«Представить страшно мне теперь…»
/Глава из романа «Как ты от меня далека…»/
«Представить страшно мне теперь,
Что я не ту открыл бы дверь.
Другою улицей прошёл,
Тебя не встретил, не нашёл»
/Из песни/
1
Она была старше его на пять месяцев и двадцать один день. Но разве это могло помешать ему в любви, для которой нет преград…
Все события того времени он помнил удивительно ярко, отчётливо. И какими бы они ни были для него – приятными или неприятными, - все они окрашены ощущением счастья, даже сами составляют его…
Сейчас, впервые за последние дни, остался он наедине с самим собою. Этим поздним вечером с ним была только она, только Мария, самая близкая и такая сейчас далёкая… Нет, не она, только сладкая и щемящая память о ней… Полжизни бы отдал, чтобы увидеть её рядом, услышать её голос и смех (как она умела смеяться!), заглянуть ей в глаза… Господи! Да хоть бы узнать, что с ней? Хоть бы узнать, жива ли? Но даже и этого ему не дано! И вовсе никому не ведомо, будет ли когда-нибудь их встреча?
Иногда, вспоминая Марию, он содрогался от мысли, что мог бы не встретиться с ней, попасть в другое место – пройти в жизни где-то мимо неё, не соприкоснуться с ней. Но этого не случилось, и теперь он непременно говорил спасибо проведению, спасибо всем испытаниям, выпавшим на его долю, спасибо случаю, сведшую его с ней…
Как же это всё началось? Когда он узнал о существовании этой девушки? А ведь прошло десять лет. Точно, именно десять. Сейчас, как и тогда, было лето. Но это афганское лето не идёт ни в какое сравнение с тем уральским летом…
Невский вздохнул, повернулся на другой бок и попытался уснуть. Тщетно. А какое сегодня число? Пятое августа. Вроде бы обычный день в череде полуторамесячного пребывания в этой новой для него стране. И тут его ударило, словно током. Боже мой! Именно в этот день, пятого августа 1972-го года, он и увидел Машу впервые в жизни.
Даже в пот бросило, хотя от ночной духоты и жары был давно мокрый. Чуть не пропустил такое событие - десятилетие! А ведь все последующие годы после расставания он всегда отмечал этот день, как праздник. Чёрт, совсем мозги от жары расплавились, мог этот день не выделить из череды будней. Кажется, уже втянулся в ритм жизни, привык к виду тяжелых раненых, которые ждут его помощи, надеются на его знания и умения, как хирурга.
Александр поспешно поднялся, натянул «хэбэ» и полез в тумбочку, чтобы удостовериться, что ничего не напутал с датой. Перед отъездом в Афганистан он прихватил свой дневник, который вёл одно время в годы студенчества. Очень не хотелось, чтобы в его отсутствие случайно записи нашли близкие и дорогие ему люди – всё-таки дневник был сугубо личным. Мало ли какие тайны скрываются на его страницах. Прочитают, не так поймут, обидятся. Сейчас, когда он уже знал, что в Афганистане идёт самая настоящая война, что погибнуть может любой, в том числе и он сам, Александр мысленно похвалил себя за предусмотрительность – не зря взял этот дневник. В крайнем случае эти записки сгинут вместе с ним.
Зачем он вёл дневник? Ну, во-первых, он решил следовать рекомендации учительницы по литературе, которая посоветовала им всем, тогда ещё восьмиклассникам, оттачивать эпистолярный жанр, а для этого писать побольше писем и приучить себя к ведению дневника. Это и дисциплинирует, и помогает выражать свою мысль. Во-вторых, писать сочинения ему нравилось – его работы, как правило, всегда зачитывали перед классом, как лучшие, что давало повод гордиться собой.
Тот первый, школьный дневник, просуществовал почти полгода. Даже интересовался у других одноклассников - большинство бросили это занятие через пару-тройку недель. После окончания школы Невский решил стать врачом. Сказано-сделано. Документы сдал на лечебно-профилактический факультет Свердловского Государственного медицинского института. Не мог он начать новый период своей жизни без обязательной фиксации событий. Новая общая тетрадка в девяносто шесть листов была приспособлена под очередной дневник, начатый в дни абитуриентства.
