Квартирный вопрос

                «– Ну что же, – задумчиво отозвался тот [Воланд]
                – они – люди как люди. Любят деньги, но ведь
                это всегда было… Человечество любит деньги,
                из чего бы те не были сделаны, из кожи ли, из
                бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомыс-
                лены…ну что ж… и милосердие иногда стучится
                в их сердца… обыкновенные люди… в общем,
                напоминают прежних… Квартирный вопрос только
                испортил их…»
                М.А. БУЛГАКОВ.
                «Мастер и Маргарита»
 
В нашей стране жилищная проблема решалась часто причудливыми методами. Иногда даже – преступными. Все руководители нашего государства, начиная с октябрьского переворота в 1917 году, в той или иной степени, в соответствие со своим мировоззрением, пытались решать эту проблему. И всегда на пути вырастали трудности. Вся история нашей государственности в XX веке – сплошное преодоление трудностей. Этакий бег с препятствиями. Ведь надо было попутно решать мировые, глобальные проблемы. Какое уж тут жильё для людей? Необходимо было организовывать мировую революцию, разрушать до основания, а затем снова отстраивать свои же города, бороться с буржуазными пережитками, с контрреволюцией, с гнилой интеллигенцией. Надо было перегораживать реки плотинами, прокладывать где надо и где не надо железные дороги, строить ГУЛАГ. Да мало ли какие колоссальные проблемы необходимо было решать! Не до строительства жилья было! И люди терпели и ждали! Терпели и ждали!
Сразу после захвата власти насильственным путём в 17-м году, большевики очень просто решали проблему жилья для простых людей. С их лёгкой руки освободились огромные жилые площади в домах дореволюционной постройки. Хозяев квартир просто выгоняли в зашей из своего жилья, а многих и к стенке ставили без церемоний. Наиболее покладистых и лояльных к новой власти уплотняли, т.е. оставляли (пока!) жить в одной комнатушке в своей собственной квартире. В оставшиеся комнаты заселялся угнетённый царским режимом простой разношёрстный люд. Какие там санитарные нормы? Лишь бы была крыша над головой!
Большие, многокомнатные квартиры перегораживались деревянными щитами и таким образом получились первые коммунальные квартиры. Как в своё время Высоцкий пел: «На тридцать восемь комнаток всего одна уборная». Ильф и Петров в своём бессмертном романе «Двенадцать стульев» хорошо показали решение квартирного вопроса на примере общежития студентов-химиков имени монаха Бертольда Шварца (шутка О.Бендера).
Не затратив ни копейки и не приложив ни малейших усилий, большевицкие главари первой волны пытались таким образом решить проблему жилья для населения. Про себя любимых они, конечно, не забывали. Жили в просторных квартирах, занимали прекрасные дачи, первоклассные апартаменты в гостиницах. Хорошим жильём обеспечивались и нужные власти персоны, которые восхваляли эту власть и всячески лизоблюдничали с ней. Вспомним, в каких шикарных условиях жил пролетарский писатель А.М.Горький. Правда, в конце своей жизни, когда он осознал, на кого он работает, и попытался высказать это Сталину, был хамски обруган тем же главарём и изгнан из кабинета. Для писателя это был жестокий удар, по сути дела и сведший его в могилу.
С несогласными власть поступала очень круто, просто жестоко. Факты многочисленных кончин известных людей до сих пор под грифом «Секретно». Нынешние власти не торопятся рассекречивать большинство документов. Думаю, потому что в таком случае мы бы узнали такие факты, до которых даже в страшных фантазиях никто не может додуматься! Нет. Не доросли мы ещё до понимания революционной ситуации. А может быть, мы не доросли до честной власти? Оставим этот вопрос своим потомкам.
В тридцатых годах жилищному строительству начали уделять некоторое внимание. В то время началось строительство так называемых домов-сталинок. Они отличались своими большими габаритами. Квартиры были огромны по площади, отдельные комнаты, выходящие  в просторный коридор, высокие, до 3 метров, потолки. При первом же взгляде угадывался замысел проектировщиков – как можно больше семей втиснуть в каждую квартиру. Это были уже специально построенные коммуналки.
