Зеленая миля

          
                Посвящаю - Никею, Мастеру и Учителю.


                К Читателю: -  Тут, все придумано и без намеков.
                Примите - как есть.
               
                С уважением, А. Краснослободский.




                Как прост и сложен мир. Добро и зло идут рядом, в ногу. И часто находится тот, кто принимает доброту за слабость. Он найдет струну, сыграет на доверии, а после ... выпустит жало. У верующего в добро – глаз затуманен и руки дрожат. Тянутся они к теплому, светлому, и не разглядеть простаку в куче хламья, забившего шифоньер, своей старой и доброй рубахи.



           Пивной полуподвальный кабачок был заполнен на треть и затянут качающейся паутиной сизой сигаретной дымки. Полумрак, разговоры и музыка глушили комментатора, который с настенного телеэкрана – гнал паре скучающих молодых людей баскетбольную баталию американской премьер-лиги НБА.

       К пожилым мужчинам, пившим за дальним столиком пиво, подошел высокий и хорошо сложенный, лет 45-ти  господин. В его руках модный кожаный портфель, а по стильному костюму  и манерам, в нем можно было признать преуспевающего бизнесмена.

       Он пожал им руки и занял свободное кресло.

        – Так вот кого ты так долго ждал, Аркадий Петрович! Николай?  Да-а, он парень не промах, – сказал, чуть картавя, тучный лысоватый коротышка своему сухопарому, где-то его годов же, соседу. – И что, ты устоял в последней партии?

        Аркадий Петрович неопределенно качнул головою и, отхлебнув пива, отодвинул стакан в сторону:

        – Да, вроде как не должны друг другу… А вот раки сегодня – дрянь. Пресны, запах укропа отсутствует напрочь, – он поманил пальцем девицу с подносом и, указал бровью на блюдо с раками. – Как же так, мадмуазель? Такой продукт испортили, уберите. Ну, рассказывай Николай, о чем сейчас пишешь? Повесть в печати?

        Уложив портфель на колени, и чуть порывшись в его "недрах", писатель вытащил запечатанный диск.
        – Правлю, уважаемый, скоро - в свет. Как и обещал, принимайте подарок, профессор. – сказал Николай и, дождавшись, когда со стола были убраны красные членистоногие, скользнув пальцем по столу, пододвинул диск к стакану Аркадия Петровича.
        – Бывший профессор, – поправил его Аркадий Петрович и взял в руки диск. – Лицензионный. Смотри прокурор, что Коля подарил! Классика мирового кино, давно хотел посмотреть. У меня дома «пират» валяется, о чем там говорят не понять, а такое смотреть – поперёк души.

        Мельком взглянув на диск, толстячок оживился.

         – «Зеленая миля». Серьезный фильм, душевный! – и голосом, не терпящим возражения, продолжил. – Погоди, Аркадий… Дай диск мне. Ты уже в «запасе» –  времени полно, а у меня есть только завтрашнее воскресение. Короче, гляну с куклой и вечером верну.
        Профессор пожал плечами, мол, не возражает.
        – Так ты, Анатолий Михалыч, женился. Ох-х, перец старый, а про свадьбу даже словом не обмолвился.

         Прокурор стушевался и шмыгнул носом.
         – Я не старый вовсе. Мои шестьдесят два еще не говорят о том, что немощен. От секретарши только и слышу, как я молодо выгляжу, а ты – ста-арый. А не пригласил, сам догадываешься почему. Был только семейный круг. С её стороны – пятеро, да от меня – Григорий Матвеевич, вроде "дружка".

         Аркадий Петрович прищурил глаз.
         – Председатель областного суда в "дружках"...  Куда нам.  Да, Коля? Хоть показал бы зазнобу. Красивая должно быть, фигуристая, что твоя секретарша?
         – Увидишь еще. Она, знаешь какая? Умничка, красавица, чистюля... –  прервав словесный ряд, прокурор уставился на подошедшего с подносом официанта.

         Тот аккуратно поставил на свободное место стола три полные кружки, собрал пустые и услужливо замер.

