Как-то начали поднадоедать к середине зимы все эти озерно-карьерные баталии. Вдоволь набегался к регулярно загоравшимся флажкам, удачно обновив как новые конструкции щуковок, так и самодельный багорик из антенны министерской “Волги”; насмотрелся на пляску поплавков в лунке от поклевок плотвы, исправно подходившей на “лещовый” прикорм, а игнорировавшему этот самый прикорм лещу, высказал все, что о нем думаю. Речные староречья так же доставили радость щедрыми дарами окуней и плотвы; причем в этом сезоне пока не наблюдается более-менее четкого разделения на плотвичные и окуневые места – рыба идет вперемешку. Короче, приелась мне эта безотказная рыбалка, когда даже при кормлении лунки кормушкой можно было поймать плотку ( и такое было..). Значит, что? Значит – пора выходить на, пусть и скромные, но все, же просторы родной реки. Тем более что для Сожа-батюшки были припасены кой-какие подарки да придумки рыбацкие. Вот и решил посвятить реке хоть один выходной, хоть для начальной разведки – а там посмотрим.
Рыбацкий организм, которому не терпелось на свидание с рекой, повел себя совсем по-летнему: отказавшись спать дальше, он поднял хозяина задолго до звонка будильника, ровно в 3.30 утра. Если бы не бур, стоявший возле двери, то точно пошел бы перловку запаривать спросонья, да садок искать.. Рюкзак почти собран еще с вечера и к десятку ледовых донок, небольшой охапке зимних удочек и прочим рыбацким принадлежностям, спрятавшихся в его недрах ( сам до конца не знаю, что у меня в рюкзаке – недавно в одном из карманов нашел лягушку, высохшую в мумию.. Посмотрел, улыбнулся и …положил обратно. Талисман, блин!), добавился термос с хитрым чаем и рыбацкая ссобойка. Черви, мотыль и репейник рассованы по карманам одежды, - можно и в путь. Кстати, об одежде.. Речная ходовая (речник, сидящий всю рыбалку на одном месте – нонсенс) ловля выдвигает два условия комфортной рыбалки: не мерзнуть и не потеть. Если с первой проблемой успешно справляются бур и желание узнать “а кто живет сейчас в той яме, что за третьим поворотом от четвертого затона”, то вторая проблема более серьезная. Если вспотеешь, то вряд ли уже высохнешь; а если еще и ветродуй на льду, да мороз, то… Бррр-рр-р! Даже думать про это не хочется… Конечно, эту проблему решает термобелье и современная рыбацкая одежда, но я люблю, чтобы было не только тепло и сухо, но и комфортно, чтобы ничто не сковывало движений, не поджимало и не топорщилось. Выход нашелся весьма простой – летний дождевик, состоящий из куртки на молнии, с карманами и капюшоном, и штанов, тоже с карманами. Не промокает и не продувается, так как изнутри материал, напоминающий тонкую резину. При этом его самый главный летний минус вдруг превратился в жирный зимний минус – дождевик не “дышит”! То есть тепло от моего тела не выходит за границы тонкого материала и греет меня, а не окружающую атмосферу. Теперь с дождевиком понадобилось гораздо меньше свитеров и разных ватников – зачастую объемной одежды, превращающей рыбака в неповоротливого плюшевого мишку. На рыбалке сверху дождевика набрасываю куртку “средней легкости” и хожу буквально нараспашку. При первых признаках замерзания просто застегиваю молнию дождевика и через пару минут все тело снова в тепле. Да и вся рыбацкая мелочевка, сигареты, спички и зажигалки, телефон и фотоаппарат находятся под дождевиком, в карманах рыбацкого камуфляжа – а значит, в сухости и тепле.
