Сказать, что "царь царей" вновь бросался на произвол, в этот раз было нельзя. Ведь несмотря на всю скоротечность компании, в копеечку она влетела не малую. И требовалось настолько укрепить это единственное независимое государство Африки, чтобы более ни у кого на новые посягательства даже и мысли не возникло. Да и за старые кое-кому нелишне бы было ответить. "Итальянские" Эритрея и Сомали как бы автоматически, по праву силы, переходили под власть Адис-Абебы. и у империи появлялись прекрасные порты в Красном море и Индийском океане. Но в своё время, где наглостью, где подлостью и Франция с Британией урвали в тех местах себе по лакомому кусочку, так что момент подходил удобный. и им ответ держать перед законным властителем здешних земель, ведущему род свой от царя Саломона и царицы Савской.
Несмотря на огромные жертвы, Абиссиния вышла из войны усилившейся. В тяжёлый для страны период наверх повсплывало всё говно, что до того тихо воняло сепаратизмом. Напоминавший Николая 2-го, мягкий Хайле Селассие старался уговорами и поблажками поддерживать с стране видимость благообразия, то дочь за муж выдав, чтобы зять не смутьянничал, то перстенёк кому с пальца подарив. Но брынзулеток на всех не хватало, как и дочерей, так что теперь, после победы, всем предателям в избытке пожалован был СТРАХ! Причем, это не было самодурство кровавого диктатора - это был гнев народа. Который даже сдерживать приходилось, а то некоторые племена типа оромо-азеро были бы даже истреблены. А так дело для них всего лишь рабством закончилось. А петли уж самые одиозные коллабрационисты, типа султана Аусы, заслужили. Прекрасная возможность "по воле народа" укрепить вертикаль власти была успешно использована. В качестве интернациональной помощи в деле госстроительства Алексей 2-й лучшего своего советника в Африку отправил, и уж там то Иванову Иосифу Виссарионовичу наконец-то душеньку отвести шанс представился. То сути своей кризис-менеджер и трудоголик, как рыба в воде почувствовал себя в местной атмосфере дворцовых заговоров и интриг. В благополучной России последние годы он уже откровенно скучал. А тут же - столько возможностей! И сказать, что "Королевство маловато!", также нельзя, да и если и маловато - то столько резервов для роста имеется. Вон с исконных эфиопских земель английских да французских колонизаторов выбивать, "законные" порты взад забирая. А в анимитско-христианском Южном Судане, называемом почти нецензурно, англо-египетским кондоминиумом, и вовсе "братья и сёстры" (во Христе) под гнётом стонут. Вот с них то следует и начать, как только внутренние проблемки более-менее устаканить удастся. Попутно и углеродные проблемы у империи разрешатся - имелась секретная информация, что нефти в том краю немеряно. Прям хоть в любом месте бури.
Но на первое время и того топлива, что "оккупанты" оставили, хватит. Как и тракторов, автомобилей, радиостанций. Последних, фирма Маркони аж 1800 поставила (а до войны было на всю империю всего 4 радиопередатчика). Не считая миллионы врытых итальянцами столбов традиционной телефонно-телеграфной связи. Кстати пленным связистам разрешено было отбывать заключение, работая по специальности (к огромной их радости), при условии, что ежегодно будут они и своей профессии по одному ученику из местных обучать.
Военному искусству обучать аборигенов были оставлены интернациональные инструктора Ассоциации. В стране создавалась армия нового типа. Причём на своих шишках убедившаяся, что по старому жить нельзя. Командующим император назначил проявившего себя и на войне, и в партизанщине расы Ымру. Единственного (кроме императора) на всю страну имевшего военное образование - но дело это поправимое, теперь учителей хватало. Главвоенсоветником сам генерал Батов запросился остаться - чувствуя, что весёлые времена предстоят, а ради любимой работы и жара перетерпится.
"Кто пал и снова встал - тот крепче не изведывавших паденья!"