         – Пшёл… Что уши г-еешь? – рявкнул прокурор и вытер платком залысину.
         – Может еще чего к пиву, Анатолий Михайлович, – в замену ракам. – залепетал официант, но не увидев во взгляде прокурора вопроса, ретировался.

         Прокурор пододвинул диск к себе:
         – Не забыть бы. Приобщу милую к мировому искусству! Хороший фильм, видел раз.

         Громко хлопнув парадной дверью, в кабачок уверенным шагом вошла белокурая девица. Ее формы и короткие прозрачные шортики, едва прикрывающие полноватые бёдра, сразу притянули взгляды присутствующих, но увидев, куда она направилась, завсегдатаи опустили глаза. А красавица, подойдя к столу, не поздоровавшись, в негодовании колыхая налитой грудью и наморщив в презрении носик, бросила:
        – Толясик! Фу, в этой грязи… Вставай! Там собача не кормлена, посуды  раковина, а ты тут, непонятно с кем в забегаловке.
        – Ну, пусик! Не сдохла твоя болонка. Вот гляди, что мы сегодня будем смотреть! Шедевр мировой классики! – попытался успокоить её прокурор.

        Дива распахнув накрашенные ресницы, прочла:
        – «Зеленая миля». Что это, Толясик? Брось каку, там «Форсаж-6» ждет. Вместе глянем, но только после ужина в ресторане. Ты обещал ужин?
        Прокурор засуетился. Виновато пожав мужчинам руки, он подхватил  юную супругу под локоток и повел к выходу.
         Оглянувшись, прокурор встретился взглядом с Аркадием Петровичем, который понимающе кивая, смотрел в след уходящей паре.

         – Не тот случай, Аркаша! – кинул прокурор на прощание.

         Писателю показалось, что Михалыч сказал эти слова с намеком и в скрытой злости. Но, мало ли, что кому кажется, проблем у современного прокурора, похоже, набралось немало.   

         Зал тут же поднял взгляд и стал изучать колыхающийся треугольник стрингов, которые стрелою, под прозрачной материей шорт, указывали на границу полушарий.

         Николай, как и все, проводив блонду взглядом, улыбнулся:
         – А прокурор, полон сил и надежд!

         Профессор покачал головой:
         – Пока прокуратура строит ему собственную планету, а карманы полны Виагры – его жизнь скрыта за розовыми очками. Не завидуй, Коля. У этого белокурого уравнения Бернулли, очень сильная в бедрах Лямбда.

         – Поясните профессор, откуда у фурии – «греческое начало»? Да и про «не тот случай», не все понятно. Я знаю, что ваши отношения с прокурором близки и полны тайн. Готов «выставиться» по полной, в рамках, разумеется, если тема ляжет.

         Аркадий Петрович хмуро осмотрел зал.

         – Это нестарая история и она не моя, а одного нашего общего знакомого. Расскажу, но это будет тебе дорогого стоить. – сказал профессор и увидев знак согласия, усмехнувшись, продолжил. – Лямбда – это коэффициент поверхностного натяжения воды. Он мизер и практически не заметен, но его участие – цементирует потоки.

         – В данной  ситуации - денежные, – продолжил за него мысль Николай, поднося кружку к губам. – Но… почему Вы, так уверены в безнадежности случая?

           Профессор с ответом не торопился. Он запустил руку в стоящий рядом с ним цветастый пакет, выудил из него коробку с фигурами и сложенный вдвое лист толстого картона, развернув который, указал на черно-белый квадрат шахматной доски.
 
        – Сегодня, ты черными. Мы играем – я  рассказываю, но рассказчик, должен видеть на столе «Caol Ila», желательно односолодовый single malt. Знаешь, Коль, чем отличается ирландский виски от шотландского?
        – Наверное, ирландские сорта дистиллируются три раза, а шотландские - два. Прав?
        – Да, мой друг. Именно так. Так ты не забыл, что хочет видеть рассказчик? – профессор улыбнулся.

