К главе 2
В уже упомянутой книге В. Татищева "История Российская" рассказано, о том, как митрополит Петр крестил царевича Беркея, дав ему христианское имя Аникей. От него (от упрощенной формы этого имени Аничко) пошел род Аничковых. Сам же митрополит скончался в том же году и был похоронен в недостроенном Успенском соборе Московского кремля.
1326. Крещение
Кони шли медленным шагом. Небольшой отряд разношерстных конников возвращался с удачной охоты. Одна из лошадей везла тушу убитого медведя. Впереди отряда, покачиваясь в седлах, ехали два всадника. Несмотря на разницу в возрасте, их можно было принять за хороших друзей. Но услышав их разговор, можно сделать вывод, что это не так. Один из них, коренастый широкоплечий воин средних лет поучал молодого черноволосого усача:
- Нельзя на Руси быть некрещеным. Вот кто ты сейчас? Ордынский царевич на службе московского князя, только и всего. Хоть и поставил тебя Иван Данилович над всей своей дружиной, недобро на тебя смотрят воины. А разумеешь почему? Потому что видят в тебе чужого! Для русского человека тот свой, кто веры с ним одной!
- Да я сам вижу, Протасий. И митрополит то же самое говорит. Не из-за того я тебя слушаю, что ты друг и помощник князю Великому, а потому, что заведено у нас в Орде старшим оказывать внимание!
- А к митрополиту ты, Беркей, прислушайся. Не зря его и его митрополичью кафедру в прошлом году Калита из Володимера на Москву перевез. Теперь Москва за первый город на Руси почитаться будет! Шутка ли митрополит Киевский и всея Руси в Москве сидит!
Под ногами лошадей шуршали прошлогодние листья, нежно-зеленая травка едва-едва пробивалась сквозь них. Деревья в лесу стояли голые, то там, то здесь между них темнели могучие ели. Природа просыпалась от зимней спячки.
- А сам митрополит Петр, человек мудрый, восемь лет в Царьграде жил! Вот и удостоился чести Ивана Даниловича быть первым московским Митрополитом. Верит ему Калита, как самому себе верит! Только стар вот уже, немощен. Недавно заложил храм каменный Успения святой Богородицы, видал уж небось? На площади, у своего двора.
Беркей задумчиво кивнул.
-Никогда еще на Москве каменных церквей не было! Так вот он, говорят, близ жертвенника заложил себе гроб своими руками. Чтоб было куда его положить, когда упокоится.
Мурза ехал все так же задумчиво, молча, удивлялся местным обычаям. За прошедшие после приезда месяцы он научился понимать русскую речь и сам говорил сносно уже, но никак не мог привыкнуть к колокольному звону по воскресеньям да суете московской.
День крещения был назначен на Пасху. В назначенный день Беркей со своими верными воинами приехал, как условились с Великим князем, на берег Москвы-реки к месту впадения Неглиной. Московский люд уже привык и к низкорослым монгольским лошадям, и к воинам, говорящим на чужом языке. В них они видели защиту и от неугомонных тверичей и от неспокойных рязанцев. Стихли на Москве погромы, которые так часто донимали жителей. Поэтому появление на берегу ордынцев не вызвало особого интереса населения, но когда с Боровицкого холма стала спускаться процессия Великого князя с княгиней, народ стал стекаться со всех сторон. К полудню на берегу реки яблоку негде было упасть. В ясном весеннем небе растянулась стая уток. Люди, сняв шапки и задрав головы, следили за ними.
С вершины холма послышался колокольный звон, уже не первый за сегодняшний день, процессия священников в красных одеяниях спускалась к реке. Колонну возглавлял митрополит Петр – невысокий старец с широкой, но короткой, окладистой бородой.
Подойдя к берегу, митрополит поздравил всех собравшихся с праздником Воскресения Христова. Немного поодаль, на специально принесенных по этому случаю тронах, восседала княжеская чета: Великий князь Иван Данилович и княгиня Соломонида. Княгиня заметно волновалась, уж больно люб был ей этот статный чернявый молодец, при появлении которого в ее городе стало заметно спокойнее. Впрочем, многие девицы московские заглядывались на него. И вот сейчас суждено было ей, Великой княгине стать крестной матерью этого молодого воина.
Обращаясь к Беркею, преподобный Петр молвил:
-Готов ли ты, сын мой, принять обряд крещения?
-Готов, отец мой!
-Видно, ты все хорошо обдумал, Беркей- хитро прищурившись, выдохнул старец.
- Верно! Я хочу быть полезным Великому князю и моей новой родине.
-Буду рад, сын мой, если таковой тебе станет Московия.
Митрополит, тяжело ступая, взошел на деревянный, сколоченный специально по этому случаю, помост и, воздев руки к небу, начал молитву. Ордынцы с превеликим интересом слушали зычный голос старца. Потом попросил подойти Беркея к воде и снять доспехи. Трижды, по указу Петра, окунулся воин в еще по-весеннему холодные воды Москвы-реки.
- Нарекаю тебя, сын мой, священным христианским именем Аникей, отныне, и во веки веков. Подошедшая княгиня подала митрополиту массивный золотой крест. И возложил тот крест Петр, митрополит Московский на шею новокрещенному . И сняв со своей шеи старинную панагею золотую с дорогими камнями и изображением Богородицы, молвил:
- В этой панагее, сын мой, семерых святых мощи, привез я ее из Константинополя и носил на себе двадцать лет. Чувствую, недолго мне по этой земле ходить осталось. Благословляю, тебя сын мой, пусть панагея эта останется в роду твоем, и не иссякнет род твой до скончания века! И будут в роду твоем великие люди, и принесешь ты и род, который от тебя пойдет, великую пользу для Руси – матушки!
Великий князь Иван Данилович, подойдя к своему начальнику стражи и положа свою десницу на его плечо, громогласно промолвил: «Жалую, тебе царевич, для прокорма твоего и детей твоих будущих земли подле города моего, чтоб не было нужды в твоем доме и не омрачалось чело твое заботой о хлебе насущном».
Княгиня Соломонида передала дары многие, а Петр поднес к губам молодца ковш серебряный со святой водой, на ковше том по кругу написано: «Я, смиренный митрополит Петр киевский и всея России благословил сына своего Беркея царевича, а во святом крещении Аникея, сим ковшом». Еще не успел молодец оторваться от ковша со святой водой, как с неба сорвались крупные капли первого весеннего дождя! Розовые тучи нависли над городом, через все небо проползла змея молнии, и как удар главного московского колокола, грянул раскат грома.
- Необычайная судьба уготовлена тебе Господом, сын мой, - прогудел митрополит, дождь это всегда добрый знак для воина!
Весь отряд Аникея, пришедший с ним из Орды, принимал святое крещение под проливным дождем. Никто из воинов и не думал об отказе. Слово их военноначальника было законом для них.
Несмотря на неожиданно начавшийся дождь, народ и думал расходиться. Струи воды били по головам, постриженным в кружок, по цветным женским платкам, завязанным кичкой, по суконным шапкам и малахаям. А люди стояли, воздев, лица к небу. На многих из них сияла улыбка.
Глядя на них, царевич понимал, как хочется людям изменений после долгой студеной зимы, как соскучился народ по новой спокойной жизни. И эта гроза была вестником перемен и в жизни москвичей, и в его личной жизни.
Теперь он один из них. Теперь это его народ. И его долг защищать Великого князя и этих людей, пришедших к реке, и от набегов соседей и от поползновений его бывших сородичей.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/06/17/1816