Вокруг деревни было много увалов. Да и сама деревня разместилась на них. Своему образованию они обязаны формированию ещё много миллионов лет тому назад алтайского горного ландшафта. Наша местность относится к Присалаирской территории. Изрезанная увалами местность достаточно живописна. И это я пишу не потому, что родился и вырос здесь. Когда поднимаешься на очередной увал, то взору открывается поистине удивительная картина: там перелесок окудрявил вершину; тут ковыль сединой отбелил высотку; а этот уклон сухой травою пригладился – спускаешься вниз, того и гляди поскользнешься. Подальше посмотришь, и марево синее полоской отделяет горизонт от земли. В жаркий день подрагивает эта даль, а воздух будто плывёт…
Я любил ходить на увалы. Мне всё казалось, что их какой-то великан выдавил из земли или, наоборот, как грядки сделал. А ещё мне казалось, что под каждым холмом похоронены великаны. Сядешь, бывало, где-нибудь, чтобы тебя никто не увидел, и думаешь. Можно было часами просиживать, созерцая вечность.
Уже во взрослой жизни, когда я занимался историей, я понял, почему меня так притягивали увалы: они видели то, что я стремлюсь постичь. И, наверное, на уровне подсознания меня притягивали они к себе…
Серым туманным утром шёл я по деревне. На деревьях росли и росли листочки; вот стоит пустой дом; а там забор крапивой зарос; берёза закрыла вид вперёд, и мне не видно, куда идти дальше. Стало спокойно – пойду на увалы, сибирька наломаю сухого, в ладонях разотру , и надышусь вволю увальным духом.