Но всё же жилищное строительство было, как бы помягче сказать, на заднем плане. Сначала надо было строить гидроэлектростанции, организовывать колхозы, строить фабрики и заводы. А люди пока поживут в бараках. Потерпят! Это временные трудности, надо их пережить.
А в деревнях, сёлах, станицах ни о каком жилищном строительстве и не слышали. Жили в своих хатах, на хуторах. Какие-то дома сохранились со времён братоубийственной, гражданской войны, какие-то дома помогали строить колхозы, где они успели стать на ноги. Где не успели разгромить дворянские усадьбы, использовали их для жилья, наскоро подлатав и законопатив щели.
Люди верили, что эти трудности временны и жили надеждами на светлое будущее. Вот сейчас покончим с контрреволюцией, с нэпманами, с врагами народа, с иностранными шпионами и заживём долго и счастливо! И всё у нас будет. Будут отдельные квартиры, будут достойные зарплаты, будут честные и открытые руководители. Всё у нас будет! Только надо подождать немного, только надо потерпеть.
А потом по нашей несчастной стране прокатилось всёразрушающее, безжалостное, жестокое колесо Великой Отечественной войны. О каком благоустройстве можно говорить? Выстояли! Выдюжили! Мёртвым – память. Ну, а живым надо подниматься, как-то выживать, обустраиваться. Разруха. Голод. Нищета. Карточная система. И опять репрессии! Наконец, поднялись с колен. Превозмогли!
В середине и в конце пятидесятых годов в стране разворачивается действительно огромное строительство жилья для населения. Появляются на белый свет так называемые хрущёвки, впоследствии называемые хрущёбы. Пятиэтажки того периода были точь-в-точь друг на друга похожи. Малогабаритные квартиры, высота потолка – 2 м 10 см, без балконов, но, как тогда говорили, со всеми удобствами. Самое гениальное изобретение – это совмещённый санузел, т.е. ванная комната и туалет вместе.
Вероятно, многие смотрели известный итальянский фильм «Развод по-итальянски». Он вышел на экраны в начале шестидесятых лет. Там есть эпизод, когда главный герой фильма, его играет Марчелло Мастрояни, подглядывает в бинокль за своей соседкой (Софи Лорен), гуляющей по саду. Так вот, наблюдательным пунктом служила туалетная комната, где были и ванна и унитаз. Но, что это была за комната!? Метров двадцать квадратных! Никак не меньше!
Но, кто же из наших архитекторов втиснул в каморку из четырёх квадратных метров и туалет и ванну?! Это надо было очень хорошо подумать! Наверняка, этот деятель получил какую-нибудь премию! Не меньше, как Государственную или Ленинскую. Вероятно, это он так напряжённо думал, сидя на толчке в четырёх метрах, рядом с купающейся женой. Как иначе можно было такое предложить? Экономия? Так не лучше ли было просто выдавать жильцам алюминиевые корыта и ночные вазы? Вот это была бы экономия! Эх! Не додумались!
А кто может себе представить, что ванны могут быть сидячими? В целях экономии площади, были и такие.
Хрущёбы вырастали десятками, сотнями. Даже до малых городов дошло это крупнопанельное и крупноблочное строительство. Недостатков у квартир было больше, чем достаточно. Высота потолков – 2 м 10 см. Человек, ростом 1 м 80 см, спокойно мог достать ладонью до потолка. Люстру повесить нет возможности. Исключительно хорошая слышимость. Разговаривать приходилось тихо, чтобы не слышали соседи. При желании можно было услышать всё, что говорилось за стенами. Квартиры назывались малогабаритными. Комнаты от 6 до 10 кв.м, не больше. Но, надо отдать должное. Впервые была сделана попытка уйти от коммуналок.