Этот дневник оказался долгожителем – он старательно заполнялся на протяжении первых двух курсов учебы в институте. Сейчас, по прошествии времени, Невский в очередной раз подивился своей настойчивости и терпеливости - все сколь-нибудь важные события неизменно заносились в «заветную тетрадку».
Александр вышел на улицу, присел на лавочку у Приёмного отделения медицинской роты Семидесятой отдельной мотострелковой бригады. Горел у входа одинокий фонарь на столбе, освещая тусклым светом пространство вокруг. Вблизи фонаря вился настоящий рой из ночных бабочек и прочей экзотической летающей живности. Быстро открыл свои дневниковые записи, пробежал глазами по первым страничкам. Да, всё верно. Первый вступительный экзамен – физику – он сдал на четвёрку первого августа, второй – химию – тоже сдал на четвёрку через три дня. Именно следующий день – пятое августа – было выделено особо: несколько восклицательных знаков и жирных звёздочек красовались у обозначенной даты.
Итак, десять лет назад он впервые увидел Её…
2
«День пятого августа не предвещал ничего необычного. В этот день была назначена консультация по биологии в Третьем теоретическом корпусе мединститута на Ермакова, семнадцать. При входе в здание висело объявление: где, для каких групп и какие консультации проходят. Мы с Мишкой (парень, с которым я жил вместе в одной комнате) уточнили, куда нам идти – в актовый зал. В зале стояла приятная прохлада в отличие от палящего жара улицы. Мы сели на стулья поближе к выходу, чтобы первыми выскочить после окончания консультации и помчаться в студенческую столовую в этом же корпусе. С утра не поели, не хотелось «пролететь» и с обедом.
Биологию я знал хорошо, имел заслуженную пятёрку по итогам школы, поэтому слушал выступления доцента, проводившего консультацию, не внимательно. Душа томилась неясными предчувствиями. Рой мыслей никак не мог упорядочиться. Я решил просто рассматривать собравшуюся разношерстную аудиторию абитуриентов. Многие писали, внимательно слушали, негромко переговаривались с соседом. Обычная атмосфера накануне экзамена.
Вдруг мне пришла в голову шальная мысль – разыскать глазами самую красивую девушку в этом актовом зале. Я и раньше практиковал такие «опыты», будь это кинозал перед сеансом, салон трамвая или троллейбуса. Я уже придумывал приз, который вручу ей мысленно. Обвёл зал глазами раз, другой, третий. И …растерялся. Кругом было столько красивых и интересных девчонок. Даже почесал в досаде затылок. Решил уже бросить эту напрасную затею.
Тут моё внимание привлекла девушка, сидящая буквально за два ряда предо мной. Сначала рассмотрел только её длинные до плеч, вьющиеся каштановые волосы. Больше ничего. Но то, что я увидел, не давала покоя, не позволяло отвести взгляд. Через пять минут мне уже не хотелось никуда смотреть, кроме этого пушистого овала. Я стал думать, какая она. Красивая? А вдруг она окажется обыкновенной, даже не симпатичной… Отогнал прочь эти дурацкие мысли. Нет-нет. Об этом не хотел даже думать.
Девушка подняла левую руку и поправила волосы. На её безымянном пальце блеснуло кольцо с крупным красным камешком. «Боже, она замужем!» - ужаснула мысль. Тут же успокоил себя: это всего лишь перстень, к тому же обручальные кольца положено носить на правой руке. На душе даже полегчало.
Таинственная незнакомка всё больше привлекала моё внимание. Есть что-то трогательное в затылке женщины, что-то детское, и, верно, никогда нельзя на женщину всерьёз рассердиться. Толстухи с жирным затылком, конечно, не в счёт… Между тем девушка, словно почувствовав напряженный взгляд, пришла в беспокойство. Ещё бы, мне бы тоже не понравилось, если бы кто-то пялился добрых пятнадцать минут мне в затылок.
Она посмотрела вправо-влево, а потом обернулась, встретившись с моим пристальным взглядом. Я увидел её лицо и…пропал. Если были на свете Афродиты, Венеры, Елены-прекрасные, то она была одна из них. Даже лучше. Никогда прежде не доводилось мне видеть таких красавиц, даже среди артисток. Казалось, все лучшие женские черты достались ей одной. В ней было столько обаяния, женственности, нежности, кротости, но и одновременно с этим там уживалась надменность, холодная неприступность светской львицы. И всё-таки мне показалось, что больше в её лице было волшебной, таинственной неземной красоты. Мне показалось, что именно это лицо я видел в своих снах, именно его я представлял, когда слушал в детстве сказки про фей, что читали мне родители или старшая сестра. Всякий мальчик, едва осмыслив себя на земле, уже ищет и ждёт свою избранницу. Это приходит рано, гораздо раньше, чем начинают знать слово «любовь».
