— Замужнюю женщину развратить невозможно,
потому что она и так уже развращена до беспредела.
(Лёха-радист)
Лена-Посредница была моей первой девушкой. Но не в жизни вообще, а именно в сознательной жизни. В первый раз я увидел Лену-Посредницу в радиорубке у Лёхи-радиста. Есть у меня такой друг — Лёха-радист, так вот он вместе с «Бобанством» живёт и работает в радиорубке. «Бобанство» — это Боба Шершень и Боба Слипякин. Если точнее, то работает в рубке только Лёха, а «Бобанство» там просто живёт. И в процессе своей жизнедеятельности, понятное дело, поглощает консервы, кетчуп, майонез, паштеты и прочую закусь. И еще расходует местный кислород, превращая его в углекислый газ с лёгкой примесью табачного дыма и винно-водочных испарений. Кроме «Бобанства», пожить к Лёхе-радисту приходит ещё много интересного народу. Вот, Жека Федерякин, например. Про Федерякина, Боба Слипякин вообще сказал:
— Это человек, у которого только самая первая буква фамилии безобидная.
Ну и ваш покорный слуга наведывался туда неоднократно. Пожить, конечно же. И в один из таких визитов я познакомился там с Леной. Она тогда ещё не была Посредницей, а была просто какая-то там артистка. Компания в тот вечер подобралась очень свойская, атмосфера была лёгкой и непринуждённой. Опять же — паштеты, консервы. Безо всякой задней мысли я что-то у Лены спросил, обратившись к ней, не как поклонник к своему кумиру, а будто бы к приятельнице. Артистка изумленно вскинула брови:
— А мы что, уже на «ты»?!
Я, конечно, извинился, и желание задавать Лене вопросы прошло мгновенно. И в этот раз, и в следующие наши с ней, случайно совпавшие визиты, я начал делать вид, что меня здесь нет. Возможно именно это и раздразнило её любопытство, я уж не знаю. Для начала она просто задавала какие-то ненавязчивые вопросы, незаметно мы перешли на «ты», и ещё она взяла у меня телефон — как бы на случай какой-нибудь надобности. Так что когда он зазвонил — я так сразу и подумал, что это, видимо, пришла какая-нибудь надобность. После «привет», «как дела» и «я тут гуляю» — как оказалось, совсем недалеко! — я конечно и говорю:
— Ну, так заходи в гости!
— Да?! Ха-ха! Вот это я напросилась!
— Ты не напросилась, ты пригласилась!
В гости Лена пришла в среду, со своим шампанским и мясом для шашлыка. А я собирался приготовить рыбу на барбекю, правда, не успел её почистить, поэтому романтическое свидание для Лены началось с чистки рыбы. Рыбу почистили, шампанское выпили, всё, что только можно было зажарить — зажарили, и потом общались уже преимущественно без трусов. Видимо, рыба Лене понравилась, и спустя два дня она мне снова позвонила:
— Давай я сегодня в гости зайду!
— Заходи лучше в среду!
— Я тут как раз свободна от всех дел, могла бы и сегодня зайти!
— Свободна? Это хорошо… Но ты заходи лучше в среду!
И Лена начала приезжать ко мне в гости по средам. Так она и стала Посредницей. А то, что она всегда приезжала со своим мясом — это, несомненно, очень выгодно, и достойно подражания.
— Удивительно, как это ты до сих пор не женился? Такой интересный парень. Даже не парень, а мужчина уже!
Я, честно говоря, слегка напрягся:
— Ну, как сказать.… Наверное, у меня очень развит ген свободы…
— Ты что, подумал, что я хочу выйти за тебя замуж? Ха-ха-ха! Ой, глупенький! Ха-ха-ха! Ой, не могу! Это ж надо было такое себе придумать! Дурик! Ну и придумал! Ну, во-первых, я старше тебя, у меня уже ребёнок, муж…
— Да? Ну, тогда ладно…
А забор у меня был не всегда. То есть, его у меня, в основном, не было, а появился он только в прошлом году. Столбики сложены из декоративного жёлтого кирпича с рваными краями, на столбиках — квадратные жёлтые «шляпы», с фигурным верхом. Нижняя часть пролётов сложена из того же кирпича, что и столбики, а верхняя зашита профилированным железным настилом, шоколадного цвета. Два года назад родители купили мне квартиру в доме на две семьи, и поначалу я обходился без забора, совершенно даже не осознавая его значимости. У соседа моего забор стоял уже давненько, забор был красивый, и я решил достроить на своей половине точно такой же. И теперь, если смотреть с улицы, то красивого забора получается в два раза больше, потому что не видно, где заканчивается мой и начинается соседский. И у меня забор буржуйский, и у него. Обоим выгодно.
— Забор у тебя знатный! — отвесила Лена-Посредница жирный комплимент.
— Ну, в принципе, у меня с соседом заборы одинаковые…
— Одинаковые? А я и не заметила… Да нет, наш забор — лучше!
Наш забор! Который до этого был только мой, а теперь уже, как-бы, — наш! И так я по «своему забору» вдруг затосковал, после этих слов… И когда мне предложили поехать на сезонную работу в Крым, я сразу понял, что ехать надо. Что надо расстаться с забором, для того, чтобы его сохранить.
Так у меня появился свой метод проверки чувств. Если, встречаясь с девушкой, я начинаю испытывать тоску по своему забору, — значит, не моё. Но метод был ещё слишком новым, неиспытанным, требовал обкатки и проверки в действии.
А пока что, во избежание подобных казусов, было принято решение — забор отныне только «наш» с Омой, и любые изменения, касающиеся его «нашести», возможны только с её санкции. И, кстати, само решение — тоже было принято Омой.
Ома мне так и сказала: «Какие ещё, там, Лены-Посредницы?! Забор — наш!»
Значит, талант этот, откопанный, она себе уже полностью оттяпала, а забор мой — только наполовину. Брезгует, что ли?