(из книги «На картах не значится»)
В 89-м году из Венгрии по замене в Орловку прибыл капитан Х.
Появление в гарнизоне двадцатипятилетнего холостяка, лётчика, да к тому же ещё и жгучего брюнета, взволновало женское население Орловки.
Капитан Х. был высок, атлетичен и красив. Его слегка восточное, смуглое лицо с орлиным носом нестандартно дополняли ярко-голубые вологодские глаза. Капитан Х. нравился женщинам и знал это. Про такого мужчину сейчас принято говорить: «секс-символ» или «мачо», но в те наивные времена мы ещё не знали таких слов.
И никто особо не удивился, когда несколько недель спустя самая красивая официантка лётной столовой – высокая длинноногая блондинка Света – была замечена выходящей утром из подъезда, в котором капитан Х. незадолго до этого получил однокомнатную квартиру.
Вскоре Х. со Светой стали открыто появляться в публичных местах. Любовники не скрывали своих нежных чувств друг к другу: Х. называл свою даму сердца «Светик» и нежно обнимал её за талию, Светик, в свою очередь, называла своего избранника «Вовик», и доверчиво склоняла свою белокурую голову на его плечо. В гарнизоне заговорили о близкой свадьбе.
Но однажды ночью...
Вова проснулся от запаха дыма. В комнате было темно и тихо. Чуть слышно похрапывала Света, эротично разметавшись поверх атласного одеяла. Зелёными цифрами мерцал электронный будильник. Часы показывали 03:26. Рядом с будильником стоял недопитый фужер, обвитый, как шарфом, чёрными капроновыми колготками. Вечер явно удался.
Дымом, между прочим, пахло вполне отчётливо, и Вова сначала подумал, что это опять где-то жгут уголь, и дым натянуло в открытую форточку. Он спустил ноги с кровати и, прошлёпав к окну, отдёрнул штору. Странно, но форточка оказалась закрытой.
Вова почесал в затылке и попытался подумать. Это ему не особо удалось, так как в голове у него ещё карусельно кружились отголоски их со Светкой безумного вечера. Хотелось пить. Вова открыл форточку и, немного подышав морозным воздухом, двинулся на кухню. Он пересёк спальню и, подойдя к двери, ведущей в коридор, распахнул её.
И в ту же секунду огненный вихрь ворвался в комнату. Вова шарахнулся, но язык пламени из коридора уже успел достать и облизать его. Вова почувствовал, как от жара затрещали волосы по всему телу. Мгновенно вспыхнуло кресло, стоявшее возле дверей и ковёр на стене. Комната быстро наполнялась удушливым дымом. Вскочив на кровати, дико завизжала Света...
Спустя несколько секунд молодые люди уже стояли на балконе. За окном, в квартире, бушевал огненный ад. Света цепко держала Вову за руку и быстро повторяла шёпотом: «Господи!.. Господи!.. Господи!..» Глаза у неё были совершенно круглые. Вова вдруг ощутил, что у него мёрзнут ноги и, с трудом оторвав взгляд от завораживающего заоконного зрелища, оглядел себя. И тут он понял, что, во-первых, стоит босиком на снегу и, во-вторых, что они оба оказались на балконе, на двадцатиградусном морозе, в том, в чём уснули после любовных вечерних утех: он – в короткой, чуть ниже пупа, майке с надписью «PERESTROYKA»; а Света – в шикарных красных босоножках на высоченных тонких каблуках.
За окном ярко вспыхнула штора. В открытую форточку, как грозящая рука, просунулся оранжевый язык пламени. Вова понял, что балкон – это тоже не самое безопасное место.
Этаж был второй. До земли, в общем-то, было всего ничего, и молодые люди решили прыгать.
И вот тут Вова допустил роковую ошибку.
Ему надо было сначала спустить с балкона свою подругу, а потом уже спрыгнуть самому. А он решил действовать по старому командирскому принципу: «Делай, как я!».
Вова быстро перелез через перила, повис на балконной решётке на руках и легко спрыгнул вниз. Снег под балконом не был утоптан, и приземление получилось совсем мягким.
– Давай, перелазь! – крикнул Вова и приготовился встречать подругу на земле.
Но Света, оставшись одна, растерялась и поддалась панике. С криком «Вова, сними меня отсюда!..» она заметалась по балкону, тряся перила и взметая босоножками снег. Вова с земли тщетно пытался докричаться и образумить её – Света уже ничего не слышала. Подняться назад на балкон не было никакой возможности, и Вове оставалось только орать снизу и махать руками, стараясь привлечь Светино внимание.
В это время лопнуло оконное стекло. Языки пламени и чёрные клубы дыма вырвались из квартиры наружу, и Света вконец обезумела.
– Прыгай!!! – заорал снизу Вова и увидел, как Света, наступив на какой-то ящик, стоявший на балконе, лихо вскочила на балконные перила, на секунду застыла на них, балансируя и размахивая руками, а затем, сильно оттолкнувшись, подпрыгнула, как будто хотела набрать ещё дополнительной высоты, и с криком раненой чайки рухнула вниз.
Вова остался джентльменом до конца. Он кинулся вперёд и мужественно попытался поймать свою падающую подругу...
Приходилось ли уважаемому читателю ловить мешок с цементом, сброшенный со второго этажа? А связанные между собой две двухпудовые гири? Если нет, то не сто;ит экспериментировать. Достаточно неудачного опыта капитана Х.
Света прыгала ногами вперёд. Как помнит внимательный читатель, на ногах у Светы были босоножки на высоких каблуках. На Вову падал снабжённый каблуками-шпильками мешок с цементом.
Если продолжить сравнения, то это было похоже на положение тореадора, на которого, выставив рога, мчится разъярённый бык. Разница заключалась лишь в том, что тореадору надо от рогов увернуться. Вове же надо было быка поймать.
Светины каблуки вспороли героя-любовника от подмышек до колен. Кроме того, Света, грянувшись на своего спасителя, разбила ему всё лицо, а сама, отлетев от удара в сторону, упала на бок, сломав себе при приземлении ногу.
Когда на место происшествия прибежали первые свидетели, их взору открылась жуткая картина: в свете вырывающегося из окна пламени они увидели стонущую обнажённую женщину, лежащую на залитом кровью, истоптанном снегу, и ползающего вокруг неё на четвереньках, с ног до головы окровавленного, дико матерящегося мужчину в разодранной короткой майке с надписью «PERESTROYKA»...
Пожар, как потом выяснилось, возник от слабого знания капитаном Х. законов электротехники. Провод удлинителя, протянутый им от розетки в коридоре, не был рассчитан на подключение мощного «козла», который теплолюбивый Вова установил у себя на кухне. Провод накалился, потом загорелся, следом загорелся ковёр, на котором лежал этот провод, ну и пошло-поехало...
А свадьба между молодыми людьми так и не состоялась. То ли Света не простила Вове своей сломанной ноги. То ли Вова не простил Свете своих порванных подмышек. Не знаю. Когда я, через полгода после описанных событий, уезжал из Орловки, и Света, и Вова встречались уже совсем с другими партнёрами.
Что касается дальнейшей судьбы капитана Х., то он до сих пор холост и до сих пор притягивает к себе взоры женщин на пляже. Но притягивает он их уже не своей безупречной фигурой – годы сделали своё дело, и стройный мачо превратился в полноватого, с животиком, солидного лысого мужчину, – а двумя страшными шрамами, протянувшимися с обеих сторон его тела от подмышек до колен. Правда доверчивым женщинам Вова объясняет, что получил эти ужасные шрамы в неравном воздушном бою...