Лицо девушки было из немногих редких лиц, которые не оставляют равнодушным никого. Оно не походило ни на кого и в то же время напоминало многих. Это была живая, жаркая, смуглая, скромная, капризно-упрямая и своенравная красота, яркая, как степной мак, и нежная, как северное утро, очень нежная, точно смущённая сама собой. Такая бьёт без промаха, ошеломляет, мучает, как болезнь, и долго-долго ходишь потом отравленный, а помнишь – всегда. Наверное, сама природа, рождающая массовый ширпотреб, нарочно творит её в минуты прихоти, единственно затем, чтобы показать живущим: «Смотрите, любуйтесь, мучайтесь, стремитесь к ней – такой может быть Она. Такой должна быть».
Незнакомка имела правильные черты лица, высокий лоб в обрамлении прядей тёмно-рыжих пушистых волос. Тонкий, чуть вздёрнутый, красиво очерченный носик как будто подчёркивал выражение дерзкой смелости, запечатлевшейся в её чертах. Прелестное лицо поражало чистотой и алебастровой белизной, оттенённой нежным румянцем. Тонкие, слегка изогнутые дугой шелковистые брови, красивый рот, губы, с чуть припухлой нижней, на которых, казалось, горело желание страстных поцелуев. Меж этих полуоткрытых, чувственных и алых губ сверкали белоснежные зубы – настоящие жемчужины, соперничавшие прелестью с очаровательным, маленьким округлым подбородком.
А глаза! Большие живые, даже огромные, мне показалось, что они занимают пол-лица, миндалевидные глаза цвета морской волны, а, возможно, и серовато-зелёные в обрамлении длинных густых ресниц. Глаза горели сладострастным огнём и непреодолимо влекли, манили к себе, казалось, даже втягивали меня, но и отталкивали одновременно. Широко открытые с застывшим вопросом, они смотрели на мир с интересом и вниманием. Что она хотела спросить? Я этого не знал, как, наверное, не знала и сама владелица этих чудесных глаз. Я почувствовал, что её глаза заглянули мне прямо в душу, безраздельно подчинив себе. А красавица уже опять принялась записывать конспект про медуз и головоногих обитателей океана, о которых вещал с кафедры лектор.
«Вот у такой девушки, наверное, отбоя нет от кавалеров», - помню, именно эта мысль начала пульсировать в моей голове. Я отчетливо понял, что эта девушка настойчиво и властно начинает подчинять себе все мои мысли. Я уже не мог больше слушать лектора, не мог просто усидеть на месте. Между тем я не потерял трезвости мысли. Смешно, ей-богу, кто она и кто я. Что у нас может быть общего?! Но всё же, но всё же…»
-Чего не спишь? Поздно уже.
Этот вопрос заставил Невского вздрогнуть. Он, как школьник, которого уличили в списывании на контрольной, захлопнул свой дневник и поднял глаза.
Анестезиолог Амурский возвращался из стационара. Видимо, проверял состояние недавно прооперированного солдата.
-Всё нормально, Володя. Сейчас пойду. Жарко в комнате, вышел вот подышать. Здесь уже можно терпеть. С удовольствием лег бы спать прямо здесь.
Старший лейтенант кивнул и скрылся в Приёмном отделении, вторая половина которого была отведена под жилье медиков.
Невский воровато оглянувшись, словно и, правда, был школьником за партой, вновь открыл свой дневник. Решил, что прочитает всё про тот день, случившийся ровно десять лет назад…
3
«Появилось острое желание поделиться своим открытием с кем-нибудь. Жертву нашёл быстро. Мишка. Ну, конечно, это же Мишка, мой новый товарищ и сосед по комнате. Тот сидел рядом, ни о чём не ведал, и самым скучным образом проводил время – слушал внимательно и старательно записывал за доцентом. Чёрт, разве можно быть таким невнимательным. Знал бы он, КТО сидит прямо перед нами…
«Миш, видишь вон ту девушку?» - я толкнул его локтем.