Хрущёвки очень быстро морально устарели. Прошло два – три десятилетия и такие дома стали устаревать физически. Быстро отказались от крупноблочного строительства (это когда дом собирается из готовых кубиков – комнат), затем постепенно стало исчезать и крупнопанельное строительство. Но полностью от хрущёвок ещё долго не могли отказаться. Просто стали их улучшать. Начали строить из кирпича, уже появились балкончики и даже лоджии (!) и, в конце концов, начали строить раздельный санузел. Но, ещё много лет, как знак особой роскоши, в объявлениях писалось: раздельный санузел!
Читатель вправе меня остановить и сказать: ну, чего ты скрипишь, ведь какие свершения в то время были! И я соглашусь. Да, скриплю! И свершения были! Да ещё какие!
Можно, да и нужно, вероятно, вспомнить, что действительно во второй половине 50-х годов прошлого века в нашей стране происходили замечательные события. Только одного перечисления  достаточно.
1957 год – первый искусственный спутник Земли,
1959 год – первый атомный ледокол «Ленин» и наконец
1961 год – первый космонавт планеты Ю.А.Гагарин.
Автор прекрасно помнит те времена. Сколько гордости за свою страну было в душе у людей! Сколько восторга, патриотизма! И была надежда. Надежда, что ещё немного, ещё чуть-чуть и будет всё отлично. Заживём богато, счастливо! Но, вот опять какие-то трудности! Опять что-то мешает! Теперь – враги империалисты. Это они заставляют нас огромные ресурсы и материальные и людские вкладывать на военную подготовку от посягательств врагов. Опять нам не до благоустройства. Но, мы опять верили. Верили, что вот-вот наступит светлое будущее. Плохая, тяжёлая жизнь была раньше, но зато в будущем нас ждёт свет. А сейчас? А в настоящее время? А сейчас надо потерпеть. Опять терпели и ждали.
Никиту Сергеевича Хрущёва можно с полным основанием назвать новатором. При его правлении не только хрущёбы строились и люди в космос начали летать. Можно вспомнить его сельскохозяйственные изыски. С помощью специальной травопольной  системы и квадратно-гнездового метода посева зерновых культур, например, Никита Сергеевич решал продовольственную проблему. Вспомним его внезапно вспыхнувшую любовь к кукурузе. Такая сильная любовь у нашего главного партийного функционера вспыхнула после поездки в США, где он увидел трёхметровые стволы маиса и початки длиной 50 см каждый. Практически все колхозы и совхозы Советского Союза обязаны были высаживать эту культуру. Кукуруза была высажена вплоть до Полярного круга на севере, во всей Сибири, где это было возможно и невозможно и на Дальнем Востоке. Результаты оказались просто плачевными. Наши руководители так и не смогли дать ума этой отрасли сельского хозяйства. Всё благополучно сошло на нет.
Фантазий в голове у Хрущёва было, хоть отбавляй. На каком-то из партийных съездов он заявил, что в 1980 году в стране будет построен коммунизм. Его знаменитую фразу: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!», помнят многие пожилые люди. Спустя пару лет, высказывание подправили. Оказывается, в 1980 году не коммунизм будет построен, а только база коммунизма. А мы-то губы раскатали! Ещё через несколько лет фраза была забыта, как страшный сон.
В 1962 году школы страны получили текст одного очень интересного документа. Документ назывался «Моральный кодекс строителя коммунизма». Текст был небольшим, всего десяток фраз, но нас, школьников, заставляли его учить наизусть. Смысл кодекса, думаю, по названию понятен всем. Там изобиловали такие слова, как: обязан, клянусь, быть достойным, быть готовым, любить Родину, быть честным и т.п. В общем-то, правильные слова. Но, зачем же, как стихи? Зачем насильно вдалбливать?
Хрущёв прославился не только у себя внутри страны. Его многие дипломаты надолго запомнили, когда он, сняв свой ботинок, бил каблуком по трибуне ООН и кричал: «Я вам покажу кузькину мать!» Добросовестные переводчики эти слова Никиты Сергеевича перевели буквально так: «Первый секретарь КПСС Хрущёв обещает показать нам мать Кузьмы».
Очень интересный был руководитель.