        Николай  вновь запустил руку в портфель и, на столе появилась плоская бутылка с черной лентой этикеткой.
        – На Нью-йоркском всемирном конкурсе, это питие получило грант.
        Профессор сразу узнал десятилетний Tullamore D.E.W. Он махнул рукой, чтобы привлечь взгляд официанта и показал ему бутыль виски и два пальца. Рассмотрев этикетку, он с удовлетворением качнул головою и свинтил крышку.
        – Прости Коля, но сегодня такой день, что у тебя никаких шансов. Под такой напиток игры со мною – не будет.

        Виски был разлит по бокалам.

        Аркадий Петрович не любил разбавлять, не любил лед. Он любил первый глоток – обжигающий и чтобы секундами позже струящийся горячим теплом по жилам. Хороший напиток согревал пальцы и профессор, как пианист, чувствовал «инструмент» не с первой ноты, но с первого глотка. «Грант» дал ясность уму и отодвинул треволнения в сторону, равно как забытое пиво – на край стола.

        Николай сделал ход от короля навстречу профессорской пешке и, пригубив виски, включил маневр:

        – Первый тост был за будущий рассказ или за «безнадежность случая», профессор?

        – Я по-омню вопрос. …Просто ищу подход к реализации ответа, – сказал Аркадий Петрович и сделал ход ферзевым конем. – Видишь ли, согласно классике, (тут профессор качнул бровью, указав на забытый диск) каждый индивидуум имеет свою «Зеленую милю» и идет по ней, по своему разумению. Некоторые не оглядываясь, а некоторые семеня, кланяясь каждому кусту. Михалыч другой. Он видит все так, как видит. Белое – белое, а черное… и не видит вовсе. … Он чувствует. …Быть прокурором, двадцать лет сидеть в одном кресле, это тебе не виски пить. Он сам – виски и выводил на чистую воду таких тузов криминала, что в жилах кровь стынет. А те – иногда такое показывают, что если имеешь зрение и видишь фокус, то пропал, очарованный действом. ...И копали под него, и сына старшего на иглу посадили, а он, что авианосец. Корабль - монстр, видит все вокруг. И в космосе видит, и под водою, и на воде, а вот под носом …с его борта уже якорь спущен. И вроде вот он – колосс рвущий всё и вся, но теперь он пришвартован Лямбдой, в удобном для нее месте и, пойдет ЕЕ корабль, когда она сама тот якорь поднимет.
           Николай не был расточительным. Да и жадным в принципе, тоже не был. Но дорогое общение, мысль умная – требуют дорогих «вливаний». Он знал, что у профессора есть тайна, но как подступиться к ней? Сегодня, тот случай. И он не ошибся.
         
         – Был уже похожий дебют... и Михалыч о нем прекрасно знает, даже более того – участвовал. Кабы не он… – профессор разлил вино по бокалам и, прослушав «падение» оного, сделал ход.
         В бой пошел второй конь. Писатель ждал. То, что профессор начал с «защиты двух коней», говорило только об одном: – он думал не о шахматах. Слишком простое начало, но торопить его, нельзя – пусть думает и чтобы не мешать процессу, продолжил игру в «масть».  Его конь защитил пешку от «короля».
         – Весьма похожий дебют.... – повторился профессор. – Эта история, как я уже говорил, случилась с нашим общим знакомым. Он, доцент кафедры хирургии в медицинском институте. Что сказать о нем? Весомая ученая степень – доктор наук. Жил в ногу со временем. Как и многие, обжимал студентов, обкладывал данью аспирантов, а кандидаты наук исправно вписывали его имя в свои работы. И жил он – совсем не бедно. Его связи, как в научных кругах, так и вне оных, были беспредельны. Четыре новых квартиры, снимаемые иностранными студентами, несли потоки в валюте, а новый особняк, что построил на центральной улице города, стал Клондайком – его снимала американская компания, которая налаживала линии табачного гиганта Philip Morris. Деньги он держал в домашнем сейфе и загачивал в гараже для резерва, как НЗ. Единственная дочь вышла замуж за арабского шейха и жила в Лондоне. Родителей она благополучно забыла и на Родине, до в будущем известного случая, не появлялась. После осложнений диабета, его супруга пятидесятитрехлетняя София, потеряла левую руку. Она была левшою и горечь утраты, не могла перенести. Пришлось любящему мужу отправить дражайшую, на один из швейцарских курортов. И зажил доцент – один. Жил, пока в его жизни не обозначилась белокурая студентка. Милая, скромная, большие зеленые глаза с застывшим вопросом – «не обидела ли кого»? Именно этот вопрос и загнал его в цейтнот.