И вот среди таких крепких африканских парней, и повоевавших, и попартизанивших, но врагу не покорившихся, набрать удалось аж три дивизии. Хотя превосходного трофейного оружия хватило бы и на тридцать. Для региона это была очень серьёзная сила. Обстрелянных, замотивированных бойцов инструкторам не требовалось уговаривать искусству войны поучиться. Больше им битыми не хотелось оказываться.
У каждого народа и нормальные пахари есть, которые в лихое время не комфортно (мягко выражаясь) себя чувствуют. А есть и такие, которых и в мирные времена лучше в армии держать. Только надо, чтоб был каждый на своём месте, и не лез пахарь за майорскими тысячами.
Из отобранных в эфиопскую императорскую армию вновь отобрали самых смелых и решительных, лучших из лучших. Получившаяся дивизия, совместно с Синзянцкой горно-стрелковой, посажена была на итальянские грузовики, которых осталось в стране аж 15 тысяч, и отправлена была в северный Судан, братьев по вере выручать. За рулём фиатовских полуторок сидели привыкшие уже к горным серпантинам итальянские пленные шофера, которым как и связистам, а также инженерам, артиллеристам и ещё целому ряду специалистов-технарей обещано было УДО. Так что они, и так радуясь, что живы остались, выбрали меньшее зло и меньший срок.
Но Великому Освободительному Походу имелась предыстория. В этой части Африки, жившей ещё по средневековым законам и практически не знавшей газет и радио, основным источником информации для населения были юродивые да калики перехожие. Обычно, за милостыню, рассказывали они то, что люди и хотели услышать. Во время оккупации Эфиопии этих бескорыстных бойцов идеологического фронта итальянцы вешали сотнями за то, что рассказывали они народу как вернётся император-освободитель во главе сильной армии. Сбывшиеся предсказания значительно подняли авторитет выживших. Теперь же им поставлена была задача вести про-агитационную работу в Суданских районах заселённых христианами, и ребята с ней успешно справлялись - народ со скуки жадно внимал всякой лабуде, а повестись на байки про светлое будущее повестись готовы были девять из десяти.
У одного из бродяжек в шмотье припрятана была портативная рация, и когда подобрал он на бережке Белого Нила подходящую для посадки самолёта площадку, то сообщение о том ушло в эфир. А через сутки сели там две Аннушки. Из одной выскочила дюжина крепких чернокожих ребят, и тут же они споро принялись из другого самолёта перегружать на четыре подогнанных арбы какие то железки. Винтокрылые птицы улетели на восток, а оставшийся небольшой караван направился к ближайшему городку, называвшемуся Джуба. Это сонное и пыльное местечко почему-то являлось столицей Северного Судана, который ещё в 1922 году англичане отделили от Южного визовым режимом, повторяя по своей привычке: "Разделяй и властвуй!". Но в этот раз плодами их трудов неожиданно воспользовались другие. Небольшой отряд "национально-освободительных революционеров" даже без стрельбы занял управу и полицейский участок. Заперев колониальную власть в ментовской обезьянник, самый говорливый из бойцов, сам происходивший из народа динка, выдал собравшемуся от скуки народу стандартный в таких случаях набор лапши. Мол Народная армия освобождения Южного Судана смела вековой гнёт, порваны рабские цепи и т.д. И только под десницей единоверного могущественного императора придут народы азанде, нуэр, динка, шиллук и пр.пр.пр. к процветанию. Так попросим братья же помощи у великого негуса и т.д. и т.п. Одновременно эта речь транслировалась и в эфир.
Разумеется, мощи у сигнала с полевой рации на серьёзные расстояния не хватало, но неподалёку кружился аэроплан, с более сильным ретранслятором, и пламенный призыв к царю царей осенить своей дланью людей его подданными стать мечтающих, услышан был и друзьями и врагами. Никто не мог уже сказать, что его не было. Далее следовал джентльменский набор рев. борьбы, первым пунктом которой следовал захват банков. За неимением оных обошлись кассой местного колониального консула с годовой зарплатой английских чиновников и констебля - аж 400 фунтов! Ещё обнаружено было два десятка винтовок Ли-Энфилд 1904 года. Так что набор добровольцев в Народную Армию возможно было проводить даже авансом приличное жалование выплачивая - по целому шиллингу! Кому БУР-ов не хватило, достались Беретты, очень непонятно как образовавшиеся на подъехавших арбах.