Впрочем, я отвлёкся. Вернёмся к главной теме.
Во время Великой Отечественной войны город Мурманск был практически весь разрушен бомбёжками и сожжён. Уцелело одно только кирпичное здание в районе железнодорожного вокзала. Довоенный Мурманск – это полностью деревянный город. Дома, дороги, тротуары, административные здания – всё из дерева. И не удивительно, что город был уничтожен огнём. Но, город выстоял! Он не был оккупирован. Город расположен всего лишь в двух сотнях километров от границ с Финляндией и Норвегией, воюющих на стороне фашистов. И тем не менее, его не смогли взять! Сотни тысяч наших бойцов полегло на поле брани недалеко от Мурманска – в долине смерти и на полуострове Рыбачий. По моему мнению, историки мало  внимания уделяют тем событиям под Мурманском.
В 1983 году городу Мурманску заслуженно было присвоено почётное звание – Город-Герой.
Как птица Феникс, из пепла возрождался город после войны. До удобств ли тогда было? Десятками, сотнями строились деревянные бараки – лишь бы была крыша над головой. Затем, в пятидесятые годы, в городе развернулось строительство двухэтажных деревянных домов, в основном, 8-ми квартирных. И в настоящее время десятки таких домов верой и правдой служат людям. В каждой квартире жило 2 – 3 – 4 семьи. Сколько было отдельных комнат в квартире, столько и семей обитало там. С удобствами было по-разному. Много домов – вовсе без удобств, верней, все удобства во дворе. В каждой комнате – отопительная печь, высотой под потолок, круглой конструкции. Печь совсем неплохо обогревала комнату, только дров требовалось много. Для хранения дров во дворах каждого дома были построены сараи-дровеники. Для каждой комнаты – отдельная каморка. В то время ещё никак не могли отойти от понятия – коммунальная квартира.
Много было построено домов, как говорили, с частичными удобствами. В таких домах уже было центральное отопление, холодная вода и канализация. Со временем жильцы начали на кухнях устанавливать газовые плиты с переносными баллонами.
В 1969 году молодая семья Храбровых впервые столкнулась с трудноразрешимой проблемой жилья. Осенью, сразу после первого семейного отпуска молодой глава семьи записался на приём к заместителю начальника Управления. Надо было определяться с жильём.
Здесь необходимо оговорка. Дело в том, что в то время всё жильё было государственным. Не могли люди получить ипотечный кредит для покупки квартиры. Да, просто квартиру нельзя было продать или купить. Обменять? Да! Такая возможность существовала, но не купля-продажа. Можно было купить частный дом там, где они были в продаже, где было частное жильё. В Мурманске частного сектора, практически, не существовало. Да, и где деньги, Зин?  Было ещё кооперативное строительство, но, во-первых, опять необходима была большая сумма денег, а, во-вторых, жилищные кооперативы стали активно развиваться в 80-е годы, т.е. значительно позже.
Всё выделяемое жильё, будь то квартира или комната, исполкомами города отдавалось в распоряжение администраций предприятий. Каждой маломальской конторе, организации, заводу, колхозу и т.д. выделялось жильё в соответствии с какими-то нормами, раскладками, разнарядками и т.п. нормативными документами. Количество квадратных метров, выделяемое на определённое предприятие, зависело от целого ряда факторов – это и масштаб организации, её веса и авторитета в городе, уровня государственной секретности и многих других, о которых автор только может догадываться.
На самих предприятиях кипела бурная деятельность. Заседали бесконечные жилищные комиссии, профкомы, месткомы, оценочные комиссии и нескончаемые совещания у директоров и руководителей по жилищным вопросам. К тому же, не только квадратные метры надо было распределять, а и автомобили, места в детских яслях и садиках, места в санатории и пансионаты, места в пионерские лагеря и т.д. и т. п. Да, мало ли какими делами занимались люди! Вопросы такой важности, что служебные дела отходили на второй план.
Э.А.Рязанов в своём фильме «Служебный роман» прекрасно показал общественницу Шуру, которая так увлеклась решением важнейших задач, что забыла, в каком отделе она числится.