           Коротким шагом в защиту коня двинулась пешка и профессор, взглянул в глаза собеседнику, будто искал в них понимание. Николай взгляда не отвел и отхлебнув виски, повторил ход профессора – защитил своего коня.

           – Кабы тот доцент знал, что за тем вопросом стоит уравнение из неизвестных, он бы ринулся вон, но… – крючок вопроса уже надломил волю. «Общим решением», разумеется, с согласия Софии, был оформлен развод. Несчастная женщина не стала мешать мужу. Она всегда любила его и хотела видеть только счастливым. А какое счастье могла дать она? Софушка стеснялась инвалидности и по собственной воле, исчезла с "шахматной доски" жизни. Молодая жена вскоре переехала на одну из квартир доцента. Смысла учиться в институте уже не было, «папик» сдавал за нее экзамены и зачеты, а его знакомый аспирант, сделал блестящую дипломную работу. Свадьбы не было. Так, приехали родители из Саратова. Ее отец был младше зятя на пять лет, он водил по городу троллейбус и в свободное время надирался до чертиков. Теще тоже не до дочери – еще две есть. Вышла замуж и, до свидания… Не забывай о младших. «Папик», и сестренок устроил в университет. Платил за обучение, не проблема. Нет, скандалов в доме не было. А был – только "вопрос" и доцент, чувствовал угрызения совести. Сорвал цветок и вплел, …в плешивый венок. Но девочка, была не в претензии к его сексуальной немощности. Она стала приобщаться к светской жизни и, в скромных деяниях на раутах, вошла в доверие особ приближенных к «императору». А таких, было много и каждая, была готова протянуть руку помощи бедному и милому созданию, чьё появление было на языках «львиц», в их взглядах, улыбках. Она не читала в них осуждение. Может не догадывалась, а может…

            Тут Аркадий Петрович сделал паузу. Он отпил виски, глубоко вздохнул и на секунду зависнув над доскою, сделал ход «белым» слоном. Фигура встала рядом с конем на С-4. Слон Николая лег в противовес на F-6.

            – В кулуарах любят «дурочек». Их, водят за нос. Над ними шутят с таким видом, что за их сарказмом и не уследить… – поддержал писатель профессора.
            Профессор печально кивнул.
            – Мой знакомый, не знал многого. Он слепо верил в чистоту помыслов любимой. Как и ключи от сейфа, его сердце всегда был рядом с ней – только протяни руку. И она – протянула. Кто ее надоумил стать «деловой леди», до сих пор остается вопросом, на который нет ответа. Об этом они никогда не говорили. И что ее бизнес начнется с чартеров в Эмираты, доцент даже и не догадывался. Ну, съездила на заграничные юга, велика ли беда? Она молода, ей нужно. Правда, он заметил её на сайтах с котировками различных товарных групп, в основном в оргтехнике. Вопросов не задавал и внутренне был рад, что она не в «Одноклассниках», а в деле. Он и не знал, что в это время из Эмиратов, самолеты везли компьютеры и только что, заявившую о себе в России – «телеплазму». Молодая супруга взяла все деньги из сейфа, под проценты заняла у знакомых доцента огромную сумму, заполнила товаром арендованный склад и готовилась к последнему рывку. Ее ждал рынок и в магазинах,  все было схвачено. Кумовство доцента с дельцами и его связи, были использованы на всю катушку. Осталось дело за малым – растаможить. Но денег на этот малый шаг – не было. "Свой" таможенник, доверившийся ей под честное слово доцента, которое она дала за него, ждал мзду и тормозил процесс реализации. Деньги занятые у знакомого бандита, пошли на отсрочку кредиторам и на "тишину" таможни. До начала продажи оставались дни и тут, случилось ЧП. В руки отдела экономических преступлений, попал рабочий, который пытался продать краденый компьютер. И вскоре, на складах закрутилась карусель-мелодия. Бизнес-леди сдерживала натиск, но пирамида после звонков кредиторов начала рушиться. Первым ее покинул таможенник, открестившись милиционерам, что он – «ни сном, ни духом». Вслед, полетели звонки о возврате долгов и процентов. На этой ноте попытался сыграть воровской авторитет по имени Авто, скупивший все ее долговые расписки. Он назначил ей встречу.