Сорок минут рыбацкого шага в только-только созревающем тумане под капельками влаги (“Телебарометр” и на этот раз не подвел) промелькнули одной подтяжкой и вот она река, в свете фонарика полностью покрытая… водой от растаявшего снега… М-да, приплыли.… Знал бы – сапоги одел, а так мои зимние хоть и очень легкие и очень теплые, но спасают от воды только по щиколотку, а если выше – то хлюп-хлюп на всю недолгую рыбалку (пока еще ноги чувствуешь) обеспечен. А вода сегодня как раз чуть выше допустимого уровня – хоть цаплей ходи, но все равно “хлебанешь’. Мысль о заготовке дров на костер для будущих и периодических просушиваний носков и обуви поспешно вытеснила другая мысль, заставившая нырнуть в темные недра рюкзака. Есть! На самом дне, между аэрозолем от комаров и щучьим куканом, лежал целый рулон мусорных пакетов! Летом это нужная вещь – и рыбу можно положить, и мусор после себя на берегу собрать. Вот и зимой пригодились. Снимаю сапоги и надеваю на каждую ногу по пять пакетов, и обратно одеваю сапоги – сразу почувствовал себя уверенно, даже попрыгал от радости. Но к носаревым ( а именно ему собрался посвятить быстротаявший в надвигающемся тумане остаток ночи и скорое утро) местам все же пошел берегом.. И тут еще один сюрприз, но уже приятный. Четко натоптанная рыбацкая тропа, спасительным мостиком возвышающаяся над водой, да еще почти по диагонали пересекающая нужное место. Ага, это по ней рыбаки в затон рыбачить ходят, значит, ниже по течению можно рассчитывать еще на пару таких тропок. Сверлю десяток лунок в шахматном порядке по обе стороны тропы, перегораживая песчаный прогон перед входом в яму, и выставляю десяток донок, наживленных извивающимися червями. Смачно поплевав на них с высоты тропы и прихватив рюкзак с буром, иду в сторону затона. О, счастье! Поверхность затона – сплошная рыбацкая тропа, то есть на льду фонарь высветил лишь одиночные небольшие лужицы. Пробежался по старым местам и вволю набурился, хотя и так хватало незамерзших лунок. Пара глотков чая, немного вальяжный (от удовольствия, что ноги сухие и погода замечательная) перекур и топаю проверять донки, прихватив с собой банку червей, пакет и тряпку. На первой же донке леска 0.16 приятной тяжестью впилась в пальцы – носарь, носарюга, носарище! С остальных девяти снял еще семь таких же упитанных красавцев, превративших тряпку в комок слизи и заставивших пожалеть об экстракторе, забытом дома (а дома оказалось, что он в рюкзаке). Напоследок осветив донки фонарем, замечаю, что одна из них криво стоит на холмике из пробуренного льда и иду поправить. Приподнимаю, а в руку отдается пара толчков – подсечка, и в воде на льду уже плюхается-вертится еще один носарь. Вот проглот, донку только что поставил ведь! В свете фонаря наживляю свежего червя и, отправив его под лед, иду ради интереса проверять остальные донки. Вот чудо! Еще четыре носаря отправились в пакет… К тому времени, как стал виден вгрызенный в лед бур с висящим на нем рюкзаком, пакет с рыбой ощутимо потяжелел.
