Угадайте, сколько мне? Что-что? Ох-хо-хо! Нет, я поняла, что Вы - вежливый молодой человек... Ну, а если по-честному, а? Да, это уже ближе... Но все равно не угадали... Мне - семьдесят шесть! Да-да! Но я считаю, что женщина должна следить за собой в любом возрасте. И чем старше - тем больше это требует затрат... м-да... А знаете, я в юности была чудо, как хороша! Нет, что Вы... сейчас - и следа не осталось... Ну так вот, слушайте.
Батюшка наш скончался давно, мы были совсем крошки... Я его помню очень эпизодически, а Гретхен - и вовсе не помнит. Разумеется, нам было тяжело. Матушке приходилось изыскивать средства самыми разными способами, чтобы прокормить нас с сестрой. Отец наш был богатым коммерсантом, но после его смерти выяснилось, что почти все придется отдать за долги... И осталась у нас одна небольшая галантерейная лавочка, с помощью которой мы пытались выбраться из обрушившейся на нас нищеты. Матушка сама вела все дела. А за прилавком стояли мы с Гретхен. Но чаще я. Все-таки я была постарше. К тому же я как-то интуитивно с детства умела... то что называется, правильно себя подать. Моя привлекательная внешность и изысканное обхождение способствовало тому, что в нашу лавчонку заходили иногда весьма представительные покупатели. Вероятно, они чувствовали себя комфортнее, общаясь со мной, чем с какой-нибудь неотесанной деревенщиной... вроде Марты из шляпной мастерской напротив... Матушка наша была из простых, так что обучиться хорошим манерам мне было особенно негде... Но я наблюдала за дамами, заходившими в лавку, подмечала, как они держатся, как одеты, как разговаривают... Ах, нет, все началось не с этого...
Мне тогда было лет тринадцать... К нам зашел один важный молодой господин... Нет, я не то чтобы влюбилась, но именно тогда я впервые подумала: вот, какой у меня должен быть жених! Вот какая у меня должна быть жизнь! Знаете, он так отличался от окружающих меня в повседневной жизни счетоводов, приказчиков, ростовщиков... На нем был камзол из плотного шелка песочного цвета, вот... вот такого. Нет, наверное, чуть холоднее... примерно такого... Рубашка цвета слоновой кости с кружевом... Такое, знаете, с золотой нитью... ах, нет, откуда Вам знать? Сейчас не умеют такие плести. В общем, такими треугольными петельками... и с закругленными лацканами... Нет, не кружево, конечно! Что за глупости Вы говорите! Камзол, конечно, с лацканами... О чем это я? Ах, да. Пряжки на его туфлях были не квадратные, как обычно, а такой чуть вытянутой формы - это сразу очень выгодно меняет пропорции ноги... Да-да! Такая мелочь, как пряжка, тоже очень много значит! Нет, лица его я не помню... столько лет прошло! Помню только, что говорил он таким ровным негромким голосом... очень... знаете ли... с достоинством! Хотя был очень молод, но держался солидно. На меня в тот момент просто откровение какое-то снизошло... Я поняла, что сделаю ВСЕ, чтобы стать ДОСТОЙНОЙ такого блестящего молодого человека!
Когда матушка повторно вышла замуж, мне было пятнадцать. Я догадывалась, что управляющий королевскими охотничьими угодьями не просто так заглядывает к нам каждый день, чтобы купить какую-то мелочь. И не просто так он всегда требует вызвать матушку - будто бы я не могу найти то, что ему нужно. Конечно, я понимала, что их связывает нечто большее, чем просто симпатия... И все же, известие о том, что этот господин женится на матушке, и мы на днях переезжаем в дом отчима, явилось для нас с сестрой полной неожиданностью. Особенно для Гретхен - сестренка вообще была в шоке! Она не представляла, как это - бросить нашу лавочку, наш дом, наш мир, любимый с самых ранних лет (другой жизни в отличие от меня она не помнила). Это я страдала, видя, как матушка из милого веселого беззаботного ангела, каким я ее помнила, превращается в уставшую раздражительную женщину, срывающую зло на работниках лавки и на нас с сестрой.
Я пыталась объяснить Гретхен, что это сейчас ей все видится в мрачных красках, но надо это пережить, и все изменится к лучшему. Ведь на самом деле матушка очень нас любит и делает это только ради нас - чтобы облегчить нам жизнь и обеспечить будущее... И что нам несказанно повезло - богатый вдовец, имеющий должность при дворе, берет в жены немолодую уже даму неблагородного происхождения, да еще с двумя почти взрослыми дочерьми от первого брака! Конечно, матушка была красива... Да, я - в нее. А придворный егерь был в том возрасте, когда мужчина уже не так энергичен, чтобы ухаживать за молодой, но еще достаточно крепок, чтобы нуждаться в женской ласке...
- Ведь нас теперь, возможно, будут приглашать на королевские балы! - утешала я сестренку.
Но она была еще слишком юна, чтобы понять преимущества балов перед вечеринками в трактире, на которых она с удовольствием отплясывала вместе со сверстницами. Гретхен была некрасивой, но веселой веснушчатой девочкой. Кучера, мальчишки-разносчики, матросы из гавани в ней души не чаяли! И она отвечала им по-детски непосредственным дружеским расположением... Она не представляла себе другого окружения, возможности попасть в высшее общество. Мне было жаль бедняжку, я понимала ее растерянность и понимала, что выбора у нее нет в любом случае.
