ВОРЬЕ
— Щас я наисую тебе кайтину: много, много сереньких шахт. Над ними — синий в звездочку дымок, а дальше тайга с бесплатными кедровыми шишками! Пошли за ними, дядь Толь...
— Ворьё, мне ж в третью смену...
— А Король тоже пойдет?
— Дык! Иначе шахта встанет. Твой дядя — самый главный работник!
— А баба говорит, что он врун и хочет на Гальке жениться!
— Ворьё, ты лучше расскажи, как ты валенок в карты продул?
— Невезюха! Не понимаешь, што ль?!
— Завязывай играть. Ты ж — Ворьё, а значит — авторитетный парень!
— Пойдем в тайгу?
— Запросто!
— Ну, тогда бегу к бабусе есть пельмени...
— Вот это — дело! Дай краба, Ворьё!
Довольный диалогом и польщенный этим необычайно интересным и красивым прозвищем, я, помню, жал его татуированную якорями руку и днями умучивал всех вопросом: «Когда дядя Толя придет»? А потому что вновь хотелось услышать это уважительное к себе обращение — Ворье...
Ведь в три-четыре года красота взрослых слов сравнима только с пением моей большой шахтерской родни за праздничным столом или птиц — многоголосье! Бывало, нянечка моя Клава отвлечется, а я — в валенки и к пивному ларьку. А там дяденьки так красиво высказываются: и «бля, и сука, и падла»! Я вернусь домой, пою «бля-бля-бля!». — Все смеются, но запрещают: «Это песня — взрослая».
Их не поймешь! Пойте тогда сами, ведь такие слова му¬зыкальные...
А Король всегда меня дурит и не дает листать книжку «Капитан Врунгель»! Лежит на койке и ухохатывается в одиночку. Разве так родные дяди поступают? Да и вообще какой он Король? На картах они — огромные, бородатые и кудрявые, а мой — только кудрявый, худой и невысокий...
Украду книгу, лишь только к Гальке своей направится. Ох! Брюки наденет широченные, футболку белую с металлическим замочком на груди, а в задний карман обязатель¬но складной нож положит. Мне его не дает. Нет, так себя настоящие дяди не ведут!..
Следующей осенью мне в школу. Я уже давно прочел «Врунгеля», «Хозяйку Медной горы», три тома русских народных сказок, а сегодня Славке-татарину отрубило в шахте ноги... Король плачет — друг!
Мы с пацанами стояли днем вокруг заколотой во дворе свиньи, ждали, пока толстяк Сопрыкин опалит паяльной лампой ее хвост или уши и даст нам куснуть, а тут на тебе — Славке конец...
Всю ночь читал потом «Вий» Гоголя. Бабушка разрешает мне спать на полу: солдатская шинель дяди Пети, подушка и одеяло — шик!
К зиме снова вернулся из тюрьмы отец. Какой стран¬ный год! Мы уехали от бабушки в свой дом на краю города. Папа сразу отучил меня курить. По просьбе старших я попробовал однажды украсть у него пачку папирос «Красная Звезда». Встал на табуретку, потянулся к табачной полочке над дверью в кухню и наткнулся на огромный кулак...
Очнулся я от того, что пес Мурзик лизал мне ухо, а отец ругал его моими любимыми словами детства — и «бля», и прочими... Заслушиваться было некогда. Выполз я из угла, вышел к пацанам, смахнул рукавом кровь с лица и сделал заявление: «Больше не курю!»
Второй класс я прожил у бабушки. Отец лежал в больнице. Прогульщика Короля выгнали с шахты и забрали в армию.
Каждый день мне приходилось ходить в магазин за молоком, хлебом и спускаться в погреб сарая. Он кишел крысами. Вооружившись палкой, я обычно нагонял на них страху, а потом быстро-быстро наливал из бутыли бидон кваса, накладывал сетку картошки, банку соленостей из бочки и пробкой вылетал наверх. Мне это надоело.
Весной прочел я шведскую сказку и решил, так же как ее герой, вывести всех крыс из города. Весь день я вырезал волшебную дудку. Придумал даже некую завораживающую мелодию и к вечеру пошел «на дело». Красноглазые твари, минут пять слушали мои концерт, потом так яростно запищали, что я рванул домой, забыв закрыть крышку погреба. Неделю меня не могли заставить принести кваску. Я уяснил себе: сказка сказке — рознь!
Из больницы вышел отец. Заставил срочно прочитать «Мартина Идена».
Наступило лето. Мама отправила меня в загородный лагерь отдыха — убежал из него на второй день. Всю ночь пришлось идти по лесной дороге, а на рассвете я сел на электричку и вернулся домой. Я даже не понял, за что меня так наказали. Ни свободы, ни книг, ни ворованных яблок из школьного сада!
Осенью мы вновь вернулись в свой дом на окраине города. Родители подарили велосипед «Орленок». До бабушки я доезжал за двадцать минут, а до леса крутил часа три.
Выпал первый снег — красота! Необычайно стал интересоваться женщинами. Прочитал «Милого друга» Мопасса¬на, но, видно, не хватило иллюстраций. Рассказал пацанам. Обещали помочь.
В субботу вечером мы соорудили из жердей лестницу и влезли по ней до второго этажа женской бани. Очень мешал пар, но все равно — главное увидел! Обменяться впечатлениями не успел — лестница рухнула, и я сломал ногу.
Пока лежал в гипсе, прикончил всего Мопассана и шахтерский роман «Жерминаль» Золя — написано неизящно...
Короля выгнали и из армии. Он, со слов бабушки, служил поваром и сварил вместе с супом свой автомат. Кто его знает?..
Друга его, дядю Толю, посадили за вооруженный грабеж. Отец, грамотный в этом, сказал: «Больше не выйдет...»
Жалко Ворье, чего ему не хватало?..
Прочитал «Графа Монте-Кристо» — твердо решил съездить во Францию — разобраться кое с кем...
У соседей кто-то запалил дом. Отец не сожалел — так коммунисту и надо!
Он сидел в огороде, в цинковой ванне, и обливался травяным настоем против хвори. Дым ему не мешал...
Приходил в гости Король. Очень быстро ушел. «Короли» у отца тоже не в авторитете.
Весной я украл мотоцикл «Козел», то есть КМ-2. Как сын рецидивиста, нашего участкового Колю я не удивил. Из школы выгнали — вернулся в «девятку», к бабушке. Папа сказал, что в следующий раз убьет собственноручно. По его приказу я тут же пе¬речитал «Тараса Бульбу» — отцу можно верить...
Весной он уехал в Туву. Тамошняя бабка заговаривала ему отбитые на зоне почки...
А далее...
Перевод некоторых слов на русский язык, или продолжение сюжета:
Утренник, вечерник — время выхода карманников на работу.
Марка — автобус, троллейбус, трамвай.
Бригада — коллектив карманников.
Подсадной, цветной — работники милиции в гражданской одежде.
Навал — посадка в транспорт.
Вася — вокруг смотрящий; распознает подсадных и цветных.
Толкачи — обычно двое из бригады, толкающие граждан, пока третий обворовывает.
Лепень — пиджак.
Дурка — сумка.
Шмель, лопата — кошелек.
Змейка — застежка сумки (молния).
Разбить — открыть сумку.
Перелом — момент вытаскивания кошелька.
На прополь — передача украденного, члену бригады.
Премия — мелочь, золото.
Мандолина — набор отмычек для открытия сейфа (со слов моего папы).
...Ну, а потом. как в песне: «Не жди меня, мама, хорошего сына. Твой сын не такой, как был вчера»...
Консультант по «Фене» Михаил Иванович Самолетов