АЛЛА КОШМЕЛЮК
ИЗ АФГАНСКОГО БЛОКНОТА
Афганские дороги – опасные дороги...
И вязнут по колено в пыли тягучей ноги.
Афганские дороги – в клубах едучей пыли,
опасность и тревоги... простреленные мили.
И, вспоминая Бога, трясемся на броне,
в забытой и убогой разрушенной стране.
***
Жизнь размеренно-тревожна.
Тлеет лампы огонек,
и вздыхает осторожно
воспаленный фитилек...
Привыкаю к керосинке,
коли дома света нет,
то готовлю по старинке
макароны и омлет.
И гранатой без запала
отбиваю мясо я...
Как же это все достало:
жизнь – как будто не моя!
А по стенам пляшут блики
от трескучего огня...
И встают родные лики
пред глазами у меня.
Как былого фотоснимки!
И захочется назад!
От чадящей керосинки
защипало вдруг глаза...
Я должна быть мудрой, сильной.
Скоро Новый год – Новруз.
Как же я хочу в Россию,
Как хочу домой – в Союз!
***
Мальчишки, наши русские мальчишки,
Вы знаете войну не понаслышке.
Обстрелянные здесь, в чужих горах,
Не знающие, что такое страх!
Безусые, усталые ребята,
Еще не повзрослевшие солдаты,
С печальною улыбкой на губах,
И ранней сединою на висках,
С недетской,
горькой,
мудростью
в глазах!
***
И каждый раз «взлетать» с тобой,
и ощущать тупую боль...
Как трудно быть твоей женой,
не жизнь – сплошное ожиданье:
с тревогою в тиши ночной,
с бессонницею в наказанье!
Ждать, что вернешься ты домой
с небес в ладонь аэродрома.
Прижаться трепетно щекой,
и запах ощутить знакомый...
Душа вдруг обомрет: «Живой»!
А сердце выскочить готово:
«Родной... Земной и неземной,
пропахший небом и войной»!
Но спазмом в горле стынет слово...
***
Баграм. Панджшер. Саланг. Кабул.
- Рок. Наважденье. Наказанье...
И, погружась в воспоминанья,
Я четко слышу стрекот пуль.
Наверное, забыть пора,
Что было в юности мятежной,
А снег Саланга – нежный-нежный,
Как на российских куполах.
И снится, снится до сих пор
Горячее дыханье гор...
***
Преклоняюсь пред вами, трудяги-пилоты,
За уменье летать до десятого пота,
До мучительной жажды, мозолей кровавых,
Все вы с небом «на ты», и с войною на равных!
Преклоняюсь пред вами, трудяги-пилоты,
За опасную, адскую вашу работу.
След инверсии белою нитью прошитый
В синем небе... В полетах – ни глянца, ни шика!
Преклоняюсь пред вами, трудяги-пилоты,
За отчаянный риск, за посадки и взлеты,
За тревогу мою, и щемящую нежность,
И молюсь я за вас, обитатели неба!!!
***
( ИЗ ЦИКЛА ОДИНОЧЕСТВРО )
Средь темноты и смутных ликов,
неузнанных и чутких всхлипов,
под стоны ветра за окном
родные тени входят в дом.
И шелест штор, и скрип паркета
так безучастны, безответны.
Несуетливо, точно в срок,
ступают тени за порог.
Их голосов неясный шепот,
мольбы, и жалобы, и ропот,
сужают странный тайный круг,
и мир меняется вокруг!
Зовут светло и неустанно
из памяти Афганистана...
И я лечу, спешу на зов
родных и милых голосов!!!
***
В ночь приходят ко мне непрошено
тени прошлого.
Тоньше голоса, тише шепота –
тени прошлого.
Вереницей лет запорошены
тени прошлого.
Их милее нет, их роднее нет...
Тени прошлого...
Заметен ваш след...
***
Одиночество – мой крест. Одиночество.
Нет ни имени ему и ни отчества...
Кружат вороны окрест. Только вороны...
Рядом – черт, а может, бес, - кто-то чёрен весь.
Ну, а может, то судьба в грязном рубище?
И лохмата, и седа, - ух, ублюдище!
И гнилым беззубым ртом усмехается,
За запястье ухватить все пытается.
Под ногами – жижа, грязь – ох и месиво,
Удержаться б, не упасть – а мне весело...
Или слезы, или смех, иль истерика?
Поскользнулась, как на грех, возле берега...
Нету силушки в ногах, нету удержу!
Накренился крест мой вниз, но я выдюжу...
За осинничком гора – там Голгофа-то,
Брошу крест и расскажу, как мне плохо-то...
***
Снова делаю что-то не так!
И всегда попадаю впросак,
мои мысли – наперекосяк,
жизнь – навылет, навзрыд, невпопад.
Заплясал, закружил листопад,
я бреду в никуда, наугад...
Осень жизни несется вперед
Невзначай. Напролом. На излет...
***
Жизнь моя – фальшивость терций.
Как бездарна моя роль –
неразгаданное сердце,
неоплаканная боль,
нерасплесканная нежность
и бездонная беда –
антиподы – неизбежно
по соседству, навсегда!
