Предуведомление: http://www.proza.ru/2013/06/16/460
К главе 1
Первая глава о легендарной фигуре татарского царевича Беркея (Берки), который, по мнению великого российского историка В. Татищева, пришел на службу к Ивану Калите и от которого пошел род Блохиных - мой (?) род. Только у Татищева эти события датируются
6809-м (1301) годом. Но тогда Иван Калита еще не был Великим князем, а был всего лишь 18-летним юношей княжеских кровей. Вряд ли под его руку приходили иностранные отряды. А вот 1325 год вполне вероятен, поскольку в этом году в Москву переселился митрополит Петр, который крестил Беркея. Итак 1325 год...
Прошло несколько лет, после написания этой главы. За эти годы мне удалось найти несколько других источников, в которых эти события датируются 6829(1321) годом.Вынужден внести изменения в датировку события.
1321. Беркей
Близился рассвет. Все также жарко полыхал костер, все также бесшумно порхали ночные птицы, вдалеке перекрикивалась ночная стража. Молодой человек сидел у костра на постеленном шерстяном ковре, задумчиво бросая в огонь дрова.
Да, это его воля, что он отправился в этот поход. Да, это он по своему желанию покинул родные края и сидит сейчас на берегу извилистой речки в чужой местности, в которой вместо хорошо знакомых ему степей, растут леса, а в них деревья с иголками вместо листьев. Он с детства ездил на охоту с отцом, охотился на разных животных, приходилось ему убивать и львиц и барсов, но в этих лесах, говорят, другие звери и есть среди них хозяин леса, русичи его называют медведь.
Его душа трепетала от предвкушения нового, неизведанного. Хотелось вскочить на коня и мчаться во весь опор туда, где заходит солнце! Но он никогда не забывал, не мог забыть, что он потомок Великого Джучи из рода Чингизидов, поэтому он должен двигаться во главе своего отряда, быть и командиром, и покровителем, и судьей своим воинам, несмотря на свой молодой возраст.
Но он стал замечать, что где-то глубоко-глубоко в его душе зародилась и тоска. И сейчас, через месяц после начала похода эта тоска занимала все больше и больше места в его мыслях.
Среди братьев он был равный, когда стрелял из лука стрелами без наконечников, катался вместе с другими мальчишками на конях без седла. Став взрослее, он заметил, что к нему относятся как к родственнику без собственного шатра. И он понял, что ему нет места среди многочисленных братьев. Хоть степь и кажется бескрайней, она уже давным-давно поделена между многочисленными родами. И даже земли на закате солнца, на которые не ступала нога монгольского коня, и завещаны Чингизом его роду, не достанутся ему, поскольку там уже есть своя власть – княжеская. И хотя князья и платят дань верховному хану Узбеку, но это дань не покоренного народа, это дань уважения к потомкам византийских императоров, которыми сейчас являются ханы.
Именно поэтому он решил уйти из родных мест, туда, где нет вокруг бесчисленных царевичей, туда, где легче дышится, чтобы поступить на службу к князю. Да и подходящий повод представился.
Сзади послышался шорох откидывающегося полога шатра, где- то еще дальше взбрыкнули кони.
- Что не спишь, княже? - высокий бородатый мужчина богатырского телосложения в накинутом на плечи плаще опустился на край ковра.
- Почему ты меня так называешь, Димитрий?
- Почему?- усмехнулся бородач,- ну мы ж уже не в Орде, это ты там мурза, а у христиан ни ханов, ни мурз нет, у нас только князи.
- Но, я же не князь и вообще я не русич!
- А чем вы, монголы, отличаетесь от нас? Только бороды, может, бреете да на другом языке разговариваете. Да вот, может, волосы потемнее у вас, - кивнул на выбившийся из под шапки локон мурзы Димитрий, - а князем ли, мурзой ли, надо родиться. Я вот, не знатного роду, потому никто меня князем не называет. Я просто торговец - гость по-нашему. А тебе хоть на Руси, хоть в Орде везде дорога открыта! Князь Беркей – чем хуже?
- Твоими бы устами кумыс пить!
- Мёд…,- широко улыбнулся русич.
- Что?- не понял его собеседник.
- У нас говорят «мёд пить», не пьют у нас кумыс!
- Как не пьют? А на пирах что же пьют, или как греки вино, водою разбавленное?
- Нет, вот медовуху и пьют!
- Что-то не понимаю я тебя иногда, Димитрий, вроде и говоришь по-нашему, а все непонятно! Видно, правда, другая у вас жизнь на Руси! А верно, что христиане думают, что все монголы узкоглазые и безбородые?
- Верно, верно, хорошо еще не с рогами – расхохотался богатырь, - народ горазд придумывать небылицы, когда ему что-то непонятно. Так вы своих ногайцев да кипчаков баскаками ставите, вот народ и думает, что это монголы. Хотя уж и половина баскаков теперь русичи. А что безбородые, это точно! Не бреют у нас бороды, не бреют. А вот, что император византийский за вами стоит - перешел на серьёзный тон Димитрий – подавно не знают.
Повисла долгая пауза.
- Забыл вчера спросить тебя, уважаемый, - нарушил молчание Беркей- что это за река такая, уж больно извилиста, первый раз такую вижу!
- Да, извилиста, поэтому на ладьях по ней и не ходят - придешь туда же, откуда и вышел, никакого смысла. На лошадях быстрей. А называют ее Пьяная, будто пьяный мужик прошел, сам видишь какие излучины! Отсюда и начинаются княжеские владения. Вот там, - махнул на север Димитрий, - нижегородского князя, а туда –муромского.