Накануне переезда Гретхен плакала и не могла заснуть, с горечью оглядывая нашу убогую комнатушку, которую завтра нам предстоит покинуть навсегда. Комнатушку, где прошло ее детство и началась юность, где был свой уголок у ее кукол, где на ветке напротив окна пел ей по ночам соловей... она даже дала ему имя! Она больше никогда не коснется печной трубы, которую обнимала в сладостной тоске, которой поверяла свои тайны, случайно подслушанные мною, когда первая детская влюбленность в фокусника из бродячего цирка пронзила ее сердечко... А я гладила ее по голове, рассказывала про красивые шелковые платья, дорогие украшения, светлые просторные залы, в которых играют скрипки и гобои, про золоченые кареты, галантных кавалеров и изысканных дам... В конце концов Гретхен успокоилась и заснула. А я начала тихонько собирать ее и свои вещи.
- 2 -
Напрасно я рисовала в своем воображении сказочные картины. Проблемы на новом месте начались почти сразу. То есть... нет, был кратковременный восторг, было время, когда мы с матушкой упивались богатством - заказывали себе новые платья, покупали модные шляпки, выезжали знакомиться с соседями в роскошном экипаже...
Но наша Гретхен... она окончательно рассталась со своей улыбкой. Дело в том, что она со всей душой, со свойственной ей искренностью потянулась к отчиму, сразу стала называть его отцом (я-то так и не смогла себя пересилить), он же был к ней совершенно холоден. И не только потому, что у него имелась собственная дочь примерно того же возраста. Если бы он был нежен только с нею, а нам, чужим, не доставалось бы тепла, это было бы хотя и больно, но объяснимо. Весь ужас состоял в том, что отчим необычайно ласков был со мною. Порою проявлял ко мне больше внимания, чем даже к собственной дочери, дарил дорогие подарки, называл "райской птичкой", "прелестным цветком" и прочими нежными именами... Увы, я не сразу поняла, в чем причина такой особенной любви ко мне. Ведь я вела себя с ним намного сдержаннее и отчужденнее, чем Гретхен. Став постарше, я догадалась, в чем дело... когда однажды в отсутствие матушки я любовалась розами в саду, а он подошел сзади, наклонился, обхватил за колени, и его руки... ну, да не стОит об этом... Неожиданно появился садовник, отчим сделал вид, будто ищет что-то в траве, а я, вся дрожа, бросилась в дом и просидела запершись в своей комнате до возвращения матушки. Но я ведь не о том хотела... да...
Так вот, бедняжку Гретхен он словно вообще не замечал! Она чувствовала себя несправедливо обиженной. А тут еще молодые люди, бывающие у нас в гостях, начали за мной ухаживать... Ну, разумеется, ведь к семнадцати годам я так расцвела, что... о, без ложной скромности скажу, что в любом салоне, на любом банкете или званом ужине все взгляды бывали обращены на меня! И мужчин, и женщин. Только мужчины смотрели с восхищением и желанием, а женщины - с завистью и ненавистью. Но меня их косые взгляды и острые язычки нимало не волновали! Я блистала, я порхала, я чувствовала себя королевой! И лишь одно огорчало меня - постепенно с такой же завистью и злобой начала на меня смотреть родная сестренка... Она вообще все чаще нервничала, повышала голос, иногда позволяла себе ударить по щеке горничную (у нас ведь теперь были слуги) или накричать на лакея. Я пыталась как-то согреть ее, смягчить. Пыталась объяснить, что в конце концов, в соответствии с нашим теперешним положением нам не пристало себя так вести (а надо сказать, что отчим хотя и обеспечивал полностью нашу потребность в нарядах и развлечениях, но наше воспитание его как будто совершенно не интересовало. Его состояние позволяло нанять нам самых лучших учителей, но он и не подумал об этом... впрочем, он и о манерах собственной дочери не заботился). Я пыталась развиваться самостоятельно и влиять на воспитание сестры, обучить ее хотя бы светскому этикету в том объеме, в котором он был нам теперь доступен. Я задавала вопросы горничным, служившим ранее в хороших домах, я старалась завязать приятельские отношения с благородными дамами (в основном с пожилыми, так как молодые меня ненавидели), чтобы чему-то у них научиться... Но увы, Гретхен стала колючей, как шиповник! Той близости, что в детстве, меж нами не было более... Сестра отдалилась от меня, обозлилась на весь мир и замкнулась в себе. Спряталась, как улитка в раковину иронии, язвительности... О, она изощрилась в изобретении колкостей! Доставалось от нее не только слугам, но и мне, и, разумеется, дочери отчима, и даже иногда матушке.
Вы не представляете, как мне было тяжело! Конечно, на людях я этого не показывала... Всегда была со всеми мила, улыбалась, шутила... Но один Бог знает, чего мне это стоило! Дома я только и делала, что пыталась всех помирить, я была буфером между матерью, сестрой, отчимом, прислугой... Чтобы как-то разрядить обстановку, мне приходилось разыгрывать из себя эдакую наивную пустышку. Но на самом деле я пыталась отвлечь их внимание от взаимных обид, переводя все в шутку, в то время как у самой сердце кровью обливалось... Вообразите, за два года, что мы провели в доме отчима, там умудрились перессориться между собою буквально все! Матушка с отчимом не ладили из-за постоянных отлучек отчима. Матушка подозревала (я, думаю, не без основания), что отлучки эти не всегда связаны с долгом службы... Матушку же он укорял за расточительность... Хотя именно с приходом матушки в его полуразвалившемся имении (он был очень безалаберным, бесхозяйственным человеком в отношении собственного имущества) воцарился относительный порядок. Именно матушка стабилизировала расходы, пресекла воровство слуг, достигшее просто-таки ужасающих размеров! Она взяла в свои руки управление хозяйством, распределила обязанности и наконец-то заставила прислугу работать! О,Вы напрасно улыбаетесь! Это было нелегко! Это настоящий подвиг - заставить выполнять свои прямые обязанности людей, которые годами привыкли даром есть хозяйский хлеб! Да, матушка вела жизнь, подобающую нашему теперешнему положению... но за счет чего? За счет строжайшей экономии, за счет разумного и экономного использования капитала, который ранее просто разбазаривался и растаскивался!