Зам принял молодого специалиста приветливо. Предложил присесть, начал расспрашивать:
– Как работается? Нравится ли специальность?
Виталий отвечал на вопросы и всё никак не мог приступить к главному. Но, ему и не пришлось это делать. Вдруг зам спросил:
– Где ты живёшь?
–  В общежитие, на Петушинке. В комнате, кроме меня, ещё семь человек.
– А молодая жена где живёт? Как, бишь, её звать?
– Звать её Светлана. Она живёт тоже в общежитие, на Книповича. Там комната на четыре человека.
– А, я знаю это общежитие. Это ж ведь благоустроенное общежитие, со всеми удобствами, – и потом высокий начальник поднял руку и стал ладонью махать в сторону двери, – ну, вот и живите! Живите! Живите!
Виталий не сразу понял, что его таким образом выпроваживают из кабинета.
– Да я хотел сказать… – начал он.
– Чего ты хотел сказать?
– Жить нам негде, Вот пришел жильё просить.
– Как, негде жить? – высокий начальник возвысил голос, – ты же сейчас мне сказал, что вы живёте! Вот и живите! – резкое движение рукой в направление двери.
Оказавшись в приёмной, молодожён понял, что его грубо выставили из кабинета.
Дело ещё вот в чём: перед посещением высокого начальства, его секретарша узнаёт у посетителя, по какому вопросу тот будет беспокоить важную персону. Поэтому персона заранее знает тему разговора и соответственно готовится к ней.
И всё же в конце того же года Храбровы получили комнату. Комнатка была совсем маленькая, всего 7 кв. м, в трёхкомнатной квартире деревянного двухэтажного дома в районе под названием Петушинка. Из бытовых удобств в квартире был только туалет, но туалет был сделан очень оригинально. С двух сторон этого дома, с торцов, были проложены вертикальные трубы, ведущие в выгребные ямы. Трубы с четырьмя ответвлениями каждая, – на четыре квартиры с одной стороны дома, вторая – точно также с другой стороны. Вот и все удобства. Вода – на улице, дрова – в сарае. В каждой комнате – отопительная печь. В квартире – кухня 7 кв. м на трёх хозяев, общий коридор.
Три года прожили наши герои в тех условиях. И если Виталия мало касались бытовые неудобства, он ходил в море и проводил там бо;льшую часть времени, то доставалось в основном молодой жене. В 70-м году в семье появился ребенок, и стало совсем сложно обитать втроём на семи квадратах.
В те времена была общепринята в Мурманске так называемая санитарная норма жилой площади на человека – 6 кв.м. Если бы Храбровы жили бы в комнате из 13 кв.м и более, втроём, то они не могли претендовать на бо;льшую площадь. Комнатка из семи метров, после рождения ребёнка, давала право стать в очередь на расширение.
В 1972 году семья получает новое жильё. Эта комната была просто, как небо и земля, не похожа на бывшую. Во-первых, – 18 кв. м! Хоромы, просто-таки.  Потом, квартира на две семьи. В деревянном доме – центральное отопление, холодная вода и канализация. Это было просто роскошно. К тому же, соседи такие же специалисты, как и наши знакомые. Виталий и сосед Володя вместе в море ходили. И ещё одно преимущество – огромная кухня, 15 кв.м. Правда, для приготовления пищи – печь, которую впоследствии снесли и установили газовый баллон и плиту.
Единственный недостаток – далеко от центра, от места работы, примерно, полчаса на городском транспорте. Но, к этому можно быстро привыкнуть.
В том доме семья прожила пять лет, пока в 1977 году дом не пошел под снос. Теперь семья уже состояла из четырёх человек, второй сын родился в 1975 году.