            Аркадий Петрович допил виски и, не ожидая Николая, который следил за «тарой», плеснул в бокал новую порцию. Писатель выудил из портфеля блокнот и ручку. Тема уже была перед глазами и он, стал набрасывать на листе «каркас» будущего рассказа. А тем временем, рассказчик, сделав очередной глоток, взял в руки диск и стал читать краткое описание действа фильма.
           – Что было дальше, профессор? – спросил Николай, оторвавшись на миг от блокнота. – Вы рассказывайте и на меня внимания не обращайте, … я тут, кое-что помечаю.
          Профессор с пониманием кивнул и продолжил:
          – Неожиданно, молодая жена засобиралась к маме, которая, якобы ждала от дочери помощи в продаже семейной дачи, да и отец после очередного загула слег. Доцент только успел спросить, имеет ли он возможность помочь чем-либо, но «леди» отказалась и, наскоро собрав чемодан, упорхнула. Среди ночи доцент был разбужен трелью телефонного звонка. Нашел он телефон в стиральной машине, в кармашке ее халатика. Он был забыт ею и, не прерываясь, вызванивал «Ламбадою» свою хозяйку. Доцент с раздражением хотел было выключить его, но увидел на табло имя Авто. Любопытство взяло верх и он, поднёс трубку к уху. Авто, голосом не терпящим возражения, предлагал встретиться. Удивленный его наглым звонком в поздний час, доцент сказал, что сам приедет на встречу. В три ночи он стоял рядом с Авто позади которого, переминалась пара громил. Вор показал расписки и сказал, что жена доцента должна в «общак»  два с половиной миллиона долларов. И только из уважения к нему, счетчик будет включен через неделю, потому как Авто – верит в порядочность убеленного сединами ученого мужа. Не понимающий сути трагедии, доцент сказал, что он видел в гробу и «общак», и самого Авто, и за дерзость  его – накажет. Авто не стал спорить, он просто отошел в сторону, чтобы не мешать громилам. Не прошло и десяти минут, как доцент, под блатные прибаутки, был изнасилован. Авто плюнул ему в лицо и сказал, что с педерастами у него разговоры короткие. Ждать от них уважения, у него нет времени, а посему «счетчик» включен, и каждый день просрочки несет сто тысяч долларов. Утро следующего дня, встретило его новой катастрофой – пригласили в ОБЭП. Обманутый муж заглянул в сейф, потом в гараж. Денег не было. Ни одной купюры, ни монетки. На другом конце провода удивленная поисками дочери, тёща сказала, что дачи у них и в помине не было, а отец – месяц после инсульта и совсем не пьет, а дочь, понятное дело – она не видела. Молодая супруга канула в неизвестность со своими документами и драгоценностями бывшей супруги доцента, которые та не успела забрать. Круг замкнулся. Что делать дальше, доцент не знал и, позвонил Михалычу.

            Новый глоток показал дно бокала и профессор, печально посмотрел на бутылку. Николай без слов наполнил оба, что-то чиркнул в блокнот и сказал:
           – Ну, теперь понятно, откуда вам известна эта история. Михалыч поделился.
           Профессор тяжело вздохнул и кивнул, мол – да. Он склонился над доскою и стал искать следующий ход. Писатель что-то вносил в блокнот, но краем глаз следил за событиями на доске. Он знал, что следующим ходом будет короткий шаг пешки с поля А-2, потому что через ход, профессору придется отступать слоном. Тут все понятно и прогнозируемо, а вот на жизненном поле? Там, все не так просто.

           Наконец определившись, профессор двинул пешку от королевской ладьи.