Слугам, конечно, не нравилось, что их лени положили конец. Они ссорились между собою, подогретые постоянными претензиями Гретхен и матушки, которая, справедливости ради скажу, иногда срывала на них зло после размолвок с отчимом... А тут еще эта Эльза! Как? Я не сказала? Ну да, Эльза - его дочь... Да нет, там смотреть-то не на что было... заморыш-заморышем! Росточка крошечного, худышка, на головенке - три волосины непонятного цвета. Да еще - ни одеться к лицу, ни ступить, ни молвить... Классическая "серая мышь". Но гонору! Я Вам скажу, ой-ей-ей! Такой заносчивой девчонки в жизни не видала! Нас она невзлюбила с первого дня... Нет, ну я-то к ней в родню особенно не набивалась... насильно мил не будешь. Но Гретхен! Бедная девочка - ее преследовало одно разочарование за другим... Я еще понимаю, Эльза завидовала мне - моей красоте, природному вкусу (которого у нее никогда не было, несмотря на "высокое" происхождение), грации и изяществу... Но ведь с Гретхен они были почти равны, да и по возрасту ближе... Тем не менее эта гордячка всем своим видом будто собиралась подчеркнуть, что мы ей - не ровня... С Гретхен она общалась с холодной вежливостью, "держала дистанцию", ни разу не проявив простых искренних эмоций, таких естественных между девочками одного возраста - ни разу не смеялась над шутками Гретхен, не пошутила в ответ, ни разу даже не обиделась, не рассердилась! Нет, она была неприступна, как ледяная крепость! Разумеется, и Гретхен... может, в чем-то грубоватая, резкая, но прямодушная и непосредственная Гретхен, со временем начала испытывать к ней неприязнь. Особенно после того как эта интриганка настроила против нее всю прислугу - даже поварята фыркали за спиной Гретхен, шепотом обзывая ее "злюкой"... разумеется, все это было с подачи Эльзы!
Я пыталась смягчить конфликт, иногда по-доброму подтрунивая над ними обеими, показывая тем самым, что обе они для меня - младшие сестренки, смешные и любимые. Но Гретхен, как правило, отвечала грубостью или колкостью, а Эльза - лицемерно-натянутой улыбочкой. Будто демонстрируя, что она, благородная девица, не опустится до выяснения отношений с нами. Вообразите, будучи откровенным недоростком, эта замухрышка умудрялась смотреть на нас с Гретхен сверху вниз!
- 3 -
А еще у Эльзы была одна родственница... Двоюродная тетка по линии матери, кажется... не помню точно. Вот эту тетушку девчонка просто боготворила! Надо сказать, я ее понимаю... Было, за что. Такой безупречно ухоженной дамы с такими истинно аристократическими манерами, врожденным (или тщательно выработанным?) чувством меры во всем сейчас не встретишь! Эта женщина имела очень большое влияние при дворе, была вхожа в такие двери, куда не все министры допускались. Поговаривали, что в юности она была фавориткой самого короля... Я сразу решила принять эту тетушку Эльзы за образец для подражания. И, конечно, постаралась наладить с нею контакт (к тому же я понимала, что знакомство накоротке с такой влиятельной особой может пригодиться в будущем и мне, и Гретхен.
Думаю, необязательно уточнять, что я вознамерилась как можно скорее вырваться из этого дома и вытащить Гретхен. Если за свою судьбу я не особенно переживала, то у Гретхен было маловато шансов удачно выйти замуж, учитывая ее тяжелый характер и невыразительную внешность. Но какое там! Для старой фрейлины я была все равно что муха, не стоящая внимания! Пару раз в ответ на мои вопросы она удостоила меня критикой моей прически, но сделано это было таким тоном, что я почувствовала себя мусором, который она брезгливо отодвигает носком туфельки... А у меня, знаете ли, есть чувство собственного достоинства, в отличие от этой Эльзы. она ведь хотя и задирала нос в нашем присутствии, но в остальном вела себя настолько непристойно... Только совершенно нее уважающая себя девица может себе позволить подобные выходки!
Во-первых, Эльза совершенно не признавала авторитет матушки... То есть, она волей-неволей подчинялась ей, как требовали правила приличия, но делала это каждый раз с ТАКИМ лицом, как будто она - королева, вынужденная исполнять приказания служанки! И это при том, что сама она выглядела, как настоящая служанка... Эльза привыкла быть единовластной хозяйкой в доме. То есть, строго говоря, хозяйкой в полном смысле этого слова она никогда не была. Просто росла, как сорная трава... Со слугами достойно держаться не умела и не считала нужным - обращалась с ними панибратски, как с приятелями... Постоянно слонялась по подсобным помещениям... Была у нее привычка - заглядывать в чугунки и кастрюльки, вытаскивая какой-нибудь лакомый кусочек... прямо руками! А потом, сидя на лавке в кухне, слушая сплетни горничных, грызть его, вытирая жирные пальцы о юбку, выпачканную сажей! Разве мыслимо такое поведение для благородной девицы? Еще она водила дружбу с двумя близняшками - дочурками поварихи... Такие хитроватые замарашки. Все время норовили что-то где-то стянуть... глаз да глаз за ними! И всегда везде совали свои любопытные носы, высматривая, вынюхивая, чтобы потом ей доложить... Мы их так и звали: Крысята!
