…Небрежен Ветер: в вечной Книге Жизни
Мог и не той страницей шевельнуть...
Омар Хайям,
пер. И.И.Тхоржевского
Поэт писал о Счастье.
Первую строчку он услышал во сне. Строфа сложилась сразу, но над продолжением уже пришлось работать. Поэт оставил все остальные занятия, ел, что дают, почти не спал. А когда засыпал, сердце начинало биться в ритме поэмы.
В какой-то момент Поэт понял, что фамильярничать, предъявлять претензии и обвинять Счастье в малом присутствии в его, Поэта, долгой жизни – неблагородно.
Он сохранил первую строфу, где объяснял причины их мистическо-дружеской связи, остальное переписал. Теперь в поэме его личный друг Счастье становился доступным любому, умеющему понять, кто перед ним.
Поэт мёл шляпой перед Счастьем, из всех синонимов оставил только красивое слово «талан» и, наконец, завершил произведение. Оставалось дать название, что-нибудь яркое, прозрачное. Но завтра, завтра... Поэт заснул.
***
Счастье со товарищи — Везеньем и Добычей — обсуждали последние новости, сплетничали. Добрались и до Поэта.
- Смотри ж ты, как расстарался! И ведь сумел, бродяга! Настоящий гимн тебе сложил, - сказала Добыча Счастью.
- Награди старика за доблестный труд,– посоветовало ироничное Везенье.- Чего он там больше всего хочет? Не мелочь какую-нибудь. Друг ты Поэту или не друг? Должен знать!
Счастье задумалось:
- Может быть, это подойдёт: «Легкой жизни я просил у Бога, легкой смерти должен был просить»*? Как прочитал он в ранней юности, так до сих пор и повторяет.
- Ну, пожалуй… - сказала, помедлив, Добыча.
- Да уж, серьезней не придумаешь, - подтвердило Везенье.
И Счастье согласилось с друзьями.
Последнее поизведение Поэта так и осталось незавершённым.
*******
*Из восьмистишия И.И.Тхоржевского.