Танец – это песня тела! Неповторимые грациозные движения мужчины, женщины завораживают, облагораживают, заставляют замирать дыхание либо дышать в такт музыке, превращая танец в грандиозное зрелище и искусство. Как и песни, танцы бывают грустными, весёлыми, зажигательными…. Иногда танец сравним с распускающимся цветком, когда тело, медленно или не очень, в зависимости от темпа музыки, распускает свои лепестки, вызывая восхищение и сопричастность к тому либо иному перевоплощению движением. В танце многое зависит от того, насколько партнёры понимают и чувствуют друг друга, как глубоко они вникают в звучащую музыку, подчиняются ей, играют со своими чувствами…
....Женщина в красном сверкающем клочке одежды, то и дело резко выставляя в сторону то одну, то другую ногу и, гибко прогибаясь назад, отчего её чёрные распущенные волосы каскадным водопадом стремились вниз, спешила вслед за музыкальными аккордами. Её глаза излучали мерцающую черноту, на лице застыла ярко-красная полу-улыбка – полу-усмешка. Она легко двигалась под музыку, стремясь покинуть мужчину, с которым её свёл танец, исполняя движения с грацией и присущим ей женским обаянием. Партнёр как будто не хотел упасть перед дамой лицом в грязь и стремился каждой жилочкой своего тела к этой женщине, тянулся вслед за её движениями, а на лице у него застыл не то страх потерять эту темпераментную и яркую газель, не то обречённость, что она не будет принадлежать ему никогда. Движения их были слажены, и музыка их поддерживала, однако она их и не жалела, то ускоряя свой итак быстрый темп из тончайших струнных переборов, проникающих до самого сердца, то резко переходя в другое своё русло аккордов. Похоже, она просто уверена была в этой паре, что они не сплохуют, либо знала о них что-то больше, чем они сами… Она не хотела быть у них третьей лишней, поэтому, иногда, замирая, оставляла пару наедине, и тогда страсть между мужчиной в чёрном фраке и женщиной в красном клочке одежды разгоралась: их тела даже без музыки двигались, предвосхищая предстоящие такты, в замедленном темпе, но так исступлённо, что глядя на них можно было испытать те же ощущения, которые возникают в сладчайшие минуты любовной близости. Тем не менее, женщина совсем не смотрела на своего партнёра, а тот наоборот подчинён был каждому движению её длинных тёмных бровей, взмаху длинных ресниц и узких кистей рук. Вновь звучала музыка, и пара как две бабочки махагон, порхали по паркету, ни на минуту не расставаясь, и в то же время, едва касаясь друг друга…. И не было, просто не могло возникнуть, никаких сомнений, что эта пара после окончания танца не будет где-то вместе…. В обоих ощущалось томление неразделённой любви, решимость испытать сладость греховной страсти, что и определяло дальнейшую судьбу танца: музыка всё лилась, и пара с теми же выражениями на своих лицах, продолжала с заметным наслаждением выполнять такие элементы танца, которые заставляли думать, что эти двое, наконец, только что, решились на многое, и никто не сможет их остановить!.. .
Но вот - последний аккорд!
Они красиво раскланиваются, дарят друг другу далеко не искренние и тёплые улыбки и… расходятся в разные стороны, где их уже ожидали другие их партнёры: партнёры по жизни, по любви….