Наступившее раннее утро нарисовало совсем уж весеннюю картинку – мокро, туманно, восточный лес без привычных снежных одежд и карканье воронов в небе, скрытом пеленой тумана. Последние две проверки принесли только три носаря – или стая закончилась, или отошла в другое место. Ну и ладно, значит пришло время проявить активность и с моей стороны. Сматываю одну донку, чтобы не перешагивать рубеж в десять крючков (тем более что донки подписаны), бурю с наклоном еще несколько лунок, не сходя с той же рыбацкой, да еще и рыбной тропы, и разматываю подтяжную удочку. Рановато еще, но уж больно руки чешутся подтягой помахать. Пучок мотыля наживляю хоть с трудом, но уже без помощи фонаря и вскоре оливка в 15г. уверенно отбивает дно. Отбить-то отбила, а вот дальше под лед запускаться не желает – все же это Сож, а не днепровские просторы. Пока переделывал снасть и наживлял новый пучок, чуть мотыльницу не уронил от неожиданности – это сработал не выключенный будильник на телефоне, диким криком петуха, извещавший о том, что пора на рыбалку. Ага, а мы уже как бы и там… И вот семиграммовая оливка не только отбила дно, но и с уверенностью уволокла с собой под лед двухметровый (длина моего подтяжного удилища позволяет делать одну тягу в два метра, а то и больше) отрезок лески 0.18, сданной с катушки. Три-четыре подтяжки и загоняю снасть еще на два метра дальше. На второй подтяжке третьего загона рука ощущает слабенький тычок, тут же перешедший в ощутимый “тук!”. Не сходя с тропы, перебираю леску руками и любуюсь первым подтяжным носарем этого сезона. А когда увидел, что крючок наполовину торчит из пасти и не надо проделывать эти извращенные манипуляции с извлечением крючка, заглотанного до самой печенки, то от радости чуть обратно носаря в лунку не булькнул. Добавляю в пучок свежих мотылей и запускаю их под лед. Второй носарь взял метра на два с половиной ниже первого, а третий еще ниже. Когда на грани чуткости снасти, практически уже в самой яме взялся четвертый носарь, лишь сожалением посмотрел на воду, покрывающую лед – намокать раньше времени не хотелось, хоть и находились ноги в “пакетной защите”. Проверил подтягом еще пару лунок и убедился, что носарь сместился гораздо ниже, практически в саму яму, в окрестностях которой ни одной рыбацкой тропы, а активно работать снастью на таком расстоянии уже не получалось – не было с ней контакта. Сматываю удочку, снимаю с донок носаря и упитанную, грамм на 200 густерку, и иду в сторону затона, решив перед сменой места посвятить ему хоть полчаса работы кивком и игры чертиком.
В первой же лунке через пару проводок чертиком кивок весело взбрыкнул и рванул вверх – ну, очень серьезная поклевка для несерьезной плотвички, которая отправилась бултыхаться в канну, переделанную из валявшейся неподалеку пластиковой бутылки. Еще три лунки, обработанные по всей полутораметровой глубине черным, с желтой бисериной чертиком, довели количество плоточек до желаемого десятка – уткнулись мордами в дно бутылки и только хвостами сверху шевелят. Напоследок решаю проверить старые незамерзшие лунки, заполненные ледовой крошкой. Отгребаю черпаком чуток крошева, опускаю чертик в лунку, но до дна он так и не дошел.. Нет, не поклевка. Какая же эта, к черту, поклевка, если было такое ощущение, что стоя на месте, пытался остановить автомобиль, ухватившись за задний бампер! Сход, но чертик остался на месте. В голове моментально промелькнули разные образы, начиная от голавля, зашедшего с реки, до бобра, скалящего свои немаленькие зубы. Последняя картинка предстала так ярко, что даже вздрогнул и чисто интуитивно прижал к груди зажатого в кулаке чертика – типа, не отдам! Однако неуемная рыбацкая фантазия уступила место желанию узнать о том, кто же это такой резвый был. С замиранием сердца снова опускаю чертика в лунку; можно даже не играть им – дрожащие от возбуждения руки сами задают нужный, хоть и немного рваный, темп. С пяток проводок по разным слоям ничего не дали. Начинаю медленно подниматься со стульчика, чтобы перейти на следующую лунку, и так же медленно, без всякой игры, поднимаю снасть – кивок отвесом падает вниз и снова все повторяется, с той лишь разницей, что рыба-то (а рыба ли?), судя по мощным потяжкам, не сошла! Вот иногда просто изумляюсь, до чего же быстра рыбацкая мысль… Буквально за одну секунду успел подумать, что: а) скорее всего это не щука, если сразу мормыху не откусила, б) жареный голавль слишком костляв, поэтому сделаю из него балык, в) вытянуть бобра на леску 0.12 в лунку от “стотридцатки” нереально… Тем временем по леске, зажатой кончиками пальцев, ощущалось, что рыба хоть еще и полна сил, но все же потихоньку начала подниматься к лунке. И когда вот-вот должен был закрутиться бурун воды в лунке и фейерверком взметнуться ледовая крошка от вываживаемой рыбы, внезапно все прекратилось – ни потяжки, ни толчков и ударов от сидящей на крючке рыбы. Тишина… Стою с поднятой на уровне груди удочкой и держу леску внатяг – дальше не идет и на том конце лески никаких признаков движения. Неужели чертик зацепился за низ лунки и рыба сошла?! Эх, а ведь такой боб… экземпляр был! Секунд через тридцать терпение иссякло и начинаю медленно опускаться к лунке – леска витками падает возле нее, но под лед не идет. На всякий случай стравливаю с катушки пару метров лески, перехватываю ее возле самой лунки кончиками пальцев и осторожно разгребаю ледяное крошево черпаком… И тут же сердце подпрыгнуло в район гланд! В лунке стал отчетливо виден раскрывшийся ирокез совсем нехилого окуня, большую часть тела которого даже и не увидел. Гы-ы-ы! Сам не понимая того, что творю, тыкаю в его колючий плавник черпаком, отчего полосатый пулей срывается с места, но рыбацкие пальцы – отличный фрикцион, и далеко он не смог уйти. Не обращая внимания на сильные тупые потяжки (хотел бы – давно уже сошел бы), перебираю пальцами леску, пока в лунке не показывается голова окуня, обрамленная кусочками льда. До хруста сжимаю его пальцами (молнией проскакивает мысль о том, что надо сделать мини-багорик для подобных случаев…) и выбрасываю на лед. До килевика ему еще далеко, но рубеж “сковородника” он перешел явно не в этом году – полкило, не меньше. Да уж, на мелководье тягать вот таких вот красавцев – это не на карьерных глубинах. Полметра лески, пошедшей спиралью, пришлось отрезать и заново привязать чертик. В эйфории иду к рюкзаку и хватаю пакет с рыбой, висящий на буре. И тут же взвываю от дикой боли! Забыл, что пакет набит носарями… Иногда завидую японцам с ихней рыбой фугу – там или выживешь, или сразу ласты склеишь, но уж никак не будешь так мучиться, как от уколов носаревыми колючками…
К следующей лунке, заполненной ледовым крошевом, подходил, практически на цыпочках, еле дыша… На второй проводке, сантиметров в сорока от дна, кивок также резко провалился вниз и сразу же толчки, передающиеся в руку – даже подсекать не пришлось! Сопротивление было даже еще сильнее, чем когда окунь взялся. Но… Какое-то оно не окуневое было, расхлябанное, что ли, хоть и очень буйное… Ха! Плотвина! Да такая, что и ладонью не обхватить – явно поболей трехсот грамм. Но на этой плотвине, к сожалению, весь клев и закончился. Нет, рыба клевала вполне сносно, практически в любой лунке, которою облавливал в поисках хорошей рыбы, но шли в основном плотвички и окушки живцового размера (пять полосатиков еле впихнул в бутылку к плоточкам). Тогда иду проверять донки, которые все это время исправно сторожили рыбу на течении. Не вынимая снасть целиком, просто приподнимаю их на полметра вверх – третья донка отдает в руку приятной тяжестью и толчками увесистой густеры, а остальные идут легко. Сажусь, пью чай, в который помимо всего добавлена чага (заряд бодрости не только на всю рыбалку, но и на дорогу домой, обеспечен) и вижу, что пара рыбаков из дальнего затона явно собираются уходить домой… Интересно, а сколько же это время? Е-мое, так уже первый час дня! Это ж как время пролетело! А ведь еще и половину не сделал из того, что значилось в рыбацких планах на сегодняшнюю рыбалку. В быстром темпе начинаю собирать вещи и сматывать донки. Последнее действо происходит буквально наощупь, так как взгляд прикован к местам ниже по течению – намечаю подход на следующее место ловли. На очередной донке пальцы, скользящие по наматываемой на мотовильце леске, упираются во что- то мокрое и скользко-сопливое… Не понял! Взгляд медленно опускается вниз и упирается в носаря. Размером с сигарету. Ну, для кого-то это может и в порядке вещей, но для меня этот малыш оказался на одном призовом месте с тем пойманным горбачом, что время от времени тяжело ворочался в пакете. Впервые в жизни я не только увидел такого маленького носаря, но и первый раз за практически четверть рыбацкого века я его поймал! Даже не смог разобраться в нахлынувших чувствах при виде этой малявки – но больше всего было дикой радости, что у нашего, местного носаря растет потомство, что размножается рыба здесь, в этих местах, а не приходит откуда-то. Осторожно снимаю носареныша с крючка (пришлось