ПРИЕЗД ЖИРИНОВСКОГО
Июль 1998 года. В этот день полгорода собралось на привокзальной площади. Шутка ли, в наш провинциальный сибирский городок должен был приехать сам Жириновский. Такое случается, может быть, раз в жизни. Увидеть, а если удастся, и потрогать любимого политика – разве не предел мечтаний обывателя и фаната.
Меня, конечно, лидер ЛДПР не интересовал, но я отправился на вокзал, чтобы раздать газеты "Трудовая Россия". Пригласил Ларису Первухину, мы жили по соседству, и ее сестру. Они согласились. Как я узнал позже, они являлись сторонниками ЛДПР и самого Жириновского. Впрочем, как и довольно значительная часть горожан, которым был ненавистен нынешний режим. В Жириновском, по своей наивности, они видели истинного защитника их интересов.
Пришли сюда и мои товарищи. Поезда, помню, почему-то долго не было. Раздав газеты, томились ожиданием встречи с великим демагогом.
– Ефимыч, – обратился я к товарищу, у которого на плече висел фотоаппарат, – сфотографируй нас на память.
– Какой разговор! – сказал Дьяченко, и, как опытный фотограф, стал устраивать "композицию". В результате я оказался между очаровательных сестер.
– Ждем снимки, – сказала Лариса. – А то, может, все зря?
– Не волнуйтесь, – заверил я. – Как только Ефимыч сделает фотки, я их вам сразу и занесу…
Я слово сдержал. Правда, фотография получилась не очень качественная.
Жириновский появился шумно в окружении свиты. Он был низкого роста и показался мне не столь живым и подвижным, каким я его обычно видел по телевизору. Владимир Вольфович вышел к микрофону и пустился ругать власть и коммунистов.
Жириновский был, терпим только к тем, кто поддерживал его и проводимую им политику. И никого не допускал на трибуну.
Народу, что? Народ ликовал. И примеривал майки и кепки ЛДПР, доставленные спецпоездом в большом количестве. Отчего не только небо над головой, казалось, вся площадь стала си ять голубизной. Тут же был организован массовый прием в партию либеральных демократов с одновременной выдачей партбилетов.
Наступил апофеоз визита – собственноручная и через помощников раздача денег. Посредине площади были выставлены два увесистых чемодана, в которых пачками лежали купюру по пятьдесят рублей.
Народ жадно хватал деньги, и взирал на Жириновского, словно на новое явление Христа – спасителя.
– Тебе нравится Жириновский? – спросила Лариса, когда мы возвращались домой, и тут же добавила: – Мне кажется, если бы он пришел к власти, то в стране наступил бы порядок…
– Абсолютно с этим не согласный. Он защищает интересы богатых. Видишь, у меня значок "РКРП" – Российская коммунистическая рабочая партия. Я – коммунист. Жирик для меня буржуй, которого я ненавижу, как врага простых людей.
– Но он же за простых людей! – удивились сестры. – И ваша партия – тоже. Чего же вам делить?
– Это он на словах за народ, – ответил я, – а на деле... Впрочем, я собираюсь написать статью о том, кого собой представляет Жириновский. Когда закончу, дам почитать.
------
В этом же месяце суд восстановил меня на работе. Три месяца Игнатьев не являлся в суд. И судья Голешева, вместо того, чтобы наказать Игнатьева за неуважение к суду, гоняла меня к нему с повестками. Я высказал ей это в приватной беседе. В результате, когда прокурор Ершова запросила взыскать с администрации 500 рублей в мою пользу, она взыскала 400. Наказала меня за мою строптивость.
Но радости восстановление не принесло. Ни денег, ни рабочего места мне предоставлено не было. Опять мытарства и жалобы в "Аспект", прокуратуру, судебным приставам, Совет депутатов...
В сентябре пришло письмо от М.Д.Черниговского, юриста обкома. В нем был проект новой редакции Программы РКРП. Михаил Даниилович также сообщал о том, что нам необходимо дать предложения по кандидатурам в состав областного комитета. 25 сентября нужно было ехать на конференцию.
Встретился с Юрием Михайловичем и сказал ему, что поехать не смогу: нет денег.
Мы старались особо не "нагружать" друг друга своими проблемами. Но иногда все равно приходилось делиться тем, что наболело.
– Никак не могу "выколотить" зарплату, – сказал я. – Даже неудобно: депутат ведь... А на вашем предприятии зарплату вовремя дают? Спросил, а сам подумал, что его, депутата, в отличие меня, не обижают.
– Такая же история, как у тебя, – ответил он. – С 1997 года не платят зарплату. Продукты, правда, выдают иногда вместо денег... Такие продукты – что и не брал бы...
– И все молчат?
– Да как везде. Одни боятся потерять работу, другие как-то выкручиваются. Но я уже уговорил несколько человек подать заявление в суд.
– Серьезно?
– Да, уже собрал их заявления. Теперь ждем, когда бухгалтер выйдет с "больничного" на работу, и выдаст нам справки о заработной плате.
– Это хорошо. Молодец! – похвалил я. – Надо бороться и учить зарвавшихся начальников.
Я посоветовал написать об этом статью в газету. Юрий Михайлович согласился. Мы построили материал в жанре интервью. Скосырский отвечая на мои вопросы, отметил, что ОАО "Агропромхимия", ссылаясь на недостаток средств, тем не менее, умудряется для отдельных сотрудников возводить гаражи на территории предприятия, используя технику акционеров.
Информацией в последствии заинтересовались следственные органы. Война между руководителем и рабочим набирала обороты. Благодаря заметке, в этот конфликт был невольно втянут и я. Василенко злобу на меня затаил не меньшую, чем на Скосырского.
На конференцию тогда поехали Скосырский и Дьяченко. Юрий Михайлович был избран в состав обкома и делегатом Х съезда РКРП. Однако, по ряду причин поездка на съезд партии, который проходил в конце ноября в городе Санкт-Петербурге (Ленинграде) не удалась.
В стране шумела "рельсовая война". Перекрывались железные дороги. Но все акции носили локальный характер. Объединить все протестующие силы не удавалось. Рабочий класс еще не созрел до активных совместных действий.
Накануне всеобщей акции протеста, я предложил Коломейцу пойти на радикальные меры и организовать перекрытие железной дороги, но он был явно не готов к этому. Поэтому, вся акция протеста ограничилась митингом и стоянием вдоль железной дороги с плакатами типа: "Ельцина – на рельсы!".
Все эти бесконечные митинги уже начинали набивать оскомину. Результат получался тогда, когда от слов переходили к делу. Пусть даже на отдельном предприятии. Но на совместные действия протестующих работников поднять было крайне трудно. Чтобы это сделать хотя бы на уровне Барабинска, необходимо иметь боевые рабочие профсоюзы, партийные ячейки на ряде предприятий. Разрозненные действия отдельных рабочих никакого практического действия не имели.
Так получилось и у Скосырского. В конце года, когда я поинтересовался у него, как обстоит дело с коллективным иском по поводу задержки зарплаты, он ответил:
– Неважно. Вначале многие рабочие согласились, но затем дрогнули и отступили, – сказал он. – Но я доведу дело до конца.
Скосырский суд выиграл, но вместо денег получил... угрозы со стороны директора Василенко.
Сейчас я уже не помню, что это были за угрозы, но видимо, представляли реальную опасность. В протоколе нашего партийного собрания от 12.12.98 года, сей факт, нашел отражение и Юрию Михайловичу был дан совет обратиться в милицию.
Борьба начальника и рабочего продолжалась.