Одна девочка любила сушить свои обиды. Нахватается, бывало, весной и летом обид всевозможных, принесет их домой за пазухой, положит в темном сухом месте, высушит тщательно, да и спрячет в потайной шкафчик, в маленькую картонную коробочку из-под печенья. А зимой, вечером, достанет и грызет.
Обиды соленые, обиды горькие, обиды такие ядреные, что слезы на глаза наворачиваются, стоит только лизнуть – сидит вечерами девочка у окна, смотрит в мир призрачный, пьет вино, заедает обидами сушенными – лучше закуски не придумали.
Сидит, ноги по-турецки сложены, в кофте с капюшоном и джинсах рванных, рядом коробочка картонная заповедная, из-под печенья, в ней обиды засушенные, легкие, тягучие, хрупкие, вязкие, старые, засахаренные. Перебирает их в коробочке, ищет самую сушенную, самую горькую, самую жгучую и обсасывает ее долго-долго, пока слезы на глазах не выступят. Потом запьет вином и пойдет спать. И ни с кем никогда не поделится, жадная потому что.