Глава 6
«Сидя на ступеньках трапа в пассажирском отсеке своего 212-го,
который он посадил высоко на горном склоне,
Эрикки мог видеть далеко вглубь Советской России»
(«Шамал». ЧЕТВЕРГ. 22 февраля. Глава 42.
К северо-западу от Тебриза. 11.20)
В предыдущих главах и здесь я «издалека» подхожу к рассказу о первой, а затем и о последующих экспедициях. Наши действия в экспедициях станут более понятны после того, как я введу себя и читателя в 1978 год, в обстановку, в динамику ситуации, апогеем которой станет наша зимняя экспедиция и наблюдение за вооружённым восстанием в Иране. Во многих главах мне придётся обращаться к зимним событиям, нарушая хронологию. Возможно, когда я дойду до зимней 1978\79 г. экспедиции, и писать будет нечего – всё уже будет сказано. Но я не хочу нагружать память читателя ссылками на ранее описанное.
Для наших целей наиболее перспективным оказался приграничный с Ираном район туркменских субтропиков.
Оазис Ахал-Теке был вторым после Афганистана районом, в котором во второй половине 19-го и в первой половине 20-го веков переплелись интересы Великобритании и России. В книге-отчёте русского офицера Тугана Мирза-Барановского «Русские в Ахал-Теке», впрочем, просматривается и другая точка зрения, очевидно бытовавшая среди офицеров русской армии: и Россия и Англия обязаны осваивать столь дикие районы для того, чтобы привнести в них достижения мировой цивилизации.
Представьте, что вы – разведчик, или шпион (как угодно!), или просто детектив, и вам надо разместить «жучки», то есть скрытые микрофоны, или видеокамеры в зале, где какие-то личности собираются устроить… например, брифинг, причём вы примерно предполагаете, за какими столиками будут находиться интересные для вас личности. И вы прикидываете, что самые незаметные места – вон та ваза с фикусом, картина, статуэтка и т.п. Вы поместите «жучки» в тайнички и… пропустите самое интересное видео, а интересующий вас разговор будет скрыт общим шумом, или другими разговорами. Так произойдёт, если вы не знаете, или не учтёте объёмный угол направленности микрофонов и секторы обзора ваших тайных видеокамер. Аналогичная задача стоит у радиоразведки перед линией фронта, или перед границей сопредельного государства, за которым предстоит установить наблюдение.
Так же, как в том гипотетическом зале, на местности придётся решать задачи с одной стороны – скрытности (если ваши усилия будут замечены «той стороной», - можете смело возвращаться «не солоно хлебавши»), а с другой стороны – таких мест, которые не попадают в горный провал, или на пашню и т.п., то есть – не всякое место годится…
Разведывательная маневренная группа даже на своей территории должна считаться с местной инфраструктурой, с местными организациями, и даже с местными «хозяевами». Перед границей такими хозяевами на территории были, конечно, пограничники. В СССР погранокруга не совпадали с военными округами и вообще подчинялись конкуренту – КГБ. На самом деле разведки ГРУ и КГБ на территории сопредельных государств решали разные задачи. Погранвойска интересовали в первую очередь подразделения защиты приграничной полосы соседнего государства; это с ними приходится и дружить, и конфликтовать. В Иране погранвойск не было, границу охраняли жандармы, и они, конечно, были целью номер один для разведки Среднеазиатского погранокруга СССР. Целями армейской разведки, разумеется, являются армия, флот, авиация и ПВО соседа. Но и тех, и тех – и ГРУ и КГБ - занимала военно-политическая ситуация в сопредельной стране, а если эта ситуация находится в динамике перемен, то уж тут будет конкуренция – кто раньше доложит наверх генсеку и правительству об изменениях, и кто точнее спрогнозирует предстоящие перемены.
Если между двумя странами хорошие отношения, то вблизи границы армейских подразделений не должно быть. И если, к примеру, с иранского пограничного поста будет замечен человек в армейской форме, с армейскими знаками различия, то будьте уверены – запрос последует тут же: а что это делают ваши военные вблизи нашей границы?
В СССР и армия, и погранвойска носили форму одного цвета и покроя. Отличия были в цвете просветов на погонах, кантов-лампасов на брюках и околышей фуражек. Просветы и канты заметны лишь вблизи, а вот околыши хорошо видны в обычные бинокли.
Правда, в визуальное оптическое устройство наших пограничников, установленное на специальном штативе на пограничной вышке, можно рассмотреть орлы на пуговицах жандармов; надо полагать, иранских жандармов-пограничников американцы снабдили биноклями не хуже наших.
Если околыш фуражки зелёный, кто станет присматриваться к кантикам на брюках? Словом, на выезд офицеры и прапорщики нашей группы запаслись «зелёными» фуражками.
Из-за этих фуражек у меня в летней экспедиции 1978 года случились забавные конфликты с местными законниками.
На полпути автотрассы Ашхабад – Красноводск располагался сугубо военный город Кзыл-Арват. Отсюда до иранской границы 240 километров и это последний центр цивилизации, где можно заглянуть в магазин. Я останавливаю колонну у гастронома, и тут же комендантский патруль задерживает моих лейтенанта и прапорщика «за нарушение формы одежды». А я даже не могу объяснять ему причину такого нарушения. Просто показываю предписание с красными печатями и подписью начальника штаба округа Земцова-Лобанова. Но комендант «не врубается»:
- Я всё понимаю, у вас важное задание, но это не даёт вам права нарушать форму одежды!
К тому же он – подполковник, а я – майор, и сам я в «зелёной» фуражке, хотя кантики на моих брюках и просветы на погонах красные.
Я перехожу на высокие тона и хамлю:
- У тебя, подполковник, что, лишняя звезда на погонах?
Как ни странно, хамство возымело действие, и подполковник отпускает моих людей. Ворча вдогонку:
- Совсем о...ли, творят что хотят, - и дальше в том же духе.
Второй эпизод – у самой границы, в штабе погранвойск в Кзыл-Атреке. Здесь майор погранцов говорит непонятную фразу:
- Кто вам дал право позорить (?!) наши фуражки?
А когда ему объяснили причину – смирился, но пригрозил:
- Если опозорите зелёные фуражки, вам мало не покажется!
Потом, познакомившись с пограничниками поближе, я узнал, что к фуражкам у них особенное, трепетное отношение; например, новые фуражки они надевают только тогда, когда приезжает начальство, а потом продолжают носить старые, потрёпанные. Начальник заставы Толик Иванов, с которым я впоследствии сдружился, пояснял так:
- Эта фуражка столько раз улетала от меня с вышки, почему я должен её менять?
Понимай, как знаешь…
Следующая глава http://proza.ru/2013/06/15/1384