«Ну и что?» - «Красивая, правда?» - я преданно заглянул ему в глаза.
Миша пожал плечами, попытался её рассмотреть, но ничего кроме склонённой головы не увидел.
«Волосы ничего, длинные. Красиво смотрятся», - он отмахнулся от меня, как от мухи.
«Дурак ты, она – само совершенство».
На нас зашикали сразу с двух сторон, мол, мешаем слушать. Оказывается, разговаривать громко здесь не полагается, и вообще здесь царствует наука.
Я прижал палец к губам и низко опустил голову. Через пару минут не выдержал и снова стал смотреть на уже знакомый силуэт головы.
Счёт времени я, видимо, потерял совсем, потому что не заметил, что консультация закончилась. Михаил вскочил, чтобы первым выбежать из актового зала, на ходу дописывая что-то в тетрадку.
«Ну, что ты сидишь, Сашка? - он толкнул локтем. - Зря, что ли такие удобные места выбирали? Нам в столовку надо».
Он явно растерялся, видя, что я не двигаюсь с места.
«Подожди, мне надо поближе рассмотреть ту девушку». Девушка тоже не торопилась. Она несколько мгновений дописывала фразу, наконец, встала, поправила пряди волос. На ней была длинная модная по сезону юбка-макси, шёлковая оранжевая блузка с длинными рукавами и коротенькая безрукавочка, не доходящая до пояса – между ней и юбкой обозначилась широкая оранжевая полоса блузки. Наряд был явно подобран со вкусом.
Во всей её высокой фигурке было столько лёгкости, грациозности, что я, помню, невольно сравнил её с ланью. Она была стройная и её длинные ноги легко угадывались под модной юбкой. Я невольно восхитился её тонкой талией, испугавшись одновременно - не переломится ли, как тростиночка?! Талия была так тонка, что, казалось, её можно было охватить двумя пальцами. … Вся её фигурка казалась произведением искусства: гибкий стан, стройное тело, прекрасные плечи свидетельствовали о том, что это была истинная Богиня Красоты. В ней всё дышало необъяснимым очарованием. Я тут вспомнил, что искал «Первую красавицу» в этом актовом зале, и, конечно, мысленно положил к её ногам Приз за победу. Какой именно, я так и не придумал. Всё казалось мелким и недостойным её. Просто Главный Приз…
Ещё я понял, что эта девушка и есть моя мечта, моя единственная…
Незнакомка между тем с самым беззаботным видом продвигалась в толпе к выходу. Вот она поравнялась со мной, я пошёл с ней рядом, буквально «пожирая» её взглядом. Удивительно, но она ничего не чувствовала. Как же так, она должна была заметить и хотя бы одарить улыбкой. Ничего… Даже обидно стало. Девушка, конечно, не обращала на меня никакого внимания. Она была занята своими мыслями, своими заботами.
Мишка догнал меня, пошёл рядом. Я глазами показал на неё. Товарищ кивнул, показал большой палец. Он был согласен со мной. Он всё понял и разделял моё восхищение.
Из здания корпуса мы вышли первыми, обогнав девушку. Никакой речи не было теперь о столовой. Какая может быть еда, когда тут такое… Мы дождались Незнакомку, проводили её глазами, оставаясь на высоком крыльце здания. Она легко сбежала вниз по ступенькам, а вскоре затерялась среди потока других абитуриентов.
«Вот это девушка!» - Мишка произнёс это с видимым напряжением. Черт, похоже, она тоже ему понравилась. Но ведь я первым её увидел…
Мы стали гадать, как её зовут. Решили почему-то, что Наташа. Так и договорились между собой её величать…»
Дальше Невский читал уже через строчку-другую, выискивая места в записях. Экзамен по биологии он сдал на следующий день, как и его товарищ, Михаил, на четвёрку. После напряжения, которое они испытали, хотелось хорошенько расслабиться. Да и повод был подходящий – у Мишки был день рождения. Парню исполнилось семнадцать. Невский чувствовал себя с ним рядом настоящим «стариком» - день рождения у него был ещё в феврале.
Первым делом всё же решили перекусить. В студенческой столовой Третьего корпуса ждал приятный сюрприз – Александр увидел свою Незнакомку. Михаил её тоже увидел: «Вон твоя Наташа за столиком сидит». – «Твоя», - криво усмехнулся Невский.
