Мама, то гремела чем-то в кладовке, то выходила за калитку разговаривать с соседями, а я сидел неподвижно в комнате и смотрел на старый книжный шкаф, заполненный книгами, которые вряд ли сейчас у кого встретишь. Это были собрания сочинений русских и зарубежных классиков, в старых потертых переплётах, аккуратно расставленные по полкам бабушкой. Вчера мы похоронили бабушку, но кроме печали меня мучила сейчас ещё и совесть.
Каждый год летом я приезжал из города гостить к бабушке в деревню. Всю жизнь она прожила в деревне, работала в школе, преподавала литературу и русский язык. И почти всё лето я проводил у неё: купался, загорал, рыбачил на речке, играл с деревенскими ребятишками, ходил с бабушкой в лес за грибами и ягодами. Каждый раз бабушка приносила из леса ещё букет цветов и ставила его в большую стеклянную вазу на столе.
- Какие красивые наши полевые цветы, - говорила она, смотря на пёстрый букет.
Этим летом родители купили мне компьютер, и я не мог оторваться от него ни на минуту. И когда бабушка позвонила и спросила, скоро ли я приеду к ней в гости, я слукавил и нашёл какую-то отговорку, чтобы не ехать в деревню, а на самом деле мне просто не хотелось расставаться со своим новым другом – компьютером. Бабушка согласилась со мной безропотно и выразила надежду, что я приеду к ней возможно в Новый год. Но в Новый год я тоже не поехал в деревню, а в феврале бабушка скоропостижно скончалась от инсульта. Я сидел, глядя на книжные полки, сувениры, статуэтки, фотографии в рамочках, и думал, что самое страшное в этом мире то, что нельзя вернуть ушедшее время и исправить ошибку.
Машинально я взял с полки книгу. В комнату зашёл дядя Саша, двоюродный мамин брат. Я знал, что он учился с моей мамой в одном классе, был отличником и любимым учеником бабушки, за беззаветную любовь к литературе. Дядя Саша окончил школу с золотой медалью, педагогический институт и аспирантуру. Жил в городе, женился на студентке университета, где преподавал филологию, а летом во время отпуска приезжал в деревню к матери, сначала с женой, а потом и с дочкой Танюшкой.
Я очень любил водиться с маленькой Танюшкой, носил её на руках с собой повсюду, а она одной рукой обнимала меня за шею, а в другой руке держала китайскую игрушку – тряпичного зайца в ситцевом фартуке.
Я навсегда запомнил это страшное лето. Танюшку повели гулять девочки постарше в лес, недалеко от дороги и на некоторое время оставили без присмотра. Она подошла к берегу речки, увидела красивую белую кувшинку, потянулась за ней и упала в воду. Прибежавший на берег дядя Саша увидел ручонку, торчащую из воды изо всех сил вцепившуюся в прибрежную осоку и тряпичного зайца, лежащего на берегу.
После смерти дочери дядя Саша сильно запил, его уволили с работы, а потом с ним развелась и жена. Вернулся он в деревню, жил с матерью, бабой Клавой, которая приходилась моей бабушке родной сестрой.
Дядя Саша хорошо напился вчера на похоронах моей бабушки Полины Георгиевны. Веки его опухли и покраснели, руки дрожали, и он беспрерывно потирал их одну об другую: - Вырос ты, Андрюха, прёшь и прёшь ввысь, как учёба-то у тебя, всё в норме? –
- Нормально, - ответил я, - Сейчас вот учусь на компьютере работать, программы осваиваю. –
- Это правильно, учиться надо, - он протянул руку и взял книгу, положенную мной на стол, - А, Достоевский, удивительный писатель, гений, можно сказать...- оживился дядя Саша.
Я решил блеснуть своими знаниями литературы: - Красота спасёт мир! – сказал я, услышанную где-то фразу, принадлежащую этому знаменитому писателю.
