Сел сочинять смешной рассказ, не сочиняется, настроение не то, не смешное. По телевизору Чаплина показывают, за окном мужик матерится - нога в трамвайной рельсе застряла, а мне не смешно. Тут кот залез на стол, монитор обнюхивает, "мышку" давай лапками двигать, сам мокрый весь, только что из аквариума. Поглядел на него - не смешно. Изо рта хвост гурами торчит, глаза дикие - всё равно не смешно.
Прислушался к стене, за ней сосед ржёт. "Не удивительно,- думаю.- Этот только что из психушки вернулся, его понять можно, он - не долеченный, ему всегда смешно."
В телевизоре Чаплина Петросян сменил, за окном трамвай прозвенел, мужик взвизгнул...нет, он ногу освободить успел, но так на тротуар выскочил, что велосипедиста сбил. Короче: взвизгнули оба, а мне не смешно. А рассказ-то писать надо, редактор просил, чтобы, значит, и ему смешно было и читателям. Ему - в первую очередь. Вспомнил облик редактора: лысый, толстый, заикается, тиком страдает. Нет, не смешно. Тут в дверь позвонили - почтальонша пришла. Еле на ногах стоит, курит, перевод принесла за прошлый рассказ. Посмотрел на цифру....Оно, конечно, можно было бы так рассмеяться, что со смеху помрёшь, но не стал. Загрустил ещё больше. Почтальонша водички попросила холодненькой. Налил кипяток. Выпила залпом. Не рассмешила. Попросила ещё водички. Принёс, а она спит у порога в слюнях. Тут жена вернулась с работы. Тут почтальонша очухалась и попросила водички у жены. Я чувствую, настроение у меня поднимается. Одна орёт, другая пьёт прямо из чайника. Повеселел я. "Не буду,-думаю,- им мешать." И в комнату, к компьютеру. Брысь!!!