— Не хочу даже думать об этом! — воскликнула Ирина Петровна. — Мне нужен внук! Или внучка, на крайний случай.
— Но мама! Я подписал контракт на три года. Зимбабве нуждается во мне, как в квалифицированном специалисте.
— Ага! Как будто в Донбассе тебе не хватает угля! — она страдальчески закатила глаза и поднесла к лицу платок, смоченный духами. — Знаю я, что там случится. Окрутит тебя какая-нибудь местная вертихвостка, и пиши пропало! А мне не нужен шоколадный наследник рода. Считай меня расисткой, но хочу семейные фото со сливочным младенцем в кружевном чепчике.
Толя нервно распахнул окно, и в квартиру ворвался шум со двора: кричали дети в песочнице, нагло орали воробьи, дворник Колька чехвостил кота Ваську из соседнего подъезда за шмат сала, уворованный с подоконника ЖЭКа. Жизнь кипела, один он завяз в семейном болоте. Как же тяжело быть не сиротой! Нет, он любил свою маму, но она категорически тормозила порывы его души и тела. То, понимаешь, скушай ложечку за маму, ибо она дала ему жизнь; то скушай ложечку за папу, ибо судьбоносный сперматозоид сильно постарался попасть в цель; то заработай пятерку по литературе ради крестного дяди Жорика, потому что у него обширные связи; то обеспечь победу в олимпиаде ради бабы Фроси, а то не выдержит ее слабое сердце. Теперь понадобился младенец для украшения семейного альбома. А сердце Толика рвалось в загадочную африканскую страну, к залежам полезных ископаемых и экзотике. Он вовсе не желал пихать золотое кольцо на палец какой-нибудь девицы, фотографироваться с родней на фоне городского памятника, лежать лицом в салате и целоваться под крики "Горько!" на потребу нескромной и жадной до зрелищ толпе.
Что же делать? Что же делать?! В Африку хочу! Мысленно заметался Толя. Выход нашелся неожиданно. По двору манерной походкой прошествовала местная достопримечательность — открытый гей Коля Иваненко.
А что? Это идея! Толя обернулся к маме и торжественно сказал:
— Я могу тебе поклясться чем угодно, что у тебя никогда не будет чернокожих внуков!
— Почему это я должна тебе верить?
— Я должен кое в чем признаться, — тут он сделал паузу. — Мама, я гей.
— Ну, слава богу! — после минутного молчания с облегчением воскликнула Ирина Петровна. — Как приедешь с этой своей Зимбабве, я познакомлю тебя с хорошей девочкой. Красавица! Кровь с молоком. Учти, мне нужны здоровые внуки!
Толя по-фамильному закатил глаза и пошел собирать чемоданы.