Дядя Саша задумался, потом произнёс: - А ведь прав был Фёдор Михайлович, живут люди в будничном, заполненном тяжёлым трудом мире, терпят боль, страдания, голод и холод, много всяких преград на пути, и если бы не было красоты, ярких красок в этом мире, люди бы не выдержали и покинули его, а красота-то и завораживает людей, отвлекает от серости жизни, вселяет надежду...-
- Ну, а если бы люди и покинули этот мир без красоты, - сказал я, - Всё равно он и без людей существовал бы.-
- Нет, Андрюха, без людей этот мир мёртв, смысла он не имел бы тогда. Смысл свой приобретает он, когда в нём живут люди, - убеждённо произнёс дядя Саша.
- А вот он уже где, с утра пораньше, - послышался недовольный голос бабы Клавы, зашедшей в дом с моей мамой.
Дядя Саша, увидев ее, заёрзал на стуле: - Вот, с Андрюхой разговариваем о Достоевском. Вырос-то как твой сын, Настя, не узнать...- покосился он на мою маму.
- Ну вот, Санька и унесёт флягу, тётя Клава, а в дом тогда пусть переходит жить бабка Куприяниха, мебель мы оставляем, дров куба три ещё в сарае есть, - сказала мама.
- За дрова то вам заплатить, что ли? – спросила баба Клава.
- Да нет, не надо, они казённые, матери, как учительнице привозили, пускай топится...- поспешно откликнулась мама и добавила – Дом хороший, тёплый, сухой, платы нам за него никакой не нужно.-
- Ну и, слава Богу, а у Куприянихи то угол в пятистенке её уже совсем промерзает, починить некому, - сказала баба Клава и снова обратила внимание на сына, - Домой не собираешься? –
Тот заулыбался, виновато глядя на мать, закивал головой: - Вот перекинусь парой слов с Настей и приду, куда мне деваться, флягу захвачу, не беспокойся...-
Баба Клава посмотрела на сына, покачала молча головой и вышла.
- Похмелиться хочешь небось? – спросила мама дядю Сашу, перебирая посуду в шкафу, - И сколько же ты выпил этой водки, цистерну наверно.-
- А может и больше, вздохнул дядя Саша, как похоронил дочку свою, так и пью не переставая... Танюшку- то помнишь мою? – тоскливо спросил дядя Саша.
Мама вздрогнула, посмотрела в затянутые пеленой слёз глаза дяди Саши и сквозь эту пелену разглядела неугасимую боль, достала из шкафа бутылку водки, две рюмки и тихо сказала: - Давай, Санька, наливай...-
* * *
Дядя Саша умер весной. Он повесился в лесу недалеко от того места, где утонула его дочь. Было видно, что в свой последний путь, он готовился серьёзно и основательно, потому как в кармане его куртки был обнаружен тряпичный заяц.
Хоронила дядю Сашу вся деревня. Мать, баба Клава, молча и сурово, в чёрном платке низко надвинутым на лоб, подошла к гробу сына, в котором он лежал с каким-то удивительно спокойным отрешенным выражением лица, сказав коротко: - Отмучился, - сунула ему под голову тряпичного зайца и пошла доить корову. И только там, возле коровы, из её глаз потекли скупые слёзы. Они стекали по щекам и капали в ведро с молоком.
* * *
Летом мы с мамой приехали в деревню садить цветы на могилу бабушки. Рядом свежело холмиком земли пристанище дяди Саши. С фотографии на памятнике на меня смотрел, улыбаясь, парень с весёлыми, озорными, умными и добрыми глазами.
С нами приехала девочка Кристина, моя двоюродная сестра по линии отца, гостившая у нас. Она выросла в городе и с радостью отправилась в деревню, полюбоваться природой и сделать снимки для реферата по экологии. Я водил Кристину по лесу часа три, но признаков усталости у неё не было и в помине. Она кидалась в чашу, заглядывала под коряги, подкрадывалась к птицам, сидящим на деревьях, к бабочкам на цветах, и всё щёлкала и щёлкала фотоаппаратом. Наконец мы вышли к реке. На самой середине реки плавала редкая в наше время белая кувшинка.
- Какая красота! – ликующе выкрикнула Кристина и схватила свой фотоаппарат. Я мог бы в этот момент произнести для большей своей значимости бессмертную фразу писателя «Красота спасёт мир», но удержался, потому что слишком хорошо помнил, как красота белой кувшинки погубила Танюшку.