В начале семидесятых лет в Мурманске развернулось большое жилищное строительство. Начинается строительство панельных девятиэтажек. Как грибы после дождя, вырастали целые микрорайоны девятиэтажных домов. Именно там, куда переехала знакомая нам семья, появляются так называемые квартала;. Этим кварталам присваивают не названия, номера. Что характерно, началось это гигантское строительство с самого отдалённого района. В последствие он получил название 311 квартал. А далее шли на убывание номеров: 310, 309, 306, 305 и т.д. Уже в середине семидесятых лет южные районы Мурманска изменились до неузнаваемости. Массивы больших домов соединили некогда разрозненные пригородные посёлки (Озерки, Кооперативный, Нагорное, Фадеев ручей) в один большой городской район. Главную магистраль города – Кольский проспект – расширили и продлили, построили троллейбусную  линию.
Дом, в котором жила семья Храбровых, стоял в непосредственной близости к Кольскому проспекту, вот, вероятно, это и было первопричиной его сноса. Вдоль Колького в таких местах строился большой девятиэтажный дом. А вот, что за ним? Это никого не волнует. С главной дороги не видно и хорошо! А за ним десятки деревянных старых домов, которые служат людям и до сих пор. Ну, чем не потёмкинские деревни?
Итак, ура, новая квартира! Увы, не ура. В те времена ещё никак не могли оторваться от коммунального жилья. На первом плане – заселить как можно больше семей в новые дома. Этой цели служило так называемое подселение. Трёхкомнатные квартиры строились специально как будто на две семьи. Две комнаты – смежные, для одной семьи, и одна комната отдельно с выходом в общий коридор, для другой семьи, но чаще всего для одинокого человека. Храбровы получают две смежные комнаты, а в третью заселяется совершенно незнакомый одинокий молодой субъект. Вот тебе и подселение! Тогда акцент делался не на отдельную квартиру, а на соответствие площади санитарным нормам. Две комнаты в квартире – 28 кв.м. Делим на четверых, получаем больше шести метров. Всё! Отойдите, не мешайте работать! С вами вопрос решён! У нас других забот полон рот!
Подселенец оказался парнем простым, крупных проблем не доставлял. Часто отсутствовал, не когда появлялся, возникали всякие бытовые неурядицы. Впрочем, как-то мирились. И так прожили три года.
Однажды в одной хмельной компании Виталий рассказал своему товарищу Михаилу о подселении. Тот и говорит:
– Виталь, а что, если бы я поменялся с твоим соседом комнатами? Мы ведь с женой и ребёнком тоже живём на подселении.
– Было бы отлично! – сразу весело ответил Виталий, – по крайней мере, свой человек жил бы под боком.
На этом разговор и прекратился. Виталий быстро забыл о нём, а вот его собеседник не забыл.
Спустя несколько месяцев, Михаил продолжил начатый некогда разговор:
– Виталь, мы с женой решили уехать из Мурманска. Вообще уехать. Комнату мы просто бросаем. Продать её нет возможности. А меняться на Краснодар, куда мы направляемся жить, не реально. Давай мы с твоим подселенцем поменяемся комнатами, если он согласится, конечно, и оставим тебе эту комнату. Мы даже прописываться там не будем. А ты уже сам, если сможешь, узаконишь за собой её
Предложение звучало заманчиво.
– Ты же, Миш, потребуешь с меня какую-то сумму?
– Две тысячи рублей.
– Надо подумать. Дома посоветоваться.
– Ну, конечно! Советуйся.
Сумма была приличной. Читатель сам может судить, если напомнить, что «Жигули» - копейка стоили в то время пять с половиной тысяч. И риск большой. Можно ведь и деньги потерять.
И, тем не менее, предложение было принято. Если бы знали Храбровы, с какими препятствиями придётся встретиться на пути к обретению отдельной квартиры, ни за что бы не согласились! Бюрократическая система советской страны была построена настолько хитро, настолько запутано, что создавалось впечатление, что сделано это специально, чтобы люди не могли разобраться. А когда понимали, что к чему, – было уже поздно что-то предпринимать. Вопрос оказывался решённым за их спинами, без их согласия и даже без уведомления. Не Советы правили дела в Советском Союзе, а бюрократы. Была построена сильнейшая бюрократическая машина, которая и в нынешнее время не сломлена. И хотя много говорят о вреде такой системы, но очень мало делают. Эта машина может задавить, кого захочет.