           – Вечером следующего дня, на посту ДПС была остановлена BMW вора Авто. После тщательной проверки, где-то в глубине тряпок, которыми был завален багажник автомобиля, обнаружили пакет с белым порошком. Вор, со слов прокурора, только улыбнулся. Он знал, что его подводят под статью – это было просто, как сам мир. А ночью, с вором уже общались в стенах областного управления ФСБ. Машина правосудия заработала. Но этой ночью, общался не только вор Авто, но и доцент. На его квартире была устроена оргия. Под утро, доцент сдался и подписал бумаги о передаче всех квартир и особняка, в надежные руки авторитета Сэма, правой руки Авто. Стоимость недвижимости была выше номиналов в разы, но и «рынок» не блистал количеством покупателей. Продав все, что было, профессор ехал в багажнике «Мерседеса» в последний путь. К ногам был привязан литой диск от внедорожника, его гордости и любимчика «Wrangler». Однако, доцента спасла беспечность бандитов. Они привязали диск за одну ногу, мол, будет мидией на речном дне жить, отталкиваясь от дна ногою. И когда их на КПП остановили ДПС-ники, доцент, с кляпом во рту, стал стучаться в "мир" – ногою. Привлеченные шумом милиционеры, знавшие этих «честных парней», заставили открыть багажник…

           Профессор махнул рукою, мол, дальше продолжит, но нужна пауза. Он налил виски в оба бокала и потянулся к карману. Николай услышал слабый звук телефонного звонка.
           – Да. Дождь пошел? …Зайди в бар, я тут с Николаем… Посидим минуту,  обсохнешь и пойдем домой.
           Он положил телефон на стол и сказал:
           – Жена, тут рядом в авиа-кассе была. Шла ко мне и под дождь попала.
           Его взгляд стал нежным, трогательным и печальным. Николай понял, как была дорога профессору его жена. Такой как Аркадий Петрович, никогда не разменяется на «новую модель», такой – будет любить свою старую «Ладу», холить, лелеять.
 
           Дверь кабачка открылась и в помещение вошла немолодая женщина. В ее правой руке дамская сумочка. На красивых, цвета соломы  локонах – мокрая фетровая шляпа, а ее длиннополый жакет, в тон строгой юбке, был мокрым, как и шляпа.
 
           – А-а, вот кто такой – Николай! Как же, наслышана! Я читала Ваш «Бриг – «Счастье»», очень даже ничего получилось, – улыбнулась жена Аркадия Петровича ослепительной белозубой улыбкой.
           Именно такой, милой и обаятельной стареющей женщиной, представлялись американскими кинематографистами – добрые бабушки.
           – Я купила билеты, Аркадий. Послезавтра летим  в Париж, побудем там с внучкой пару дней, а потом к дочери. Я так по ней соскучилась! 

           Профессор предложил ей сесть, но милая женщина показала взглядом на дверь. Аркадий Петрович согласно кивнул и, положив телефон в карман, поднялся. Он хотел было собрать шахматы, но неожиданно махнул рукой.
          – Дарю! Уезжаем мы навсегда, а там, в туманном Альбионе, в эту игру играл только Шерлок Холмс. Оставляю в память.

          Жена попросила профессора, чтобы тот помог ей снять жакет.  Перехватив женскую сумочку, он бережно выполнил её просьбу и, положив свёрнутый жакет себе на плечо, пожал на прощание писателю руку.

         – Успехов и счастья…

         Она взяла профессора под руку, подмигнула Николаю и вот, они у выхода. Взгляд писателя упал на край стола, где лежал диск с фильмом.

         – Профессор! Вы кое-что забыли! – крикнул он вслед паре.
          Аркадий Петрович обернулся и сказал:
         –  Остальное, додумаешь сам!
         Николай покачал головою и показал пальцем на диск.
         – Я все помню, Николай. Этот фильм был для прокурора. Я, уже прошел свою «Зеленую»…
 
         И Николай, присмотревшись к паре, вдруг понял "безнадежность случая" – пустой левый рукав блузы супруги профессора, был заткнут за поясок.