А через день та же пара кукурузников вновь приземлилась у великой реки и в этот раз на береговой песочек ступила нога императора, откликнувшегося на зов и стенания народов жаждущих его покровительства. Из второго аэроплана выведен был ошалевший от перелёта его любимый арабский рысак, обнаруженный в Адис-Абебе, и император смог вновь повторить свой любимый трюк въезда на белом коне. Разумеется, фиксируемый на киноплёнку. На которую, вдобавок, попал и встречающий его почётный караул Народной армии, вооружённый английскими винтовками, и бывший глава колониальной администрации, передающий какие-то ключи, и толпы восторженных, подбрасывающих чепчики. Волеизъявления народа никто не должен был перепутать с агрессией и неблаговидностью. А кино-техника это всё зафиксировала, дабы потом "штурм Зимнего" не пришлось с помощью массовки потом переснимать, и нынешние статисты в немалую копеечку обошлись. Расписавшиеся в кассовой ведомости "добровольцы", целую неделю, пока от них император управлял страной, красовались везде с оружием (правда, от греха - без патронов). Но как только самолёт унёс правителя вместе с кинооператором и отснятым материалом в заоблачную даль, оставленный наместник сказал: "Всем спасибо, все свободны!" и винтовки с автоматами отобрал опять на склад, пообещав при следующих съёмках пригласить проверенные кадры вновь. Но честно заработанный шиллинг у каждого бойца так и остался! Всё ж хорошая власть пришла, прежняя на такие щедрые заработки расщедриться не сподобилась.
Столь долгое пребывание в столице вновь присоединённой провинции потребовалось негусу прежде всего по техническим причинам. Дело в том, что его любимый конь, сойдя с самолёта, очень красноречиво дал понять, что впредь блевать пережёванной сено-овсяной смесью не настроен и упираться в люк будет всеми четырьмя копытами, если кто вздумает его ещё хоть раз на самолёте покатать. Срочно пришлось для капризного животного соответствующий водный транспорт подыскивать и вниз по Нилу спускать - к следующему населённому пункту, куда царю царей торжественно въехать надлежало. Самому монарху тихоходным речным транспортом позволительно и пренебречь, к авиаперелётам относился его организм спокойно (а душа восторженно). Целью путешествия являлся стратегически более удобно расположенный городок Малакал, также раскинувшийся на берегу великой реки. Но дополнительным его бонусом являлось то, что сравнительно недалеко, в дорогу, тянущуюся параллельно водной артерии, втыкался единственный идущий из Абиссинии путь. А по нему-то как раз и скатывалось с гор невиданное досель в этих краях войско. Как только радио донесло до монарших ушей благую весть, что конь (со свитой) с одной стороны, а танковый авангард с другой, вот вот "возьмут городок в клещи", император и вылетел, чтобы самолично возглавить "атаку" и дать кинооператору возможность ещё подзаработать.
Вздумай на той барже плыть сам Селласие, вряд ли бы пропагандистский эффект был большим. На столько презирать оккупантов, что послать свою лошадь чтоб прогнать их - это для детских мозгов аборигенов было верхом крутости. Да опять же молва про халявный шиллинг бежала впереди плавсредства. Так что проплыв сотни километров вниз по водной глади, белая лошадь возглавляла уже не слабую флотилию из пирог, забитых жаждущим подзаработать хоть сколько, народом. Прок от этой необстрелянной массы был так же чисто массовочный - первый разорвавшийся снаряд развернул бы эти пироги, и гребцы даже против течения показали б рекорды скорости. Но благородные порывы мешать с грязью было не красиво. Потому, из приплывших стали формироваться пехотные полки. Командовать там стали уже имеющий боевой опыт лучшие из "спустившихся с гор", а менее удачливые их соратники заполнили освободившиеся лодки. Приземлившийся император, совершив под стрёкот кинокамеры ритуальный въезд в очередной освобождённый город, выступил с речью перед народом. Его ахмерский был всё же более распространён в этих краях, чем навязываемый бывшими колонизаторами английский, но и на этом языке он для ясности позднее вкратце повторил свою речь. Которую свести возможно было к трём словам "Свобода, Равенство, Братство" (разумеется, под чуткой монаршей длянью).
