Определенно что-то есть в этой строчке «Темнее всего перед рассветом». Утром я позвонила в психиатрическую клинику и жизнь моя стала налаживаться. Моя социальная работница, миссис Гольдфарб, вытащив блокнот и карандаш, составила список всех наркотиков, принимаемых мной в течение жизни: ЛСД, метилсульфонил, перкодан, кетамин, секонал, кокаин, опиум, амфетамин, гашиш и марихуана. Она покачала головой: «Целый арсенал». Когда я рассказала ей о своем надзорном чиновнике, она возмутилась. Когда сказала, что чувствую свою вину в том, что Рэймонд стал наркоманом, потому что произошло это из-за моей беременности, она сочла это нелепым. Насчет моего страха, что я не люблю Джейсона заявила, что я люблю, она уверена. Я признательна за ее возмущение Стенли Спински, но остальным двум заявлениям не верю. Но здорово иметь сторонников. Через два месяца еженедельных бесед она сказала, что я эстет и «слишком интеллигентна, чтобы выбрасывать себя на свалку. Ты должна идти в колледж».
Я расплакалась. Она организовала мне собеседование в ДПР, департаменте профессиональной реабилитации, где я прошла серию тестов: психологический, личностный, на сообразительность и исполнительность. Если количество очков будет сумасшедшим и я достаточно умна, меня пошлют в колледж. Если очков будет много, а умна я недостаточно, то пошлют на профессиональные курсы. ДПР был создан после Второй мировой войны, чтобы подлечить, подучить покалеченных ветеранов и дать им возможность работать. Потом он был расширен и занимался всеми, кто имел проблемы со здоровьем, включая психологические и эмоциональные. К таким безусловно относилась и я. В день теста я приехала в семь утра и мне сказали сесть за длинный металлический стол в зеленой комнате. Вскоре пришел психиатр. Он был в очках с проволочной оправой, около семи футов в высоту и четырех в ширину. Я решила отвечать как сумасшедшая, чтобы меня сочли нездоровой и направили в колледж или на курсы.
Оказалось, я не могу быть между сумасшедшей и здоровой, это привело меня к мысли, что я чокнутая. Сначала были тесты колледжные. Потом психиатр задавал вопросы типа, что означает выражение «Мелкий ручей громче шумит»? Я дала и буквальное и фигуральное значение. На него произвело впечатление. Он давал мне разглядывать чернильные кляксы. Давал картинки, чтобы расположить их в определенной последовательности. Задавал странные вопросы вроде: «Вы нашли письмо с адресом и маркой, лежащее на земле. Ваши действия». Я поняла, что прикоснуться к нему – федеральное преступление. Плюс, в городках нет бюро находок. Я знала это. «Открою его» - ответ неверный, хотя что-то подобное я и сделала бы. «Отправить его» - это не для меня. Я ответила просто: «Не знаю». Тогда он стал давать мне картинки, чтобы я рассказывала по ним истории. Оказывалось, что с каждой картинкой связана единственная история.
На одной была женщина, лежащая около нижней ступеньки лестницы. Ее глаза закрыты, женщина постарше держит молодую на руках. Я сказала: «Хозяйка дома упала с лестницы и сломала шею. Она умерла. Горничная держит ее и думает виновата ли она, потому что слишком много воска использовала, когда натирала ступени. Она боится, что ее уволят». Наверное, я должна была сказать, что это ее мать, а молодая женщина в обмороке или вроде того. Потому что через пару недель, когда я сидела в кабинке консультанта ДПР и слушала результаты, престарелый мистер Рэндалл, положив ноги на упаковку молока, сказал: «Тестирование показало, что у вас тяжелый период привыкания к взрослой жизни. Вы ненавидите свою мать». Он сверкнул глазами и сказал: «Ничего необычного. Ничего непреодолимого. У вас проблемы и с отцом тоже. Против подчинения вы тоже явно протестуете. Если вам говорят что-то сделать, вы делаете наоборот. Если вам советуют носить лифчик, например, вы не можете это сделать».
Как он узнал? И почему все замечают, что я его не ношу?
«Вы усложняете себе жизнь. Кажется вы и мужчин ненавидите. Я понимаю. Могу себе представить каково в наше время и в вашем возрасте быть в разводе».
Они не перестают думать о сексе, даже за минуту до того, как окочуриться, как вот этот.
«Вы очень умны, с удовольствием докладываю, - он полистал страницы, - 97% поступающих в этом году набрали меньше очков, чем вы. Очень высокий результат. Доктор был восхищен и рекомендовал послать вас в колледж». Я чувствовала себя как Эстер Прин в следующей главе, глава эта не была написана. Глава, в которой она в лесу к концу жизни наконец срывает эту нелепую букву А и бросает ее в костер.
«Нет смысла посылать вас на курсы. Вам не понравится быть подчиненной. Однако, я не представляю вас более чем магистром. Вы не политик.
Одно меня беспокоит. Вы как Эсав в библии. Вы продадите первородство за чечевичную похлебку. Вы живете сегодняшним днем. Это то, что не дает мне покоя. Допустим, мы дадим вам деньги на учебу. Вы закончите и решите бить баклуши, жить в коммуне, быть художником или что-то вроде. Не будете платить налоги. Значит ДПР растранжирил деньги. Главная идея – сделать вас доходным членом общества. Мы инвестируем в вас. Мы утверждаем: «Эта молодая женщина будет полезной. Она займет достойное место в обществе, не бросит его. Я работаю в связке. Мы послылаем вас в колледж. Мы ставим на вас».
Продать первородство за чечевичную похлебку? Что это значит? Я ищу легкой жизни? Хочу немедленного вознаграждения, как ребенок? Что такое «жить сегодняшним днем»? Это как быть здесь и сейчас? Думаю, это хорошо. Может это слишком по-буддистски. Или христиане – если я и видела их, это как раз он – думают иначе?
Этот слизняк не хотел отправить меня в колледж.
«Вот в чем моя проблема. Я хочу помочь вам, самое важное – для чего вы работаете. Докажите, что вы хотите получить это образование. Мы оплатим вам учебу и учебники. С вашими школьными оценками вы не можете рассчитывать на лучший колледж».
Почему мне всегда хочется плакать, когда наступает облегчение?
«Вы будете продолжать получать пособие, но должны решить вопросы транспорта и ухода за ребенком. Хочу, чтобы вы поняли, что предоставляемая вам возможность требует труда».
Только не эта чертова машина, не этот чертов ребенок. Любые другие проблемы, но не машина и не ребенок. Начнем с того, что будь у меня машина и няня, не сидела бы я в кабинете этого старого козла и не выслушивала после десятичасового тестирования под руководством этого чертова монстра какая я эмоциональная и недоразвитая. Что бы им не погадать на картах Таро? У меня началась одышка. Как они могут на вдохе дать мне возможность учиться, а на выдохе отобрать ее? Я не могла говорить. Но должна. Я чувствовала, что рот сводит судорога. «Миддлсекс в пятидесяти милях». Слова выходили толчками. «Как я буду добираться туда?»
«Не знаю. Может с кем-то. Позвоните туда. Узнайте кто там учится из вашего района. Проявите инициативу. У вас большой потенциал. Используйте его. Вы должны разобраться. Здесь никто не обеспечит вам бесплатную доставку».
=====================
Глава двенадцатая http://proza.ru/2013/06/25/506