Улица Бульварная

Жанна Арефьева
 В самом конце 70-х годов наша семья в ожидании бОльшей жилплощади вынужденно поселилась в коммунальной квартире на маленькой и уютной улочке с красивым мещанским названием"Бульварная".Застройка производилась в послевоенные годы,поэтому дома были стандартные"сталинки",жёлтые четырёхэтажки с высокими потолками.Один из них был даже с эркерами.Тогда всё выглядело празднично-по жёлтой штукатурке белая лепнина вокруг окон,кругом изобилие зелени,во дворах детские сады.Сама улица была стилизована под бульвар,несмотря на то,что проживали на ней в основном трудяги с близлежащих заводов.Яркие лавочки с чугунными основаниями,солидные цветники,каменные урны,аккуратные фонари.Автомобильное движение по Бульварной было редким,поэтому по ней можно было гулять прямо по дороге.Но самым необычным её украшением были бюсты писателей на серых высоких основаниях,точь в точь такие,как и в городском саду"Липки". Салтыков-Щедрин, Некрасов, Тургенев, А.Островский,а также Гоголь со своим многострадальным носом,который то обламывали,то крыли красным лаком шутники-вандалы.
 Между третьим и пятым домами,в широком проёме находился главный из бюстов,выбивающийся из логического ряда-не писателя,а вождя мирового пролетариата В.И.Ленина.В отличии от писателей,которые были размалёваны в обычный белый цвет,главный революционер имел имел бронзовую окраску непосредственно статуи,а основание -терракотового цвета,подозрительно напоминающего половую краску.У него не было надписи,по которой можно определить принадлежность бюста конкретному лицу. Писатели были снабжены соответствующими табличками,а вот Владимира Ильича подписывать не было нужды.Каждый советский человек с ясельного возраста имел представление о внешности лидера Октябрьской Революции во всех возрастах от кучерявого младенца до дедушки,приехавшего на ёлку в Сокольники.
 Так вот,этот выдающийся бюст был обнесён низеньким заборчиком красного цвета, имевшим узкий проём и дорожку из серых бетонных плит,образующих дорожку и маленькую площадку для поднесения традиционных корзин с цветами в праздничные дни.Заборчик был низеньким по той простой причине,что никому тогда в голову не могло прийти,что можно забраться внутрь,потоптать растущие в ограде ландыши или герани.Это вам не нос писателя Гоголя.
Как-то среди лета я гуляла совсем одна. Первый класс позади,я уже октябрёнок,книжки о Ленине читаю.Дома и сейчас есть книга Анны Ульяновой,подаренная моему отцу в день выпуска из детского сада 16.08.1955 года.
И вдруг-О УЖАС!-вижу внутри  ограды,среди цветов наглым образом вылезшие большущие поганки.Наверное,знаете такие,грязно-белые широкие шляпки на тонких хрупких ножках,а под шляпкой жирные чёрные пластинки,пачкающие гольфы,если нечаянно задеть за них.В первый момент я просто в шоке от растительного кощунства-будто нет для поганок другого места на земле!
  Мне приходит в голову замечательная идея-немедленно выдрать самозванок из священного места.В этот момент я совершенно забываю о собственной безопасности-мама всегда говорила,что поганки трогать вообще нельзя,потому что яд на коже рук останется даже после очень тщательного смывания.Возьмёшь потом пальцами конфетку и отрава непременно попадёт в желудок.От этого непременно наступит скорая,но мучительная смерть!Мой инстинкт самосохранения в этот раз просто заткнулся,слишком уж велика была моя любовь к дедушке всех детей.
  Я легко перешагнула препятствие,стараясь не повредить листья растущих здесь цветов.Наклонилась,руками раздвигая зелень,потянулась к гадкой поганке,уже рисуя картину,как она сейчас вымажет мне все руки чернотой.
  Но!Чья-то цепкая ручища вцепилась мне в локоть.Я ,как та сказочная репка,была выдернута из ограды.Передо мной стоял толстенький конопатый мальчик с короткими бело-рыжими волосами,явно страше меня.Оказалось,что не одна я была идейная,нашлись другие дети в моём поколении с такими же убеждениями.
 -Я "Зелёный патруль"!-непререкаемым твёрдым тоном заявил отрок.
 Про такой патруль я к тому моменту уже читала в учебнике и знала,что это школьники,особо радеющие за сохранность зелёных насаждений и состоящие в особых отрядах.Я растерялась до полуобморока.
-Как ты посмела рвать цветы у Ленина???
-Я не рвала...-проблеяла бледная жертва.
 В то время я ещё не умела давать отпор незнакомым представителям противоположного пола,да ещё сташе меня.
-Если ты не сорвала,то только потому,что я тебя поймал!
 Мои доводы признаются неубедительным враньём и бдительный член "Зелёного патруля"объявляет,что должен отвести меня в милицию.Оттуда сообщат в школу,меня не примут в пионеры.Жизнь закончена.Всё.Гасите свечи!
 Кое-как отрок смягчается,наверняка из-за того,что несчастная девица начинает часто моргать покрасневшими глазами,а по щекам обильными ручьями струятся предательские слёзы.А кому охота возиться с рыдающей барышней?Мужчины не выносят дамских слёз.
Ни в какую милицию патруль меня не сдал,в школе ничего не узнали и в дальнейшем я была благополучно принята в ряды пионеров.
 А вот ободрать поганки в ограде у лидера рабочих и крестьян я больше не стремилась.
 Позже я увидела зелёного патрульного в нашей школе.Он был троечником, хулиганом, дотянул до восьмого класса и исчез с моего горизонта.
 Исчезли и бюсты с улицы Бульварной.Ни писателей,ни Ленина,ни культурных лавочек и урн.Неаккуратные,более никем не постригаемые,вязы,когда-то образующие квадратные зелёные бордюры вдодь дороги,превратились в раскидистые кусты под которыми часто валяются в безобразных позах тела детей  и внуков тех,кто совсем недавно с такой любовью обихаживал эту улочку, прогуливался вечерами в свете её фонарей. Участок земли,где почти тридцать пять лет тому назад меня пленил белобрысый "Зелёный патруль" сам по себе зарос симпатичными цветами.Не знаю их названия-по стволику лопушистые листья и конусом-меленькие голубенькие цветочки с краснеющими глазкАми.Их никто не поливает,не рвёт.А может быть не так уж и плохи были времена минувшие,как это нам преподносят теперь с плоских телеэкранов?Вон даже земля хранит для нас свой кусочек,не позволяя ему подёрнуться мхом или крапивой,из-под памятника человеку,сумевшему убедить в своей правоте половину страны и повести за собой.