постараться – мелкий, но крючок зажрал как взрослый!) и с улыбкой отпускаю обратно в лунку. Через одну донку пришлось еще раз проделать подобные действия – такой же колючий малыш (хочется плясать от радости!) отправился вслед за собратом. Все оперативно собранно и двигаюсь берегом вниз по течению, шаря взглядом по реке и выискивая плотную рыбацкую тропу, на которой можно опять расположиться, не шлепая сапогами в воде. Подтаявший снег совсем уж по-весеннему хрустит под подошвой и на его белоснежную поверхность время от времени стекают янтарные ручейки носаревой слизи из продырявленного пакета (хоть ты фильм снимай про пришельцев там всяких, вечно в похожей слизи измазюканных), отмечая мою тропинку…
Первые две тропы шли по откровенному мелководью поворотного правобережья, зато следующие две как на заказ проходили не только через еще одно потенциальное носаревое место, но и были практически параллельны левобережным прирусловым корчам, которым в моих планах отводилась главенствующая роль. Да, мне определенно сегодня везет (тьфу-тьфу-тьфу!), да и над душой никто не стоит – все рыбаки по сухому льду затонов разбрелись, на реке только я один. Первым делом бурю десяток лунок в наиболее перспективных местах на течении и выставляю три донки – они покажут, есть ли в этом месте сегодня носарь. Затем иду к корчам, чтобы выставить живцовки, которые как минимум часа три уже должны были там стоять и сторожить коряжно-ямного хищника. Поставить живцовку на течении реки – дело нехитрое, главное – знать, как и где. Да и каких-то специальных конструкций не понадобится – обхожусь обычными, карьерно-озерными, чуток их подготовив для течения. Еще дома заменяю легкие пластины пружин флажков, изготовленные из полосок старой рулетки, на жесткие и упругие магазинные – они будут надежней фиксировать катушку на течении, и то, что на тиховодье было бы излишней грубостью, на реке будет в самый раз. Так же снимаю легкие, в 3-5г скользящие грузила и ставлю уже грамм по 10-15 – не так сильно будет отрывать живца от дна. Хотя раньше использовал конструкции со скользящим грузом в виде ложки грамм на 100; но перешел на теперешнюю конструкцию, потому как с тяжелым грузилом живец хоть и фиксировался надежно в выбранном месте, но было много холостых хваток из-за того же тяжелого, хоть и скользящего грузила. К тому же ставки ставятся не на сильном течении, куда хищник если и выходит, то только в кратковременные периоды клева, а в местах с более тихой тягой, под обрывистыми берегами с обраткой, за корчами и поваленными деревьями, где сверху еще тянет, а в глубине уже более спокойная вода, да и про устья ручьев и стариков не стоит забывать. К тому же зимой, как и по открытой воде, хищная рыба редко придерживается сильного течения, предпочитая экономить силы на относительном тиховодье. Немаловажную роль играет и сам процесс постановки ставки. Если мы будем просто скидывать леску с катушки в лунку, чтобы выставить глубину, то на течении грузило оснастки может отбить дно гораздо ниже лунки и длина лески будет намного превышать глубину в выбранном месте (хотя в некоторых случаях это играет на руку, особенно при ловле перед корчами и завалами, а не ниже их). Я же со страниц “Рыболова” перенес в свою ледовую практику весьма полезную приспособу – ставочный отвес. Взял отрезок трубки из дюраля длиной в 7см и диаметром в 2.5см, вставил в него петлю из проволоки и залил все свинцом. Потом соединил отрезком прочной капроновой нити в 40см этот отвес и винную пробку. Теперь стоит только воткнуть жало крючка ставки в пробку и отпустить отвес в лунку, как через пару секунд будет четко выставлена глубина под лункой (даже на течении). Теперь зафиксируем катушку, достанем леску и снимем отвес, наживим живца и булькнем его в лунку – вскоре он займет положение в сорока сантиметрах от дна (это на тихой воде, а на течении можно и приотпустить с метр лески, чтобы живца не сильно приподнимало над дном). Очень просто, удобно, а главное быстро. Так же играет роль не только способ наживления живца (на течении только за голову или хвост, а то в том случае, когда наживим за спину, его будет ощутимо шкумотать течение, не давая опуститься ко дну), но и сам вид рыбешки, которую используют в оном качестве. Для меня пока нет никого лучше (пескарь не в счет, он вне конкуренции), чем небольшой, в 5-7см, окунек. Он не только сам стремится опуститься ко дну, но и хищника привлекает лучше, чем та же плоточка или карасик (вопрос, конечно спорный, но это факты из личной практики).