Вновь поступившие волонтёры оставлены были в разбитом неподалёку лагере, курс молодого бойца одолевать, а ветераны продолжили движение спускаясь вниз по Нилу.
Но на отправленной "в мир" киноплёнке запечатлена то была вчерашняя армада лодок, забитых потрясающими луками и копьями голодранцев. Для местных зрелищность впечатляла, но просвещённые колонизаторы сразу вспомнили вирши автора Маугли:
"... А если чёрная сволочь
Не примет наших забот
Их быстро разагитирует
Учитель наш - пулемёт... "
И особо не впадая в панику, вызвали из Южной Африки дивизию "заботливых" с пулемётами и чем покрепче. Но всего то одну - деза по назначению дошла и сработала. Отснятых в кинохронике новобранцев нынче в учебном лагере войной закалённые ветераны обращению с автоматическим оружием усиленно обучали (которого итальянцы сотни тысяч оставили) и учебная дивизия находилась в резерве Суданского фронта. На север же, с такими же отличными автоматами и пулемётами двигались проверенные боями две отборные дивизии "полудъяволов-полулюдей".
"Учитель" поработал славно, и в руках хороших учеников настраивался разагитировать теперь «не сволочь».
Частично на баржах, пирогах, а то и плотах из всего что было, этот сегмент военной экспедиции, стараясь побольше шуметь, производил впечатление основных (и очень заметных) сил. Но по идущей параллельно водной артерии дороге, в основном по ночам, так же двигалось немало войск. Ведь без верблюжьей кавалерии - мехаристы, когда джунгли кончатся, воевать будет затруднительно. Чтобы не пугать животных, на отдалении за "кораблями пустыни", в арьергарде, замыкала движение колонна танковой дивизии. Периодические "случайные находки" топлива, хавки и даже цемента на причаленных к берегу малозаметных баржах, наводили на мысли о хорошей и заблаговременной подготовке операции, но не афишировались. Сюрпрайз должен был быть во всём!
Первым, разумеется, отреагировал Роял Нэви - гордость Британии! Вверх по реке пущены были боевые корабли с базы ВМФ в Александрии. Но планировавшийся вначале монитор "Террор" из-за стрёмных глубин Белого Нила отправить всё же не решились и ограничились против дикарей двумя "речными" 645 тонными канонерскими лодками с осадкой всего 1,22 метра "Эфис" и "Ледиберд", построенными в 1915 году "для Китая". Мелкосидящие боевые суда британские верфи строили и позднее, были у Нэви даже ещё краской пахнущие, да далековато. А 20 лет для корабля при правильной эксплуатации не срок, и ещё столько же прослужить дорогостоящему изделию возможно легко. Это если повезёт! Тут же так не получилось. Во-первых, об их выходе из базы своевременно по рации сообщила стратегическая разведка, а во вторых - сопровождавший "чёрное войско" гидросамолётик так же обнаружил пушечники заблаговременно. Ну и подходящее местечко для засады подыскать время нашлось.
За век до того так же британец сказал, что одна пушка не берегу стоит десятка на качающейся палубе, да видно забыли нынешние мореманы мудрого предка на свой 152 мм калибр понадеявшись. Но недаром через горы и джунгли тащили трактора Павези 100-мм гаубицы, и дивизион из 12 орудий удачно спрятался в речных зарослях правого берега. А на левый берег Нила, неожиданно для всех, довольно споро переплыли танки и, не опасаясь крокодилов, подобрали себе позицию поудобней.