Видели бы Вы эту теплую компанию! Вообразите: дочь придворного лесничего, наследница поместья, девица на выданье... сидит в грязном чуть ли ни крестьянском платье на неструганных досках, болтая ногами, в обществе двух кухонных девчонок! Хохочет, разевая рот во всю ширь, размахивая руками, употребляя такие слова, что... нет, я не рискну повторить это вслух! А знаете, какое у нее было прозвище в кругу приличных барышень? Грязнуля! Если честно, мне даже жаль ее было. Я понимала, что она выросла без материнской заботы, что некому было научить ее манерам, подобающим девушке ее положения. И я даже пыталась на правах старшей как-то наставить ее в этом отношении... Я понимала, что со мной ей не сравниться - все-таки, природная красота либо есть, либо нет. Но она вполне могла стать миловидной барышней, если бы хоть чуточку за собой следила! Общаясь со слугами на равных, со мной Эльза вела себя так, будто я была ее личным врагом! Нет, я не требовала от нее искренней любви, но ведь можно было как-то держаться в рамках... Она же нарочито отгораживалась, давая понять, какая между нами пропасть... Понимаете, мое терпение ведь тоже не бесконечно... В конце концов я оставила попытки добиться с ней нормальных отношений - чужие, так чужие!
Может, Эльза отца ко мне ревновала (он с тех пор не рисковал переходить границы допустимого, но всякий раз возвращаясь из города, привозил мне дорогие украшения и продолжал относиться с особенной нежностью, чего Эльза, конечно, не могла не заметить). Может, завидовала моим внешним данным и успеху в обществе... Она ведь почти никогда не выезжала... Да и неудивительно - правила этикета были ей неведомы. И она, разумеется, ощущала неловкость, оказываясь среди воспитанных людей. Ни привычки к корсету у нее не было, ни умения правильно вести себя за столом... И непринужденную светскую беседу она поддержать не могла - ее развязность, ее, как это сейчас модно называть, "естественные проявления чувств", допустимые на кухне, были совершенно неуместны в обществе. Чувствуя себя не в своей тарелке, Эльза робела, молчала, пряча свою застенчивость за принужденной улыбкой. При малейшей возможности старалась забиться в уголок, и там сидеть, потупив взгляд, стараясь не привлекать к себе внимания. Зато потом часами могла рассказывать своим неопрятным подружкам о впечатлениях вечера. Еще бы! На их фоне она чувствовала себя принцессой...
А вот еще был такой случай! Однажды в воскресенье мы всей семьей собирались в церковь. Я очень осторожно, по-родственному, сделала Эльзе замечание... Ну, сами посудите: разве можно отправляться в храм Божий в том же платье, в котором только что помогала мальчишке-конюху возиться с упряжью? Вижу, Вы тоже поражены! Верно, во-первых, что она вообще забыла на конюшне? Во-вторых, с какой стати хозяйской дочери участвовать в работе конюха? Но я уже говорила - Эльза была со странностями... Она объяснила, что, мол, мальчик слишком мал, и ему тяжело затянуть ремни... Тоже мне, силачка нашлась!.. Вот и матушка точно так же удивилась: если мальчику работа не под силу, неужели он не может позвать отца или брата? Ведь не единственный же он работник на конюшне, в самом деле! И что же выясняется? А отец в отлучке! Поехал в город за лекарем! Видите ли, "мамка рожает тяжело"... Это слыханное ли дело - жене конюха лекаря вызывать! Ну, конечно, Эльза додумалась... и конечно, на отцовские деньги, не спросив разрешения! Но это еще не все... В ответ на предложение позвать старшего брата, мальчишка ответил, что "брат болен"... Неделю назад лошадь копытом стукнула - это у них называется "болен"! Я все могу понять, но надо же как-то вовремя решать свои дела... Ведь заранее было известно, что в воскресенье мы едем в храм, что в день Святых Петра и Павла мы просто обязаны присутствовать на праздничной службе, тем более, что в этом году праздник совпал еще и с воскресеньем... а слуги так нас подводят... за что, скажите, мы их кормим? Разве это сложно - просто вовремя запрячь лошадь? Ох... я даже разнервничалась... просто ужас, сколько эта Эльза со своим "либерализмом" у нас крови выпила... По моему мнению этому явлению есть гораздо точнее название - не "либерализм", а разгильдяйство! Прислуга была разбалована безгранично!
Так вот... мы опять отвлеклись... Значит, я намекнула Эльзе, что неплохо бы переодеться. Ведь на ее платье могли попасть частички лошадиной шерсти или пота, и она может замарать сидения в нашем экипаже... У нас сидения были обиты бархатом морской волны, прихваченным серебристым шнуром... Да-да, с кистями! Это была моя идея... Слишком много золота - это вычурно. Я подумала, что для жемчужно-серой коляски больше подойдет серебристый цвет... как-то благороднее... А матушка, между прочим, с некоторых пор прислушивалась к моим советам в том, что касается костюма и декора... Она понимала, что мне это дано.
