Если свернуть с Невского проспекта направо (после выхода из метро) и пойти вдоль канала Грибоедова (бывший Екатерининский) к храму Спаса-на-крови, то сразу же возле него вы увидите роскошную ограду из огромных потрясающе красивых металлических цветов. Это и будет вход в чудесный Михайловский сад.
Он находится позади Русского музея, длинного желто-белого здания с колоннами, который до революции носил имя Михайловский дворец. По диагонали от него находится мрачно известный Михайловский замок, где, как известно, был убит царь Павел. Эти сходные названия вначале меня очень путали, и я долго не могла понять, как это решили такие неблизкие по духу и архитектуре строения назвать одинаковыми именами.
Потом выяснилось, что Михайловский дворец – подарок Павла сыну Михаилу, а Михайловский замок – это сложное архитектурное сооружение с подъемными мостами и рвом вокруг замка – было названо в честь Михаила-архангела.
Соответственно сад, примыкающий к задней стенке дворца стал Михайловским.
То, что дворец стал музеем, да еще таким замечательным, заслуга музейных работников, ленинградских историков и российских художников. Имею ввиду и досоветских и советских и теперешних гениев краски и холста.
Вначале сад был сам по себе, особенно в советские времена. Были дворники и садовники, которые чуть-чуть поддерживали порядок, но без особого энтузиазма и закидонов. И только буквально десять лет назад, когда музеям дали свободу действий и любого выпендрежа, директор Русского взял сад под свою опеку. Почистили дорожки, подстригли деревья, засеяли газоны, поставили стильные скамейки. Но самое главное уже лет пять проводят в этом довольно большом парке выставки ландшафного искусства.
В первый раз, когда мы приехали сюда с Маринкой на выставку «Императорские сады», то ходили буквально открыв клювы, как ворона Клара из бессмертной сказки про Снежную королеву. Необыкновенные, замысловатые и безумно красивые кунштюки привезли со всех концов света – из Франции, Англии, Голландии, Италии… а также буквально со всех краев России. И мы увидели необыкновенные веерные клумбы, пирамиды и лабиринты из … сена, кустов, роз и пионов, витражи и мельницы, яхты с пиратами и дачные столы с закуской - под полосатыми тентами.
Сделанных из проволоки и покрытых сверху зеленым дёрном, коней, слонов, собак и еще каких-то непонятных животных. Живых лошадей, коз и овечек, которые паслись на зеленом лугу, с левой стороны парка.
Настоящего живого павлина с огромным разноцветным хвостом, индюков, кроликов, голубей, курочек и уток.
Весь сад был разделен на маленькие участки. И каждый участок – настоящий шедевр как образец украшения вашего собственного парка. А если парка нет, то можно преобразить и украсить ваши милые сердцу шесть соток дырявой фиолетовой лодкой, наполненной фиалками и анютиными глазками. А грядки с картошкой и клубникой оставить только вдоль забора, чтобы уж совсем не умереть с голоду холодной вьюжной зимой.
Не представляете себе, какая это была красота. Мы не уставали восхищаться и фотографироваться: в галерее, на горбатом мостике, возле аистов из цветочных гирлянд и на фоне смешных осликов.
И хотя вход был платным, я не удержалась и пришла еще раз, уже одна, чтобы насмотреться на эту красоту и напитаться фантазией художников и декораторов.
Я вообще обожаю людей, которые смотрят на мир цветными глазами, которые могут из бумаги, клея и красок создать такие шедевры, о которых вы даже подумать не могли. Так и здесь собралось столько фантазеров и мечтателей, что я могла только ахать и восклицать.
……… А сейчас просто мои заметки.
Такие пышные и завлекательные выставки бывают раз в году, всё остальное время сад совершенно обычен: тенистые аллеи, живописная большая поляна, усталые, замученные красотой города туристы, мамы с колясками. Деревьев много, скамееек тоже. Можно просто прийти с книжкой и сесть, как Татьяна в «Онегине», под липой и читать какие-нибудь захватывающие романтические сказки или легкие детективы. И дышать воздухом! Что в нашем городе с плотной застройкой довольно трудное занятие.
Теперь, когда постепенно, но неуклонно я становлюсь великим русским художником, то прихожу в Михайловский сад уже не с книжкой, а с альбомом и красками. Или блокнотом и карандашами. Рисую, высунув язык, стараюсь, уловить тонкости акварели. Но пока что тени и свет ускользают от меня. Получаются пятна, довольно живописные, но не похожие на шедевры в Русском музее.Иногда меня это огорчает и я ухожу грустная, иногда забавляет и я думаю, как бы эти пятна превратить в какие-нибудь сюрреалистические картины, которые я обожаю за их непредсказуемую игру красок и художественные фантазии.