Расположение основных коряг, периодически облавливаемых по чистой воде в течение многих лет (а прошлым сезоном с помощью “пули” вообще их наизусть выучил) давно и прочно засели в памяти, поэтому сверлю лунки ниже коряг, большей частью скрытых подо льдом, не боясь промахнуться. Делать все это приходится стоя в воде, так как тропа идет немного левее, там где коряги только-только заканчиваются и подо льдом течение намного сильнее, чем в этой гущаре; но ногам все так же тепло и сухо. И вот тут сталкиваюсь с очень серьезной и, на первый взгляд неразрешимой на сегодняшней рыбалке, проблемой. Виной всему все та же вода на льду. Сейчас сами поймете и почувствуете всю безысходность того положения, в котором я оказался… Все десять ставок, находящихся в рюкзаке, были сделаны на основе платформы, чтобы ставить непосредственно на лунку, добиваясь того, что она не замерзает и становится затененной. Но только три из них имели пластмассовую платформу, а остальные семь – фанерную! Нет, я не боялся, что вода испортит фанеру – сам ведь надежно пропитал ее водостойким антисептиком и лаком. Как только наживил живца на первую ставку с фанерным основанием и опустил ее на пробуренную лунку, она сразу же перевернулась набок. Дерево в воде не тонет. А воды на льду много… Ладно, поставил три пластмассовых – держаться вполне превосходно даже в этой воде, да еще и крошкой от лунки придавленные. А остальные?! И ведь такое ощущение, что под ногами кишат стаи голодного зубатого хищника! Вон, даже живцы своей рыбьей телепатией это чувствуют – так и норовят выпрыгнуть с бутылки, нервные какие-то стали возле корчей. Ну, ничего не поделаешь. Повздыхав да поохав, весьма неубедительно утешаю себя мыслью, что если суждено увидеть мне сегодня поднявшийся флажок, то это и на одной из трех уже поставленных ставках произойдет… Конечно, можно было бы и подледные ставки замудрить – в недрах рюкзака что-нибудь для этого нашлось бы, тот же кукан с десятком застежек из прочной проволоки. Но не хотелось тратить и так упущенное на гонку за крупняком в затоне время. Поэтому, сжав зубы, чтобы не сболтнуть чего лишнего в адрес Природы, иду к донкам в надежде на то, что хоть носари смогут заглушить злость на самого себя. Ведь попадал же в подобную ситуацию в прошлом сезоне! Ведь лежат же дома ставки в виде треноги из дюраля, которым ни вода, ни отсутствие снега не страшны! Ладно, не последний день рыбачим.
