Это сейчас писателей много и печатаются все кому не…, в общем, кому захочется. Плати деньги и … вперед. А в приснопамятные советские времена, попробуй, чтобы тебя напечатали в каком-нибудь журнале, или же издали отдельным изданием. Если ты не «классик» советской литературы – ловить было мало чего!
Ну вот, такой вот «не классик» пришел в издательский какой-то там отдел и дрожащей рукой протянул, сидящему за столом в важной позе, чиновнику от литературы – папку с рукописью.
- Что здесь? – глядя в район пояса просителя, спросил чиновник.
- Так, роман, вот! – несмелым голосом ответил писатель.
- Роман, говорите? Посмотрим, что у Вас там за роман. Придите через две недели, скажу результат.
Через две недели, ровно день в день, час в час, минута в минуту, начинающий романист уже ждал разрешения войти в начальствующий кабинет. Мысли у него летали броуновским движением от полюса «да», до полюса «нет», руки потели,
«Ну как?» - говорили глаза писателя с момент входа в кабинет, а голосом он прошептал: «Здрасте! Я на счет романа».
- Как же, помню: читал, смотрел. Где тут у меня Ваша проза? – чиновник стал копаться в ворохе бумаг на столе и, наконец, обнаружив искомое, - Вот, он - Ваш роман.
«Ну, как?» - продолжали говорить глаза писателя.
- Да, роман… Прочел. Тема про дореволюционную жизнь конечно не очень… Не впечатляет одним словом. Кого, в наше переломное время это должно вдохновлять, а главное на что могут вдохновить будущих строителей коммунизма, взаимоотношения субъектов высшего общества? – выдал чиновник и посмотрел из-под очков на писателя.
Писатель съежился, как в ожидании удара. «О каких строителях коммунизма идет речь?». И все же с надеждой смотрел на чиновника.
А тот, тем временем продолжал.
- Вот, возьмем, скажем, такую фразу Вашего романа, вот эта, где она? А вот нашел! «А не испить ли нам кофею?» - спросила графиня. «Отнюдь, - ответил граф, схватил ее и грубо овладел на подоконнике». О чем здесь говорится?
- Ну, о низменных нравах представителей того общества, общества эксплуататоров трудового народа, - встал на защиту своего «детища» писатель.
- Хорошо! Предположим, что есть здесь о нравах того общества! А где связь с рабочим классом, тем самым трудовым народом: пролетариатом или трудовым крестьянством, а? – чиновник, еще раз глянул в рукопись, сурово сдвинул брови, - нет, идите, доработайте. Придете через недельку.
Неделя пролетела как одно мгновение, что такое неделя для творческого человека?!
И… через неделю писатель уже уверенно прошел по пути в кабинет. Вот, что значит человеку подарили надежду! Правда, перед кабинетом на него опять напал мандраж. Но, собрав силы, толкнул дверь: «Разрешите? Я с романом».
Чиновник, ободренный тем, что его замечаниям весомы и приняты к действию, привстал, приветствую автора, но руки все же не подал.
- А, это Вы. Ну и что у нас получилось? Давайте – почитаем. Где то место, на котором мы давеча остановились?
- Да вот оно, - также ободренный приемом, ответил автор.
- Ну, читайте, послушаем?
«- А не испить ли нам кофею?» - спросила графиня.
- Отнюдь, - ответил граф, схватил ее и грубо овладел на подоконнике. За окном шумели голоса рабочих и били чем-то по железу».
- Ну, что ж неплохо, неплохо, - сказал чиновник, вставая со стула и начиная прохаживаться по кабинету, - только вот, что я думаю: нет у Вас в романе перспективы. Давайте еще недельку поработайте и приходите.
Писатель на крыльях улетел в свой писательский дом и весь погрузился в работу. Через неделю он уже был у заветного кабинета.
- А, молодые дарования! Заходите, заходите! – чиновник, привстал и указал на стул для посетителей, - присаживайтесь, давайте обсудим наши проблемы.
Все еще дрожащими руками писатель протянул рукопись, открытую на обсуждаемом месте.
Чиновник взял рукопись и прочитал шелестящим голосом: «- А не испить ли нам кофею?» - спросила графиня.
- Отнюдь, - ответил граф, схватил ее и грубо овладел на подоконнике. За окном шумели голоса рабочих и били чем-то по железу.
Потом грубый голос сказал: «Хрен с ним! Оставим на завтра!».
- Да, грубовато, но по пролетарски! – заключил чтение чиновник, - что я хочу сказать! Вроде всё есть в Вашем романе, но не хватает партийности. Подумайте еще немного.
Писатель тяжело вздохнул. Про себя подумал: «Тяжела ты писательская доля!» и пошел работать.
В установленное время, как к себе домой, радостный работник писательского труда, вошел в кабинет.
- Ну, здравствуйте, здравствуйте! – как своему хорошему знакомому обрадовался чиновник, протянул руку и, усадив на стул, нетерпеливо произнес, - что у нас там получилось? Читайте!
«- А не испить ли нам кофею?» - спросила графиня.
- Отнюдь, - ответил граф, схватил ее и грубо овладел на подоконнике. За окном шумели голоса рабочих и били чем-то по железу.
Потом грубый голос сказал: «Хрен с ним! Оставим на завтра!...
И в это время из кармана графа выпал партбилет» - бодрым голосом закончил фразу писатель.
………!