Поэтому я и Вильгельма Гауфа люблю, ведь у него такие закидонские, именно сюрреалистические сказки, Я, когда их читаю, превращаюсь вместе с героями то в гусыню, то в кошку, то в бабочку и взлетаю к синим облакам темной фиолетовой ночью. И пусть мне далеко не двадцать, для полета фантазии возраст не играет никакой роли.
Интересно, что на «пленере» у меня лучше получаются карандашные рисунки. Оосбенно кошачьи фантазии: вот кошка сидит под деревом, закинув хвостик на правую лапку, а в левой держит блюдечко с клубникой и мечтательно смотрит на облака. Одно, маленькое, похоже на мышку с длинным носом и круглыми ушками. Но такую белую и воздушную, что хочется съесть её как зефиринку. …. Другое похоже на соседского рыжего кота с голубыми глазами, он тоже любит клубнику со сливками, но такой гордый, что даже и не смотрит на мою мечтательницу…
На другом моем рисунке котенок идет по проволоке, в лапке зонтик от белого одуванчика, а наверху висит одуванчиковое солнце. И котенок такой необычный, за спинкой легкие лебединые крылышки.
Петербургский ангел? Да, именно так, это моя мечта – нарисовать кошек-ангелов, которые летают невысоко в небе и рассказывают приезжим людям о красоте Эрмитажа, Петропавловскрй крепости, Адмиралтейства, Исаакия….
Иногда на мои рисунки проходящий народ бросает несмелые взгляды. Но северная столица быстро приучает людей быть сдержанными. Поэтому никто не пристает с расспросами и предложениями. А жаль….
В душе мне именно этого и хочется, чтобы подошли, стали задавать вопросы, хвалить и покупать «нетленки». Но и я тоже сдержанна и холодна, как старая английская леди. Поэтому никто пока не пополнил коллекцию мировых шедевров моими изумительными картинами.
В прошлом году, когда я еще была робкой начинающей художницей, то в основном сидела на лавочке и рассматривала прохожих, чтобы запомнить их движения, выражения лиц, кто с кем или с чем идет и как прыгают воробьи и вороны, когда я бросаю им кусочки булки.
Довольно много свадебных пар. Девушки, как принцессы из сказки, в белых длинных платьях, идут по аллее с тихим восторгом в глазах, женихи, как правило, озабочены своим непонятным будущим и идут без особой радости на лицах. Свидетели негустой толпой, идут сзади вразнобой, почти всегда с пластиковыми стаканчиками с шампанским довольно веселые и оживленные, в предвкушении вкусного обеда и каких-нибудь событий на свадьбе.
Среди них довольно много пышных дам, которые зачем-то обтянули свои немолодые тела тонким трикотажем, и когда они поворачиваются спиной, особенно ясно видны и трусики, и лифчики, и тяжелые складки на талии и грузной попе. От этого становится их жалко, и я смотрю на них с сочувствием и с досадой на эти как будто красивые по цвету и фасону платья, которые превращают симпатичных женщин в жутких толстых монстров. Ведь дураку понятно, что если обтянуть обвисший живот, то он сразу же бросится в глаза, а если красиво сделать легкую драпировку или дать платью свободно развеваться возле объемистой талии, то фигура приобретет легкость и женщина будет похожа на воздушную пышную красотку, а не на бегемота.
Еще одной достопримечательностью в прошлом году была одна поэтесса. Она ходила в длинном бежевом кружевном платье, с красивыми вязанами перчатками, в белой шляпе с лентами и кружевами и скромно, но твердо приглашала купить сборник стихов. Я бы купила, просто для поддержки товарища, хоть и не люблю современных стихов. Но цена была довольно высокой, поэтому я только улыбалась и желала удачи. Интересно, что не все были такими прижимистыми, поэтому ей удавалось продать свои шедевры кое-каким покладистым туристам.
В этом году «пожилая девушка» еще не появлялась. Но лето не закончилось. Может, снова придет. Уже в новом старомодном платье и с новыми стихами.
Эта история меня натолкнула на мысль продавать свои картины. Но я боюсь охранников. Как набегут, как отнимут, как оштрафуют! Никакой славы не захочется. Поэтому терплю и жду подходящих моментов. Вдруг городское начальство решит дать свободу робким художникам и пустит их куда-нибудь в центр города, чтобы они могли продавать безумно талантливые, ни на что не похожие нетленки.
У нас есть такое, вроде бы подходящее место, на окраиине города, вдоль железнодорожной станции «Удельная», куда каждый может принести всё, что уже не нужно в доме: утюги, пластинки, ложки и патефоны, книжки и старые детские игрушки. Можно и картины. Но там так грязно, так ужасно неуютно, ведь всё богатство народа лежит на клеенках прямо на земле, и моё эстетическое чувство очень от этого страдает.
Поэтому буду ждать, когда Пиотровский пригласит в Эрмитаж или уж в крайнем случе – директор Русского музея Гусев к себе - на персональную выставку «Кошачьи фантазии»!