили «на перекур», но отпускают порциями по пятерке на десять минут… Я не курю, но «на перекур» выползаю охотно… Они целуются… Состав стоит давно. И когда пойдёт – никто не знает… Никто над ними не подшучивают… все, как тот кондуктор, понимают… На этом перегоне наш состав переехал уже четвёрку лошадей… зрелище жуткое – разваленные кони… Постояли над ними полчаса и понеслись дальше. Теперь вот стоим тут… наконец команда: «В вагон!» - мы запрыгиваем… и тут поезд начинает мягкое движение… о этот упоительный набор скорости и вдруг крик ужаса перекрывает все звуки вокруг и резкое торможение не успевшего толком тронуться состава… мы выскакиваем… под колесами лежит наш офицер… его нога перерезана… он смертельно бледен и закрыл лицо рукой… из обрубка сквозь ткань хлещет кровь…
Прошло сорок лет. Этот офицер всё лежит и лежит у меня перед глазами… Железная дорога…