Майский день. Солнце клонилось к вечеру и скользящими лучами красило стёкла окна в малиновый цвет. От них на почти белую стену кабинета ложился оранжевый неправильный прямоугольник.
В кабинете сидели двое: он, уже в годах полноватый мужчина с толстыми губами, мясистым носом и тёмно-карими влажными глазами, и она, девушка, похожая на тростинку, со светлым лицом, обрамлённым каштановыми волосами.
Мужчина мягкими шагами бесшумно по диагонали перемещался по кабинету из угла в угол. Чувствовалось, что он в этом кабинете хозяин. Девушка сидела на стуле прямо, сложив руки на коленях, обтянутыми черной юбкой. Девушка кажется спокойной, но тонкие её пальцы заметно нервно подрагивают, выдавая её волнение. Вот мужчина остановился напротив девушки.
- Ты, Перова, - обратился он к девушке голосом человека, уверенного в своей непогрешимости, - уже взрослый человек, заканчиваешь институт. Как ты можешь верить в Бога? Откуда в тебе такая дремучесть? Ты, как врач, должна доверять науке. А наука утверждает: Бога нет.
- Наука этого не утверждает, Лазарь Соломонович, - подняв на мужчину глаза, ответила девушка. - Это утверждают атеисты.
- А что, Перова, по твоему, атеизм это не наука? - возмутился Лазарь Соломонович. - Атеизм - это часть марксистско-лениниской философии. В общем, дорогая моя, ты либо перед всем курсом отрекаешься от Бога, либо... - Лазарь Соломонович усмехнулся, - либо вылетаешь из института без диплома. Я не допущу тебя до сдачи госэкзаменов. Склонившись к девушке он добавил: - Нашему государству не нужны врачи, предающиеся мракобесию.
Девушка опустила голову. По её лицу стекали крупные слёзы.
- Ты принимаешь моё предложение, Перова? - спросил Лазарь Соломонович, продолжая нависать над девушкой. - Тебе нужно ещё время подумать? Подумай. Ты свободна в выборе: быть или не быть советским врачом. Но времени у тебя в обрез. Потом пеняй на себя. Иди.
Девушка поднялась со стула и направилась неуверенными шагами к двери. Но вслед ей раздалось:
- Постой!
Девушка обернулась к Лазарю Соломоновичу. Тот подошёл к ней.
- Я предлагаю тебе выбор, Перова, - проговорил Лазарь Соломонович. - Либо ты отрекаешься от Бога, либо... - Он взял девушку за плечи, притянул к себе и, звучно сглотнув слюну, продолжил: - ...либо добровольно... повторяю, добровольно... отдашься мне... - Сказав это, он положил руку на грудь девушке, сжал холмик и закончил: - Только тогда я смогу поставить тебе зачёт по отвергаемому тобой атеизму, и моя партийная совесть, совесть коммуниста, будет спокойна.
С этими словами Лазарь Соломонович выпустил девушку из рук.
- Я не собираюсь тебя неволить, - сказал он. - Ты сама решишь, как тебе будет выгоднее. Диплом советского врача, ради которого ты шесть лет училась, полагаю, стоит того, чтобы ради него пожертвовать Богом или телом... А пока до завтра...
Девушка поспешила к двери. Лазарь Соломонович проводил её усмешкой.
- Никуда ты, милая, не денешься, от диплома не откажешься, прибежишь...
***
- Глядите, что Надька решила отчебучить, - сказала Верча, то есть, Вера Ледкова, бросая перед подружками, Ольгой Перёнковой, комсоргом группы, и Настей Капитоновой, старостой группы, смятый листок бумаги. Девушки склонили над ним головы и прочитали:
Ректору
...ского Государственного
медицинского института
Струкову Дмитрию Николаевичу
от студентки 5 группы 6 курса
лечебного факультета
Перовой Надежды Акимовны
ЗАЯВЛЕНИЕ
Прошу Вас отчислить меня из института по личным мотивам.
Перова Н.А.
13 мая 1964 года.
- С чего бы это она? - удивилась Ольга. - До госиков осталось всего две недели. Считай, мы уже врачи.
- А ты не знаешь? С неба свалилась? - ответила Верча. - Её не допускает к экзаменам Лазарь.
- Этого и следовало ожидать, - сказала Настя. - Лазарь её ненавидит за то, что та упорствует и не отрекается от своего Бога.
- Сама виновата, - заметила Ольга. - Носится с жтим Иисусиком, как с писаной торбой. Трудно ей сказать Лазарю, что она переосмыслила свои взгляды, благодаря его лекциям и наставлениям и отошла от веры. А получив диплом, пусть хоть лоб разобьёт себе, дура... Диплом-то никто не отберёт.
- Легко сказать, откажись. Вот ты отреклась бы откомсомола, если бы тебя поставили
перед таким выбором?
- Да уж не стала бы упорствовать, как эта монашенка, - усмехнулась Ольга.
- То есть, ради личного благополучия ты можешь бросить комсомольский билет на землю? - - спросила её Верча.