Вот скажите мне, как бы Вы оформили гостиную почти квадратной формы, вытянутую вдоль внешней стены и выходящую окнами на юго-запад? Чтобы не ощущалась духота второй половины дня? А? Вот представьте себе - почти белые, чуть-чуть сероватые оттенки стены... Шторы - тончайший тюль... нет, ни в коем случае не розовый! Молочно-белый... Белый рояль. Столик из серого мрамора со светлыми прожилками. И агатовые подсвечники... Да, и вообразите, когда мы принимали гостей в этой гостиной, я сидела в простом белом платье, в тонком жемчужном ожерелье... на канапе, обитом серебристой парчой, расшитой кремовым узором... И лучи закатного солнца, проходя сквозь прозрачные шторы, отражались от зеркал и окрашивали все вокруг в нежно-розовые теплые тона! И я была - словно жемчужина в перламутровой раковине! О, эта картина однажды чуть не стоила мне... Понимаете, у нас гостил придворный лекарь с супругой... Дамы отправились прогуляться по саду (матушка хотела показать жене лекаря только что высаженные кусты жасмина редкого сорта). И я случайно вошла, когда лекарь сидел в одиночестве, наслаждаясь бокалом французского вина... А закат был такой ясный! Ах, молодой человек, это сейчас мои волосы седы... а тогда они были светло-соломенного цвета, а в лучах заката отливали темным золотом! Был самый конец апреля, вечера стояли еще прохладные. Вероятно, меня просквозило немного, и я кашлянула... Лекарь немедленно проявил беспокойство о моем здоровье (это мне он так сказал) и предложил меня осмотреть... Я и представить себе не могла! Сначала он просто держал меня за руку и глядел на часы... Потом вдруг приник ухом прямо к моему декольте! Когда он начал расстегивать на мне корсаж, я едва не лишилась чувств! К счастью, на крыльце послышался голос матушки, и этот господин не успел зайти слишком далеко... Но я вновь отвлеклась...
- 4 -
О чем мы с Вами сейчас говорили? Нет, ДО агатовых подсвечников? Да-да! Так вот, мы собирались в церковь. Я уже давно отчаялась говорить что-то Эльзе прямым текстом... она была так обидчива! Чуть что - дулась на меня и отворачивалась. Поэтому я обронила просто в пространство что-то вроде: "Ткань, которой обтирали лошадей, не кладут на бархатные подушки". Я имела в виду ее платье! Чтобы она переоделась! Это уже после подслушавшие нас слуги переиначили мои слова - будто бы я обозвала Эльзу навозной тряпкой! Вы же понимаете, что я при моем отношении к этикету не могла позволить себе произнести ничего подобного! А знаете, как отреагировала эта взбалмошная девчонка? Она буквально пронзила меня ненавидящим взглядом и заявила без тени раскаяния: "Хорошо, сестрица, я доберусь отдельно". Это "сестрица" из ее уст звучало просто издевательством! Я-то знала, что она не считает меня сестрой! С этими словами она вскочила ВЕРХОМ на коня, как мальчишка! Так, что у нее юбка чуть не до колен задралась! От такого бесстыдства мы все просто ахнули... Надо ли уточнять, что с тех пор мы старались держаться на людях как-то раздельно от Эльзы... Нет, мы не осуждали ее... Осуждать ведь - грех... Но всему есть предел! Мы с матушкой не для того столько сил и времени затратили, стараясь утвердиться в светском обществе (а матушка к тому времени была уже не последней дамой, ее принимали во многих достойных домах), чтобы теперь эта ненормальная позорила нас своими сумасбродствами, сводя на нет плоды нашего титанического труда! Ей-то было все равно, она никогда не знала нужды, и то, что у нее было с детства, воспринимала, как должное... Но мы с матушкой хорошо помнили нищую лавчонку и пьяных трактирщиков... И ценили ту жизнь, которой добились теперь.
Да, так вот, у Эльзы была тетушка... она, знаете ли... Что? Про тетушку уже рассказывала? Ну, вы простите уж старуху! Да нет, я - старуха... Фу! Перестаньте мне льстить! Ха-ха-ха! Далеко пойдете, молодой человек!... Ну, ладно... В общем, не знаю, о чем они там с Эльзой все секретничали... Да и не интересны мне вовсе чужие секреты! Только Эльза ничегошеньки у своей тети полезного не переняла... Зато матушка пыталась как-то облагородить Эльзу, заняться ее воспитанием... ну, хоть немного! Эльза ведь была еще и лентяйкой - совершенно не хотела постигать науку домоводства... Матушка пыталась научить ее вести доход и расход, рассчитывать, сколько денег следует выдавать слугам на какие нужды и как требовать отчета о потраченных средствах. Я учила, как нужно смотреть на молодых господ, чтобы с одной стороны заинтересовать их, а с другой - не спровоцировать на непристойности... как с достоинством поворачивать голову, как отвечать на комплименты... Но и то, и другое было бесполезно. И все же мы не махнули рукой на Эльзу! Несмотря на ее упорное сопротивление и своеволие, мы до конца пытались исполнить по-отношению к ней долг сестры и мачехи... Матушка советовалась с пастором по поводу воспитания падчерицы. Тот оказался человеком разумным и строгих правил. Он быстро все "разложил по полочкам": пояснил, что и аккуратность, и умение вести себя в обществе - это, конечно, важно для благонравной девицы, но ежели она действительно так упряма и своенравна, то прежде следует сломить ее гордыню, воспитать в ней покорность старшим, трудолюбие и послушание. А уж после - заняться прочими науками. Послушание пастор рекомендовал вырабатывать, понуждая девицу выполнять приказания матушки, не обсуждая их, даже если ей непонятен их смысл. Она должна не вступать в пререкания, а учиться доверять старшим. Чтобы выработать в девице трудолюбие, - говорил пастор, - Нужно занять ее не тяжелой, но скучной рутинной работой. Она должна научиться заставлять себя делать то, что требуется, а не только то, что ей интересно, научиться самоотверженному труду, а не только потаканию своим прихотям. Причем, выполнять точно в указанное время, а не по собственному настроению.