Невесомая тревога,
неизбежная печаль...
Попросить бы сил у Бога
и сначала все начать!
***
(ИЗ ЛИРИКИ)
Старого города тихие улочки...
Может, схожу я с ума?
А на лотках – кукуруза и булочки,
пряности и бастурма.
Будто бы снова в другом я столетии -
города древнего гул..
Острые башенки минаретов
снова напомнят Кабул.
«Крышу» несет от такого сравнения
и по мозгам «льет» кальян...
И возбуждение – перемещение
В солнечный Афганистан.
Стамбул
ТРАВЕСТИ
Свет рампы ослепил глаза...
Как зашушукались в кулисах!
Изгиб руки. Лицо в слезах.
Я – никудышняя актриса!
Мне ни к чему высокий стиль –
Надев дежурную улыбку,
Я разыграю водевиль,
Взойти на сцену – это пытка!!!
Я так запутаю сюжет,
В финале – изменю развязку...
Но лишь Герою – тет-а- тет,
Я душу дам на перевязку.
И сплетни вынесу, и срам,
И смех толпы, как наказанье,
Но никогда я не отдам
Его любовь на поруганье!
Пойми, Герой мой, и прости.
Ведь я актриса. Травести.
***
ИСПОВЕДЬ ЯГИ
O la, судьба моя-старушка!
Amiga mia, мой привет!
Ты, покосившейся избушкой
На курьих ножках машешь вслед.
А мне бы – помело да ступу...
Фор-саж!!! Туда, где гладь да тишь.
Угомонись. Все это глупо.
Ведь от себя не улетишь!
Но воспарю над облаками
Слегка играя помелом...
Слепит форсаж – ну чисто пламя!
И поделом мне, поделом!
Взметнусь Ягою – бабкой страстной,
Чтоб исцелить себя от бед...
- Ну, полно, хватит, - еста-баста!
Ступай к плите, готовь омлет!
***
Ну, хотя бы приснись!
Грусть моя, мой каприз –
будет легче.
На мгновенье вернись,
Как нещадно разлука
калечит.
Умоляю – приснись,
И рукой обними
невесомо.
И губами коснись...
А потом, можно тихо с балкона
падать вниз...
***
- Ты зачем с ним целовалась?
Вьюга злилась и металась,
и кричала мне вослед...
На губах печать осталась...
И печаль - какая малость,
И полночной страсти бред.
***
Истекают минуты.
И стекают минуты!
С каждым мигом –
по капле истончается час.
Все как прежде, как будто,
все как прежде, как будто...
Но... Стекают минуты!
Миг расколот сейчас!
Вкус горчащий – разлуки.
Не спешите минуты!
Расставания муки –
губ трагичный излом.
Зацелованы руки.
Исцелованы руки...
Неизбежность разлуки...
И тоска – напролом...
***
Та ночь – безумно хороша.
И лгать, поверь, я не хотела...
Ведь утром – говорит душа,
А ночью – отвечает тело.
***
Какого вкуса эта ночь?
Какого цвета эта боль?
Бессонницу гоню я прочь,
а на щеках слезинок соль,
и меланхолии волна,
и бесприютная печаль,
в холодном доме я одна.
И телефон молчит. Как жаль!
И запах страха, стынь окна,
и мне озноб не превозмочь...
Как утонченно-холодна
и беспощадна эта ночь!
***
Кладу я трубку – рвется связь.
Как будто жизнь оборвалась!
***
В нечетком зеркале воды
неровно преломился тальник...
И ощущение беды,
и приближение печали..
И душу сковывает страх –
внезапно, словно приступ боли,
и боль кричащая в глазах,
парализующая волю.
В весенней дымке голубой
янтарных сосен колоннада...
Но ты – со мной, а я с тобой...
Я и в разлуке рядом, рядом...
***
Живу, как в царстве изо льда.
С тобой прощание – страдание.
И подступают холода,
как неизбежность наказания.
Как без тебя пустынен дом,
твоим теплом я избалована.
Душа, как речка подо льдом,
разлукой стылою закована!
***
Словно током бьет – тоска стучит в висках.
Обмираю, пропадаю – жду звонка.
Вперемешку и волнение и грусть.
Позвони скорей – я радости напьюсь!
Между нами – километры, города...
Где-то голос твой бежит по проводам.
Ожидания физическая боль...
Ожидание. Сомнение. Доколь?
Позвони скорей! – сердечко в такт стучит.
Позвони скорее!! – разум мой кричит.
Все смешалось: радость, грусть моя, и боль...
Твой звонок!
Ну, наконец-то, ты со мной!
***
Ни жива, ни мертва –
я лишь грешная тень.
В фиолетовых сумерках
плавится день...
И сжигают меня
метастазы разлук,
И печалей все туже
мучительный круг.
Ни жива, ни мертва –
ежедневная боль.
Лишь тобой я живу,
и дышу лишь тобой.
Лишь с тобою смеюсь
и пою поутру...
Невозможно нам врозь –
ты уйдешь, я умру.