И наши знакомые ступили на этот скользкий путь.
Перво-наперво, надо было уговорить своего соседа поменяться комнатами. Это не составило большого  труда. Даже помогли с переездом, хотя там и везти-то было совсем не много.
Дальше надо было действовать быстро и даже пытаться опережать события. Но, это сказать легко, сделать – не просто.
Необходимо было ещё одного человека прописать на своих 28 кв. метрах. Но, кого? Можно было прописывать только близкого родственника. Выбор пал на отца Светланы. Он жил тогда в своём собственном доме на юге нашей страны. Было сложно объяснить пожилому человеку, зачем же всё это делается. Зачем надо выписываться из своего собственного дома, построенного, кстати, своими руками, и ехать к чёрту на кулички, в какой-то Мурманск, чтобы попытаться помочь семье родной дочери получить отдельную квартиру. Дело ещё осложнялось и тем, что отец был инвалидом I-й группы по зрению, т.е. слепой человек.
Встречать тестя Виталию пришлось в Ленинграде. Пожилой человек на поезде доехал до этого города, а Виталий прилетел туда самолётом. Встретились. В Мурманск добрались самолётом – так быстрей. Прописали отца без особых хлопот, хотя и пришлось отвечать на каверзные вопросы. Вот для процедуры прописки и был нужен сам лично человек.
Теперь на 28 кв. метрах были прописаны пять человек. Это обстоятельство давало право жильцам претендовать на дополнительные квадратные метры, поскольку на пятерых по санитарным нормам положено уже 30 кв. метров.
А дальше пошли одни ребусы и загадки. Куда, к кому обращаться с челобитной? В чьё ведомство переходит оставленная комната?
В Мурманске три района – Первомайский, где находится дом Храбровых, Октябрьский, где работала Светлана и Ленинский, где работал Виталий. Он только в том году перешел работать в другую организацию.
Вначале семья обратилась в свой Первомайский райисполком по месту жительства. Вот здесь и началось первое близкое знакомство с нашей родной бюрократией. Во-первых, никто, кроме председателя райисполкома не решает эти вопросы. Председатель принимает просителей один раз в месяц и только по предварительной записи. Во-вторых, никто не отвечает конкретно на конкретный вопрос. К кому бы не обратился, в ответ видишь совершенно пустые, обращённые только в себя, глаза, и слышишь  общие, ничего не значащие слова, типа: ваш вопрос будет рассматриваться в определённом порядке; или: ожидайте решения своего вопроса в установленное время; или: обратитесь по месту работы. Здесь ещё необходимо отметить, что в то время не было нормальной адвокатской службы. Не было возможности находить правильные решения. Действовали вслепую.
Но всё же каким-то образом удалось узнать, что же необходимо делать.
Надо было начинать бумажные дела. Городские или районные власти не выделяют жилплощадь кому-то персонально. Они могут распределить жильё только на определённое предприятие. А уже это предприятие, если соизволит, пожалует квадратные метры какому-то своему сотруднику.
На семейном совете Храбровы решили, что Светлане придётся обратиться к своему руководству по этому вопросу. Виталий только что перешел на другое место работы, и там, естественно, не стали бы с ним заниматься. А у Светы был уже стаж на производстве – 12 лет.
Первый поход Светланы к начальнику Управления прошел удачно. Начальник согласился подписать ходатайство о выделении комнаты своему предприятию. Дела закрутились.
Положение, выдуманное бюрократией, было следующее.
Жилплощадь, оставленная по какой-то причине бывшим жильцом, переходит в распоряжение горисполкома, если этот бывший хозяин уехал из Мурманской области, другими словами, бывшие жильцы переехали жить в любой другой регион СССР. Если жильцы переехали в пределах Мурманской области, значит, оставленная площадь поступает в распоряжение районного исполкома, на чьей территории находится этот дом.
В случае, который взялся описывать автор, освободившаяся комната поступила в распоряжение городского исполкома.