Они сели так, чтобы хорошо видеть девушку. Она была всё в том же наряде, что и накануне на консультации. Весело и беззаботно смеялась, рассказывая подруге что-то. Друзья решили, что экзамен она сдала хорошо и сейчас делится воспоминаниями. Уходить девчата не спешили, то одна, то другая подбегала к раздаче за очередным стаканом компота и булочкой.
Невский и Донцов старались растянуть обед, но, как ни крути, блюда закончились. Надо было уходить. Невский почувствовал острое желание подойти и познакомиться с девушкой. Он тут же одёрнул себя: «Ещё посчитает глупым уличным приставалой». Да и не умел он вот так просто и сразу знакомиться. Они ушли с Мишкой, гордо пройдя от их столика в опасной близости, рискуя зацепиться за стулья. Не зацепились…
4
В тот вечер, шестого августа, друзья-таки отметили день рождения Михаила. Из четырёх абитуриентов в их комнате остались только они двое – два парня «вылетели» ещё после первого экзамена. Бутылки вина на двоих им хватило за глаза. Они счастливо улыбались, глядя друг на друга, и пытались вести задушевные разговоры заплетающимися языками. И, конечно, они вспоминали Её. Незнакомку. Наташу. Удивительную девушку.
Мишка кричал, что отобьёт её у Невского. Тот сердито махал руками и ещё громче кричал, что не позволит этого. Видела бы их та красавица. Наверное, долго бы смеялась, глядя на эти пьяные рожи…
Все следующие дни Невский искал глазами Незнакомку-Наташу. Но напрасно. «Значит, всё, я её навсегда потерял», - эта мысль, как камень на шее, тянула настроение вниз. Он снова и снова сожалел, что не подошёл тогда, в столовой. Хотя бы узнал её имя.
Последний экзамен – сочинение – сдавали девятого августа в Главном корпусе института, в Большой аудитории. Невский уже сидел на среднем ряду. Время до начала ещё оставалось немного. Абитура заходила, рассаживалась на свободные места. Число сдающих сильно поредело – многих отправили домой после провала экзаменов. И тут Александр увидел Её. Она вошла с низенькой подружкой с круглым лицом, с зачесанными в «конский хвост» волосами.
На душе сразу же запели соловьи. Это Невский не преувеличивал. Он так и написал в своём дневнике – «соловьи поют». И поставил множество восклицательных знаков. Девушки сели на правом ряду аудитории на один ряд ниже Невского. Незнакомку Александр видел прекрасно.
В течение всего сочинения он часто смотрел на неё. Видел, как она задумывается, как пишет. Ему стало казаться, что и девушка давно знает о его существовании, и бросает на него тайные взгляды (!). Это он, конечно, придумал. Очень уж хотелось в это верить. Даже самого себя пытался убедить в этом в своём дневнике…
Невский одним из первых сдал сочинение, вышел из аудитории. Незнакомка-Наташа осталась ещё. «Может быть, подождать её, познакомиться?» - эта мысль, как гвоздь, засела в голову. Минут пятнадцать ходил взад-вперед перед входом. Вдруг разозлился на себя: «К чёрту всё это!» Ушёл в общежитие. Вскоре пришёл и его сосед по комнате. Оба были не в духе – казалось, что не справились с сочинением.
На другой день, внутренне замирая, отправились узнавать результаты. Девушка попалась им навстречу. Она явно была сильно расстроена. Сердце Александра оборвалось: «Неужели завалила?» - ахнул он.
Они с Мишкой получили опять по четвёрке. Всё позади! Теперь осталось только дождаться зачисления. Окончательные результаты были обнародованы через пару дней. Александр Невский и Михаил Донцов стали студентами первого курса лечебно-профилактического факультета СГМИ.
Теперь они с новым другом расставались до первого сентября. А впереди была ещё бОльшая часть августа. Невский уехал на это время к родственникам в Костромскую область. Отдых на природе, у реки с удочкой хорошо восстанавливал силы. Очень часто Невский вспоминал образ Незнакомки-Наташи. Она всё время была в глазах, виделась во сне, грезилась в каждой встречной. Её платья, юбки и туфли были для него чудом красоты и моды.
Он так и не узнал, как на самом деле зовут девушку. Хотелось выть с тоски. Ну почему он не познакомился с ней?!
***
= На фото – Мария Л. Свердловск, 1973 г.
*