С этих пор матушка поручала Эльзе то перебирать горох, то распутывать пряжу, то сортировать бусинки от порванного ожерелья... Согласитесь, это ведь не тяжело и не сложно, просто требует усидчивости... Да, разумеется, это можно было поручить слугам, но ведь смысл был не в том, чтобы получить чистый горох или сэкономить обрывки пряжи. Это было прежде всего духовное упражнение, необходимое самой Эльзе! Уверена, что навыки терпения, послушания, упорства и смирения, приобретенные благодаря матушке, не раз пригодились Эльзе в жизни. И если эта особа способна испытывать хотя бы зачатки благодарности, она не однажды должна была вспомнить матушку добрым словом... Вообразите, Эльза ведь не была приучена к рукоделию - что-то, требующее действительно искусных навыков, настоящего мастерства, нельзя было ей поручить, и матушке приходилось иногда нарочно смешивать горох с камнями, рвать и перепутывать ожерелья, чтобы обеспечить Эльзу работой, необходимой для исцеления ее заблудшей души... Однажды даже пожертвовала тем самым моим жемчужным ожерельем, которое я собиралась надеть на бал... Но я ни словом не упрекнула матушку... Во-первых, я воспитана была в почтении к старшим. Во-вторых, чего ни сделаешь из любви к сестренке! Пусть, и не родной... Простите... я расчувствовалась... Нет-нет... сейчас возьму себя в руки. Благодарю, не нужно.
Да, это было в ТОТ САМЫЙ памятный вечер. На мне было строгое, но удивительно изящное платье из сиренево-пепельного атласа... Оно прекрасно подчеркивало все линии моей гибкой и грациозной фигуры... легкость талии и рук великолепно оттеняло нежнейшее серебристое кружево, похожее на паутинку в весеннем лесу. И дополнен мой костюм был аметистовыми подвесками и аметистовыми же серьгами, потрясающе гармонирующими с моими золотистыми локонами и придававшими моему лицу аристократическую бледность и утонченность...
В тот вечер Эльза почему-то хотела поехать с нами. С чего вдруг? Она ведь не особенно любила балы. Да и пастор советовал ее не баловать светскими развлечениями, пока она не научится благонравию и благочестию в должной мере... И все же матушка в этот раз сделала ей поблажку... Все-таки, наша матушка была ангелом во плоти, царствие ей небесное! Она дала Эльзе не слишком много работы и позволила ей отправиться вслед за нами, как только работа будет выполнена, а сама Эльза умоется и переоденется... Матушка обещала к этому времени прислать за ней экипаж. Если бы только мы знали, что все это время Эльза обманывала нас! Тот труд, что был призван исцелить ее от лени и гордости, она перекладывала на кого угодно - на слуг, на тех самых "Крысят" - поварихиных дочек... лишь бы не делать самой! И слуги с готовностью поддерживали этот заговор, направленный против нашей самоотверженной борьбы с грехами Эльзы!
Знаете, всегда с нежностью вспоминаю тот вечер... Нет, честно!.. Сначала все шло, как обычно. Я танцевала, улыбалась, вела светскую беседу... Привычно отказывалась от преподнесенных в завуалированной форме непристойных предложений важных вельмож... Заодно следила, чтобы Гретхен тоже не оставалась без мужского внимания... Вы же понимаете, что все взоры были обращены в основном на меня! И когда в зале появился ОН, и мы все присели в глубоком реверансе... Вы знаете, его высочество направился прямо ко мне, не глядя на всех прочих дам! Я не верила своему счастью, а он протянул мне руку, и мы закружились в вальсе! Да, я танцевала с принцем, и он не сводил с меня восхищенного взгляда, и шептал на ухо такие вещи, что я краснела, а сердце готово было пробить корсет и выскочить наружу... И пусть это было недолго, но БЫЛО! Да, я не стала королевой, но мне есть что вспомнить... В моей жизни были минуты счастья, минуты любви и заоблачного полета! И я храню их в своем сердце, я пронесла их через годы, и они согревают меня в старости... Да...
- 5 -
А что дальше? Что было дальше, Вы и так наверняка знаете... Эта тема муссировалась во всех газетах, она и в ее биографии отражена. Прежде чем отправляться ко мне, Вы ведь ознакомились с официальной версией ее биографии, правда? Ну, хорошо, раз Вы настаиваете... Потом появилась она. И мгновенно привлекла к себе всеобщее внимание. Нет, не какой-то особенной красотой или манерами, а прежде всего невероятно дорогим и невероятно же вульгарным платьем. Это был какой-то зонтик, сплошь усыпанный бриллиантами! Вопиющая безвкусица! Она блестела, как люстра! Но вы, мужчины, падки на эффектность, на эпатаж... Ее лица никто толком не разглядел и не запомнил. Честно говоря, я до сих пор сомневаюсь в правдоподобности именно этого момента в биографии королевы. Я все же склоняюсь к той версии, что на балу была какая-то заезжая иностранка, а вовсе не она... нет, я тоже не разглядела ее вблизи - нас сразу же оттеснили, а принц весь вечер танцевал на середине залы только с ней! Это было неслыханно! Чудовищное нарушение придворного этикета, непозволительное никому! Его высочеству неоднократно делали предупреждающие знаки - и распорядители, призванные следить за соблюдением правил, и даже ее величество - королева-мать! Но его высочество будто оглох и ослеп! Незнакомка околдовала его... Он не отходил он нее ни на шаг, а ближе к полуночи они вместе куда-то исчезли... Уверена, что его высочество уединился с той девицей в каком-нибудь кабинете... Я знаю девиц такого рода - они не гнушаются никакими средствами, чтобы завлечь мужчин в свои сети... Так вот, я убеждена, что во время отсутствия они предавались плотским утехам, после чего его высочество вернулся к гостям, а девица, разумеется, нет (еще бы! Если бы она после всего этого вернулась - это было бы вообще верхом непотребства!) Впрочем, полагаю, она разочаровала принца, так как всю оставшуюся ночь его высочество был рассеян и чем-то огорчен...