Первая донка, поставленная на плавном скате в яму, показала лишь дочиста обглоданный крючок – явно не носарь, скорее всего проделки мелкой густеры или пескарей. Подхожу ко второй донке, выставленной на крае длинного желоба шириной метра в три, идущего параллельно течению от ямы до ямы (осенний джиг – великая вещь!). Странно, но леска не упирается в нижний по течению край лунки, а такое чувство, что ушла против течения… Без всякой мысли (мало ли – за лед зацепилась) приподнимаю мотовильце. Вы когда-нибудь пробовали сматывать трясущимися руками леску 0.16 с тонкого пластикового мотовильца под лед, навстречу какой-то сумасшедшей рыбине, бьющейся на крючке, да еще и на течении? Попробуйте, долго этот момент не забудете… Носарь? Да ну… С таким сопротивлением это ж сразу мировой носаревый рекорд! Густера? Ну, если только под килограмм, что теоретически возможно… Осторожно перебирая пальцами леску, начинаю подтягивать рыбу ко льду, но следует такой сильный рывок, что леска проскальзывает сквозь пальцы и змеей устремляется в лунку. Не успеваю смотать с мотовильца еще пару метров лески и сразу же ощущаю гнетущую слабину. Поспешно выбираю легко идущую леску и вскоре “любуюсь” на остатки червя покрытого прозрачной слизью, капельки которой доходили по леске вплоть до грузила… Лещ. На третьей донке вообще не было крючка, но все так же было в слизи.. Привожу донки в рабочее положение и, как можно тише хлюпая по воде, бегу к рюкзаку за подтяжной удочкой. Вскоре рубиновый пучок отправляется под лед (но до этого пришлось заменить оливку на более тяжелую – прежнюю течение сносило со свистом). На втором загоне подряд два носаря, которых бросаю на лед, вернее в воду, чтобы не терять время. Третий загон, четвертый… На пятом еле слышное “тук” оказалось хорошей густеркой, которая тоже плюхнулась в воду на льду. Смена лунок, длина подтяжек и расстояние загона – носари, густера, носари. Леща нет. Ушел или притаился. Но ведь был же! Краем уха слышу какой-то подозрительный щелчок, но, не придав ему значения, продолжаю орудовать подтягом. Рукава куртки покрылись слоем слизи, но не той, которую так ожидал. При переходе на очередную лунку вдруг останавливаюсь как вкопанный и секунд пять тупо смотрю на развивающийся в слабых порывах ветерка флажок… Теперь уже не обращаю внимания на воду и со всей дури бегу к сработавшей ставке (вот что щелкнуло!). Катушка все еще тихонько вращается, сдавая последние метры лески под лед – в принципе это ничего не означает, оснастку может вот так и течение нести, а вот когда леска уходит рывками, то это другое дело. Тем не менее, пальцы благоговейно обхватывают леску и начинают потихоньку выбирать оснастку. Вскоре почувствовалась немного ощутимая тяжесть, но с подсечкой (а нужна ли она вообще, если столько времени уже прошло?) не тороплюсь. С каждым метром поднятой на лед лески таяли надежды на долгожданный рывок, и когда поднял в лунку окунька, с пирсингом через две губы в виде небольшого, но зацепистого (ой, ли!) тройничка, и осмотрел его, то лишь горько усмехнулся – в районе жаберных крышек были отчетливо видны дырки. А вот и судак. Был… Заряжаю ставку заново, снова поработав отвесом и иду собирать подтяжную рыбу, которая за это время уже хорошо разбрелась по водным простора льда.
Зимой, особенно при пасмурной погоде, темнеет очень быстро. Так и не сработавшие больше ставки складывал уже в свете фонаря; в рюкзаке возле них заняли свое почетное и донки, на которых болтались лишь огрызки червей и никакого намека хоть на капельку слизи… Эх, а ведь так и не попробовал в действии тяжелые мормышки, которые специально всю неделю отливал, обрабатывал и раскрашивал. Так и остались лежать сухими в коробочке такие же самодельные блесны, которые собирался предложить окуню, а то и судачку, живущим в корягах. И все же Рыбалка удалась! А то, что не испытал в этот раз, то, на что не хватило времени, предложу Сожу в следующий раз. И этот раз будет, обязательно будет – ведь теперь я точно знаю, где и как пройдет мое следующее свидание с Рекой.