А за рекой уже розовело. Русло покрыл лёгкий туман. Первые птицы начали свою утреннюю перекличку.
Идиллию нарушил звук лопнувшей тетивы. На мгновение карие глаза Беркея и серые Димитрия встретились. Ковер между ними прошила стрела.
-Мордвины! - процедил сквозь зубы Димитрий, увлекая за шатры мурзу. Беркей едва успел схватить саблю, лежавшую у ног. Не успел он опомниться, как уже был закрыт щитом, который схватил Димитрий у ближайшего шатра, второй щит через секунду был над головой его защитника. Из шатров стали высыпать воины. Было такое впечатление, что спали они в доспехах. Несколько стрел пробили шатер насквозь. Десятки воинов пеших и конных устремились в лес, в ту сторону, с которой начался обстрел. Через десяток минут всё было кончено.
- Ты же сказал, что здесь уже княжеские владения,- укорял мурза Димитрия.
-Верно, княжеские, - угрюмо отвечал тот, - только этим мордвинам никто не указ, им все одно ногайцы, русичи или монголы. Нет у них власти, нет ни князей, ни ханов.
-Так как же они воюют?
-Вот так и воюют, толпой. Защищают свои земли, свои охотничьи да бортные угодья. Быстро нападают, быстро уходят. Летом еще отобьешься, а если зимой под их обстрел попадешь, дело гиблое - так на лыжах быстро бегают, на коне не угонишься за ними.
- Опять непонятно ты говоришь, Димитрий!
Их разговор прервал подбежавший командир сотни, он доложил Беркею, что ранено семь воинов, у всех раны легкие, четверо противников убито.
- Пойдем, посмотрим на этих мордвинов, - кивнул торговцу мурза.
Трое из четверых убитых были разрублены кривыми монгольскими саблями, четвертого догнала стрела. Все четверо были одеты в льняные рубахи с поясом и свободные штаны. А вот от их ног Беркей долго не мог оторвать глаз. На их ногах были плетеная обувь из чего-то мягкого, да так ладно сплетенная, что нельзя было понять, как это делается.
-Так вот почему им удалось подкрасться так близко, да так бесшумно, что ни охрана, ни лошади не услышали их шагов.
-Лапти,- выдохнул возле уха мурзы Димитрий.
- Лапти? Снимите одну пару и возьмите с собой, - приказал Беркей,- полезная обувь.
После короткого принятия пищи лагерь был свернут и отряд Беркея двинулся на запад в глубину неизвестных ему лесов. В середине процессии двигались повозки с тюками. Это было взаимовыгодное предприятие – монгольские воины охраняли товар русича, за это он им показывал дорогу к князю Ивану, ко двору которого он отправлялся.
- Ты говоришь, князь небогат,- расспрашивал торговца Беркей, мерно покачиваясь в седле - зачем же ему столько шелка и ковров?
- Небогат, это правда. И город у него маленький, и удел крохотный. Но с его умом и смекалкой, не пройдет и пяти лет, он будет очень влиятельным человеком на Руси. Там где другие берут силой - он хитростью, где другие хитростью - он подкупом. У него всегда с собой мешок с деньгами, он их совсем уж бедным и нищим раздает, ему даже и прозвище придумали – Калита. Уже сейчас к нему на Москву съезжается много гостей, таких же, как я, и из Новгорода приезжают, и из Киева. У кого-то он скупает весь товар сразу, кому-то разрешает торговать самому. И сам богатеет и гости не в накладе.
- Так кто ж охраняет его город, раз там товара много?
-Дружина есть у него. Но хороших воинов всегда не хватает, поскольку задумал он расширить город. Я думаю, ты со своими воинами, будешь как нельзя кстати. Неужель ты не помнишь, как пять годов назад князь приезжал к хану Узбеку?
- Не помню. У хана постоянно кто-то из князей находится, всех не упомнишь.
- Твоя правда, частенько русские князья у хана почивают, кто за ярлыком едет, кто на другого князя жаловаться. Верховная власть! Вот братец-то Ивана - Юрий Данилович часто у ханов бывал, воевал с тверичами. Сколько крови христианской пролил! А ваши ханы, когда ссорятся промеж себя, тоже судью ищут?
- Конечно! Наших ханов судит и земли дает им для сбора дани Помазанник божий- византийский Император. Вот ему один Бог судья!
nbsp; Дорога шла вдоль лесной речки, не такой извилистой, как Пьяная. Берега, поросшие хвойными густыми лесами, были пустынны. Очень редки были селения в этих местах.
-А эта река, как зовется?
-Эта? Тёша! Вот она нас почти к самому Мурому и выведет.
Оставшийся путь отряд прошел без приключений. В Москве, после положительных рекомендаций Димитрия, Беркей был тепло принят князем Иваном Даниловичем. Вскоре он и его отряд воинов был зачислен на княжескую службу. Оставалась одна проблема - Беркей не был христианином.
В Орде хан Узбек стал заводить новые порядки. Сам принял мусульманство и стал усиленно пропагандировать его среди своих подчиненных. Насильно принимать ислам никого не заставлял. Вот и остался Беркей верен отцам своим и дедам. Пил кумыс, поклонялся кусту и чтил предков. Здесь же, на Руси невозможно было стать своим, не крестившись в православие.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/06/16/1785