Но я до сих пор не уверена, что на том балу была именно Эльза... Посудите сами, каким образом она могла бы туда попасть всего через час-полтора после нашего приезда, если мы даже еще экипаж за ней не отправили? Ну, а если это действительно была она, то, конечно, не обошлось без происков ее тетки... Разумеется, старая интриганка могла и роскошное платье ей подарить, и привезти на своей карете в нужный момент... Еще бы, она ведь знала, когда примерно появится его высочество! Это был тщательно спланированный эффект неожиданности! Я не сомневаюсь, что фрейлина заранее досконально вызнала, каковы предпочтения его высочества... у нее был доступ к таким доверенным лицам, что она могла даже навести справки о его самых сокровенных фантазиях! Так вот, наверняка одна из этих странных фантазий и была инсценирована в ту ночь... Иначе как объяснить все, что последовало позже? Нет, это было не через три дня, не через неделю, не через месяц... Посланники от его высочества явились к нам на другой же день... Да нет, все просто! В первую очередь они опрашивали тех гостей, чьи имена были в списке приглашенных. А наше поместье находилось ближе всех к королевскому дворцу! Вот они с нас и начали.
Да почему всех так волнует эта история с туфлей? Ничего подобного! Вот бриллиантов на ней не было! Обычная бальная туфелька, расшитая хрустальными стразами... Причем, сплошным плотным слоем! Излишество в духе нынешнего времени... тогда это выглядело смешно! Знаете, я подозреваю, что весь этот отвратительный спектакль с туфелькой был придуман исключительно для того, чтобы унизить нас с матушкой... Между прочим, мне туфелька ПОДОШЛА! Да, она была на два размера меньше, но что значили для меня такие мелочи? Разве не затягивалась я в корсет так, что окружающие подозревали во мне сильфиду? Разве не спала я на жестких металлических трубках, на которые были накручены мои локоны? Подумаешь, туфелька! Я просто подогнула пальцы... Вот Гретхен - та всегда была ширококостной... но и ее, бедняжку, заставили мерить несчастную туфлю, хотя с первого взгляда было ясно, что она ей и на нос не налезет! Зачем было унижать бедную девочку? "Таков приказ его высочества"! Да просто она хотела продемонстрировать всему миру, что мы - ничем не лучше ее! Что мы тоже могли потерять туфельку при тех обстоятельствах!.. Что значит, при каких? Молодой человек, Вы же должны понимать, при каких обстоятельствах туфелька дамы может оказаться в распоряжении кавалера при том, что сама дама давно уехала... Не понимаете? Какой же Вы, право, недогадливый... Ну, так и быть... Поймите, не лента, не кольцо, а ТУФЕЛЬКА - интимная деталь туалета! Да неужели не ясно: они так резвились, что у нее туфля с ноги слетела, и не просто слетела, а завалилась так далеко, что ее не смогли сразу найти! А может, она вообще их сняла, а потом по-ошибке уехала в других... Разве это важно? Факт, что одна туфля оказалась у его высочества, а другая - у этой прохиндейки Эльзы! Я не удивилась бы, если бы узнала, что Эльзы вообще в ту ночь не было во дворце, а эта старая ведьма, ее тетка, просто раздобыла каким-то образом туфельку, потерянную незнакомой дамой... она ведь всегда была в курсе всех дворцовых новостей! Точно, это она! Самой Эльзе никогда было бы не придумать такой хитрый коварный план... Да она вообще не додумалась бы претендовать на титул королевы! Девчонка была довольно амбициозна, но воображение у нее довольно ограничено... она не мыслила так далеко.
В общем, туфелька ей просто ПРИШЛАСЬ ПО РАЗМЕРУ! Я и тогда уже догадывалась, что для женщины все решают ноги, но ведь важен не размер, а пропорции! Между прочим, зрительно у меня ножка была гораздо изящнее! Более узкая, удлиненная ступня, щиколотка тоньше, а контур икры более плавный... но у богатых свои причуды! Его высочество всегда был человеком эксцентричным... Но, что позволено Юпитеру, то не позволено... Вы понимаете, если бы это была просто прихоть королевского наследника, это не было бы так унизительно для нас, но нам пришлось при всей королевской свите перенести насмешливые взгляды этой чертовки! Ее притворные утешения, ее снисходительное поддельное "великодушие"! Я не понимаю... за что? Это была какая-то поистине СКАЗОЧНАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ!
Матушку это событие сильно подкосило... Вскоре с ней случился удар. Она слегла, а вскоре отошла в мир иной... Ну, а я... я приняла предложение прусского атташе и переехала сюда... Нет, честно скажу, я его не любила... И он был старше меня на двадцать семь лет... Но я не могла более оставаться в том доме, где хозяйкой была она... а раз она стала хозяйкой всего королевства, я не могла оставаться в этом государстве! Ведь мы с Гретхен были вынуждены постоянно присутствовать на всех балах, на всех официальных приемах как сестры ее величества! Мы обязаны были оказывать ей королевские почести, постоянно видя ее славу и свой позор... Разумеется, весь двор знал эту злосчастную историю с туфлей! Там сплетни моментально распространяются... Так вот, при первой же возможности я покинула страну... и увезла Гретхен. Благодаря нашему нынешнему положению и богатству, я довольно быстро устроила ее брак с одним обедневшим дворянином, позарившемся на ее деньги... Нет, не скажу, что сестренка была счастлива в браке. Но ее дети стали уважаемыми людьми в обществе, ее внуки получили хорошее образование и воспитание... Я считаю, наша жизнь удалась!
