В последний раз попрощались полчаса назад. Водилы уже прогревали двигатели, а мы забежали в пустой балок и..., право, как подростки какие. Потом он уехал. Устроила прощальный салют. Осветительные ракеты красиво рвались в низких тучах, аж небо светилось.
Очередной караван подойдет только к обеду. Успею все записать и хозяйственные дела переделать. Сейчас пью кофе, курю, сосредотачиваюсь.
Завоз по базам начался в этом году ненормально рано. Машины идут по мокрой тундре, застревают, за эти двести километров водители выматываются страшно, график работы – сутки через сутки. Центральная база тонет в потоке грузов, прибывающих с последней навигацией. Почему так, никто толком не знает, только уверены, что весной начнется что-то великое.
Обычный мой день выглядит так: рано утром приходят 2 – 3 грузовые машины и бензовоз. Пою всех чаем с бутербродами и начинаем разгрузку. Нужно принять груз по фактурам, разместить по разным складам (в одном кузове нагружено все вперемешку – и продукты и снаряжение), проследить, чтобы на складе все правильно разложили, если есть расхождения – составить акт (подписываю я и экспедитор), скачать горючее в соответствующую емкость, собрать обед. Готовлю обычно ночью, днем некогда. Рыбы и оленины закупила в поселке много, пока ездить туда не надо. После обеда все отдыхают, переваривают и в обратный путь. К утру уже добираются до центральной.
Так и кручусь. Для воодушевления народа на трудовые подвиги несколько привела себя в порядок, перелезла в джинсы (не резинки, конечно, но что надо обтягивают, юбка была бы недопустимым садизмом, особенно когда в кузов лезешь), позволяю себя подсаживать и снимать, придерживая под попу, на одной руке не подтягиваюсь, веду себя хорошо.
Возникла необходимость списать кучу всякого барахла. Для чего и отрядили ко мне заместителя начальника Центральной базы. Бумаги я подготовила, дело было пустяковое, видимо сам решил проветрится (так и не спросила, как он оказался в сходной с моей ситуации, полевой ведь геолог).
Славу я видела раньше мельком, на межведомственных совещаниях, лично знакомы не были. Запомнила, конечно. Высокий, светловолосый, эдакий облагороженный викинг. Он, оказалось, меня тоже узнал. В общем, вылез он из кабины 131-го, увидели мы друг друга и все было решено без слов. Какая-то слабость накатила, ноги ватными стали, в голове пустота, все мысли как выдуло. Наскоро указала, где разгружать машины, сердце лупит как после хорошей пробежки, лицо горит. Пошли ко мне в кабинет. Начала я раскладывать бумаги, что-то бормочу невпопад, тут, видимо и его проняло, сообразил в чем дело. Слава обнял меня, я к нему прижалась, чувствую – ноги не держат.
Так, обнявшись, не говоря ни слова, пошли через коридор в мою комнату. Раздевать друг друга начали еще перед дверью.
Рухнули на кровать. И началась такое…. Тело совершенно неуправляемо корчится, выгибается, наверное несколько раз теряла сознание. Не помню.
Хорошо, хоть никто не начал искать, куда все начальство запропастилось.
Кое-как, поддерживая друг друга, встали, начали собирать разбросанную одежду. Штормило изрядно. Наклонившись за трусами я не удержалась и упала на четвереньки. Слава стал меня поднимать и… словом, чуть не продолжили.
Уже, выйдя на крыльцо, заметили, что держимся за руки.
Началась работа. Что удивительно, усталости никакой. Ощущения … трудно описать, как раньше спотыкалась на каждой фразе, пытаясь подобрать слова, так и сейчас. Будто все внутри заполнено шампанским, пузырьки щекочут, хочется глупо хихикать. И небо прелестного серого цвета, оттуда пробрасывает красивую снежную крупу, и эти милые мудаки разгрузились совсем не там, где я показывала.
Забыв, что нужно быть хрупкой девушкой, с земли взлетаю в кузов КАМАЗа, радостно одаряю окружающих энергичными эпитетами, назад уже прошу помочь спуститься. Ловят сразу двое, еще и полапать успевают, мерзавцы. Подходит Слава с умной мордой и какими-то бумажками, отходим за угол согласовать вопрос, целуемся. Он забирается рукой под куртку и футболку, тискает мои груди (бюстгальтер я нашла гораздо позднее, на шкафу), опять все начинает кружиться. Отталкиваемся друг от друга, обед скоро, надо терпеть.
С обедом мы управились быстро и незаметно (ха-ха, все пялились, флюиды от нас так и перли, да под столом ухитрились друг друга за коленки похватать) смылись. И тут на меня свалилось новое счастье, хотя, казалось, куда уж больше. Слава сообщил, что связался по радио с Центральной и убедительно соврал, что дела задержат его еще на два дня.
Забежали на склад. Я сразу прижалась к нему спиной, Слава сжал мои груди, затем стал стаскивать джинсы, я нагнулась вперед, уперевшись в ящик с макаронами, опять все бешено кружилось, тонкая фанера ломалась под пальцами.
Потом машины уехали и мы остались одни. Опять наскоро поели (жрать хотелось все время), наскоро заскочили в баню (тут уж не до парной) и бегом в койку. Опять безумие до утра, подъем, разгрузка машин, ласки, пока все обедают. Просто не было сил терпеть, когда уедут. Дикая ночь с криками, рыком, объятьями и неизбежным утром.
И вот он уехал.
Может быть, встретимся на очередном совещании года через полтора и опять захотим друг друга. А может быть и нет. Впереди долгая полярная зима. И воспоминания.