Виталий записался на приём к председателю горисполкома. Приёма ждать пришлось недели две. Время шло. Напряжение нарастало. В любой момент семья ожидала появления на пороге квартиры нового подселенца. Нервы были на пределе. Но, всё складывалось пока хорошо. Город передал комнату в ведение района, где находилась организация Светланы. Теперь надо было идти на приём к председателю Октябрьского райисполкома. Опять  нервное ожидание приёма, и здесь первая осечка. Слова, которые услышали Виталий и Света от этого председателя, поразили:
– Как только у кого-то в квартире освобождается площадь на подселении, сразу у хозяев откуда-то появляются бабушки, дедушки, мамы, папы и тому подобные родственники. Вот у вас. Когда прописался ваш отец Светлана?
– Три месяца назад.
– А когда освободилась комната?
– Три месяца назад.
– И кого вы хотите обмануть? Не подпишу документы. Зачем вы это делаете? Почему честно не попросить присоединить комнату?
– Да мы бы к вам на приём не могли бы иначе попасть! Никто бы для нас в ином случае не написал ходатайство. Санитарные нормы не позволяли.
– Захотели бы, – попали бы на приём. Давайте сделаем так: вы выписываете своего отца, а я тогда подписываю ваши бумаги. Всё. До свидания.
Вот это оборот! Но, делать нечего. Необходимо было срочно выписывать отца и снова идти на приём к начальству по месту работы, чтобы было составлено прошение не на пятерых человек, а на четверых. Единственно, что успокаивало, так это то, что в комнату пока никого не поселят. В исполкоме-то знают, что вопрос решается. (Автор уже заговорил казённым языком! Затягивает!)
На работе у Светланы к этому времени, к сожалению, произошли большие изменения. Сменился начальник Управления. Новому большому начальнику никак нельзя было объяснить, почему он должен подписывать ходатайство на четверых.
– У вас же всё соответствует санитарным нормам. Площадь 28 кв. метров – это даже на 4 кв. метра  больше, чем положено!
Бедная женщина разрыдалась прямо в кабинете.
– Да, как же вы не понимаете?! Мы же обо всём договорились с председателем исполкома. И эта площадь будет выделена сверх лимитов! Управление ни метра не потеряет!
Подписал! Снова нервное ожидание. В конце концов, площадь была выделена Управлению. И снова тяжёлый разговор с начальником.
– Мы вам такого хорошего подселенца подыщем, что вы никогда на него жаловаться не будете! Холостого, скромного, тихого. Соглашайтесь!
Слышать такое было сущим издевательством. Приходилось терпеть и из последних сил сопротивляться.
Когда Храбровы получили ордер на всю трёхкомнатную квартиру, не было сил радоваться. Потраченный год жизни на тяжбы с бюрократами, состарил наших героев лет на десять. Сели они на кухне друг против друга, смотрели в глаза, а слов не находилось. Потом Виталий произнёс:
– Ну, что ж, Света! Поздравляю тебя, ты сражалась достойно.
– И тебя тоже нужно поздравить. И всё же, Виталь, обязательно найдётся кто-то, который скажет: вон Храбровы купили себе квартиру, повезло им.
– Пусть говорят. На чужой роток не накинешь платок.
Шёл 1981 год. Ещё через пару лет квартирный вопрос в стране начал меняться к лучшему. Освобождающуюся жилплощадь начали присоединять к основным квартиросъёмщикам без особых проблем. Повысили пресловутые санитарные нормы до 9 кв. метров на человека, а главе семьи – до 12 кв. метров.
Но, потраченное здоровье не вернуть. А ещё хуже – зависть человеческая. Долго ещё Храбровы чувствовали за своей спиной шепоток: «Вот они в отдельной трёхкомнатной квартире вчетвером живут! Какую квартиру хапнули!»
Автор не склонен осуждать Храбровых за такой метод увеличения своей жилплощади. Система, изначально порочная, как будто бы заставляла людей действовать на свой страх и риск. Да, и не судьи мы на этом свете.


                2013 г.