Простите, опять запамятовала, как Вас? Ах, да, Вильгельм... Да-да, так же звали моего четвертого мужа... Нет, пятый был Фридрих... или Иоган? Нет, Фридрих, кажется... Так вот, когда Вильгельм трагически погиб на войне (во время захвата трофеев в одном венгерском городке он пытался вытащить из тайника громоздкий ларец, и в этот момент ему на голову с верхней полки упала бронзовая статуэтка Фемиды), я познакомилась... Как? Уже уходите? Но я как-раз начала о самом интересном!
Очень жаль! Ну, что ж... дела, я понимаю... Только, молодой человек... да, Вильгельм... Я надеюсь, Вы понимаете? Никаких имен! Я полагаюсь на Вашу порядочность!
************************************
Два светловолосых молодых немца что-то оживленно обсуждали за столиком небольшого уютного заведения, каких полно в Марбурге. Внешнее сходство выдавало в них родственников. На столике перед ними возвышались две кружки темного Баварского пива, горка телячьих копченых колбасок и краюха душистого деревенского хлеба. Все свободное место занимали исписанные мятые листки.
- Послушай, Якоб, я чуть не умер со скуки, слушая бред этой полусумасшедшей старухи о кружевах и занавесках! А особенно о ее любовниках...
- Вот о любовниках надо было бы записать...
- Я хотел... у меня чернила кончились.
- Эх, Вилли... Ну, что же нам делать? Эта статья не тянет на сенсацию о молодых годах N-ской королевы! Зато тянет на иск за клевету на ныне здравствующую королеву Элизабету...
- Брось, Якоб, мы же с тобой - юристы... Неужели не найдем выхода? К тому же, мы ведь не подданные N-ского королевства!
- Попробуем... Понимаешь, Вильгельм, дело даже не в нашем личном риске (хотя и это - не последнее дело, ведь мы хотим прославиться, а не остаться без штанов после выплаты компенсации, и уж точно не угодить в тюрьму!), но мне в этом рассказе видится много нестыковок...Ну, в самом деле, как Элизабета попала на тот бал? И с чего вдруг ей понадобилось так внезапно оттуда исчезать? И почему его высочество не мог просто прислать ей приглашение на ближайший банкет, и там официально сделать предложение и объявить о своей помолвке? Это ведь так делается, а тут много странного... я бы даже сказал мистического! О... стоп!
- Что, братец? Я вижу, очередная гениальная идея?
- Точно, Вилли! А что если... что если нам написать не статью "правда о королеве Элизабете", а... СКАЗКУ?
- Сказку? - Вильгельм растерянно взглянул на брата, - Но какой смысл?
- А вот какой... Во-первых, это прекрасная возможность не называть имен. Во-вторых, мы совершенно свободны в фантазии - добавим волшебства, превращений... и все встанет на свои места! Эльзу, разумеется, сделаем главной положительной героиней... Ты, кстати, как относишься к королеве? Я знаю, что она популярна в народе, но твое-то личное мнение?
- А что... мне нравятся многие продвинутые ею проекты... и... конституционную монархию это ведь она придумала?
- Балда! Это в Британии придумали, в прошлом веке еще!
- Ты же знаешь, Якоб, политика - не моя сильная сторона... Но вообще-то Элизабета мне всегда нравилась! И ее последний закон о выплатах пенсий заслуженным писателям... мне тоже очень нравится!
- И мне... Вот что, мы напишем сказку, издадим на свои средства небольшим тиражом, и если Элизабета действительно так демократична, каковой представляется, то мы должны добиться у нее аудиенции! И преподнести ей первый авторский экземпляр - в качестве трогательной истории о ее юности... В духе современного романтизма, а? Надеюсь, старушка не лишена сентиментальности... Если ей понравится, заручимся ее поддержкой... почему бы справедливой и склонной к благотворительности монаршей особе не помочь чуточку двум молодым, но очень талантливым и подающим надежды писателям? Как тебе такая идейки? Вот увидишь, с помощью этих двух старушенций мы прославимся на всю Европу... а может, и на весь мир!
- Ты думаешь, это сработает?
- Я уверен! Не будь мы братья Гримм!
Молодые люди подняли кружки, сдвинули их со звоном и выпили за успех своего начинания, после чего углубились в обсуждение деталей...
- Так, прозвище для Гретхен у нас уже есть - Злюка. Как назовем вторую?
- Не знаю, у меня с ее образом ассоциируется только одно словосочетание - "старая кокетка".
- Ну, старой она тогда не была... И... кокетка - как-то не очень... это уже отдает французским романом... кокетка, кокетка... кривляка? Точно, Кривляка! А как, говоришь, она назвала тетушку Эльзы? Старой ведьмой? Сделаем ее доброй феей! Родство? Нет, не будем упоминать эти щекотливые моменты... Пусть будет крестная. Да, фея-крестная!
- А как назовем саму Элизабету? Неужели Грязнулей?
- Нет, это слишком грубо... Старушка может обидеться. Надо как-то подипломатичнее. Может... Золушка?