- Не обостряй так вопрос, - рассердилась Ольга. - Сравнила! Комсомол - это комсомол, помощник партии и её резерв, а Бог - это миф, выдумка, пустой звук, ничто...
- За комсомолом и верой в Бога стоят убеждения, - проговорила Настя. - А легко ли отказаться от убеждений? Да и что такого в том, что Надька верит в Бога?
- Что делать, девочки? - спросила Верча. - Как помочь Наде?
- Вот Бог пусть ей и помогает, - скривила губы Ольга. - А я умываю руки. Она не комсомолка. Я за неё не отвечаю.
- Нет, так нельзя, - продолжала Верча. - Она наша подруга. Мы вместе проучились шесть лет...
- Она мне не подруга, - возмутилась Ольга. - Если ты с нею чаи в комнате распивала, мне в комитете комсомола ею постоянно в глаза тычут. Я буду только рада тому, что больше не увижу её. Какой из неё советский врач!
- Да уж получше тебя, - парировала Верча. - У неё сердце, а у тебя - пламенный мотор. Худо придётся тому, кто попадёт под твой пропеллер...
- А ну вас с вашей Надей, - махнула рукой Ольга. - Я рада, что и вас вскоре не увижу.
Она вышла из комнаты.
***
Закончилось очередное занятие по терапии. Девушки попрощались с ассистентом Львом Абрамовичем Хавкиным, занимавшимся с их группой, и собрались в раздевалке - все, кроме Нади Перовой. Она на занятие сегодня не пришла. Девушки снимали белые халаты и укладывали их в портфели и сумки.
- Девочки, - обратилась к подругам Верча, - у Надьки плохи дела. Лазарь не ставит ей зачёт и не допускает к госику, как "врага народа". Нужно что-то делать. Нужно ей как-то помочь...
- О чём разговаривать? - оборвала ей Ольга Перёнкова. - Сама виновата. Домолилась.
- Что ж с того, что она верующая? - продолжала Верча. - Академик Павлов тоже был верующим. - Она училась лучше многих нас...
- И что с того? - спросила её Наталья Тузова. Поставив ногу на стул, она поправляла сползающий чулок. Разговор, затеянный этой неугомонной правдолюбкой Ледковой, её раздражал. Ей, в скором времени аспирантке, были безразличны проблемы Перовой.
- Как что? - Верча повернулась к Наталье. - Нашу подругу вот-вот ни за что ни про что отчислят из института перед самыми госэкзаменами, а тебе, значит, наплевать? Как мы жить-то будем после этого?
- Я - хорошо, - подала голос Алла Кухаренко, величаво разглядывая себя в зеркале. - Надька сама себе создала проблему на пустом месте. Отвечала бы Лазарю, как написано в его лекциях. Раз сказано: Бога нет, говори, что его нет. А кому какое дело, что ты думаешь на самом деле? В голову не влезешь. Мой отец говорит: живи, как все, не выделяйся из массы.
- А может, сходим к Лазарю всей группой и попросим его, - сказала Настя Капитонова. - Всё же нехорошо, если мы не отреагируем...
- Только без меня, - откликнулась Наталья. - Не хватало мне перед Лазарем светиться, заступаться за монашку.
- И без меня, - сказала Люся Бледнова. - Я Надьку всегда недолюбливала. Притом я - атеистка. А ты, Настька, староста, вот и иди...
- Обойдёмся без вас, эгоистки, - сказала Верча. Лицо её сделалось красным от возмущения.
- Правда, девочки?
Ответом ей было молчание. Каждая из девушек занималась своим делом, спеша покинуть раздевалку.
- Ой, девки, даже не верится, что всё уже позади. Остались только экзамены... - нарушила воцарившуюся тишину Инна Шкурилло.
- Агнесса, дай мне твою помаду мазнуть губы, - поддержала её Жанна Иванова, делая вид, что весь предыдущий разговор лично её не касался.
- Так, что скажете, девочки? - не отставала Верча, обведя долгим взглядом девушек.
- Ой, Верча, не дави на психику, - ответила Жанна, подмазывая губы одолженной помадой. - Она итак перед экзаменами едет... А Надька и без диплома проживёт со своим Богом.
Девушки поспешили ручейком вытечь из раздевалки, не оглядываясь на остающихся Верчу и Настю.
- Предательницы! - разозлилась Верча. - Вот уж не ожидала я от них такого.
- Что поделать? - ответила ей Настя, беря пухлый портфель. Своя рубашка ближе к телу. Кому нужен шум перед госиками?
- Тогда вдвоём сходим к Лазарю, - решительно проговорила Верча.
Настя остановилась. Её лицо приняло отрешённый вид. Она ответила:
- Всей группой просить, это одно дело, а так... На рожон лезть...
- Значит, и ты? - Верча опустилась на стул. Ей сделалось горько и обидно, и очень одиноко.
(окончание следует)
http://www.proza.ru/2013/06/16/103